Продолжение 1
- Легенда о княжне, утонувшей в болоте, не давала мне покоя. Да и не только мне. Мальчишки такой народ - тянутся ко всему таинственному, хотят увидеть все своими глазами, чтобы хвастаться потом, - продолжал Иван.
- И вот однажды мы с пацанами решили все увидеть сами. Тогда мне было лет четырнадцать. Летом мы пропадали целыми днями на речке, да где нас только не носило. Никто не контролировал, не ругал. В деревне была полная свобода. Взрослым не приходило в голову, что мы можем пойти на болото.
После обеда впятером… да, точно, впятером мы пошли в лес, соблюдая все меры предосторожности, чтобы никто не заметил, а то не пустили бы. Идти до болота километра три, может больше. Смело так шли, болтали - бойся болотная нечисть, сейчас вам мало не покажется. Не верили, думали, бабкины рассказы, пугалки.
Лес кончился, и перед нами открылась трясина, покрытая зеленым мхом, чахлыми тонкими деревьями и растениями, торчащими из воды. Многие были кривые, будто их специально согнули. Мрачное зрелище.
Почва пружинила под ногами, прогибалась. Один неверный шаг и оступишься, провалишься, засосет тебя плотная вязкая трясина, не отпустит.
Оглушающая тишина окружила нас. Даже птицы молчали. Лишь комары противно пищали, да стрекозы шуршали крыльями. Сядет стрекоза на травинку в болоте, покачается на ней, потом улетает. Мы завороженно следили за ними.
Сидели на сухой земле и ждали, что будет, отмахиваясь от комаров. Я не знал, живут ли на болотах лягушки, но их не было слышно. Мы сидели под деревьями, и кроны закрывали заходящее солнце, создавая таинственный сумрак. Влажный болотный воздух был плотный, от испарений и гнилого запаха было трудно дышать. Разговаривать больше не хотелось. Хотелось встать и убежать домой. Но никто из нас не хотел признаться в этом. Поэтому и сидели, широко открыв глаза, и трясясь от страха.
Незаметно стемнело, и туман рваными облаками пополз над трясиной. Мы всматривались в него до боли в глазах, прислушивались к каждому шороху. Жутко было. В любую минуту мы могли сорваться и броситься прочь, дай только повод или сигнал. Но мы не хотели показаться трусами друг перед другом.
Вдруг откуда-то издалека среди плотной тишины стали раздаваться звуки. Сначала отдельные, то низкие, то высокие, потом они стали звучать подряд, создавая мелодию.
Мы сгрудились, плотнее прижались друг к другу. Если что, договорились не бросать никого, бежать или оставаться только вместе. Ведь не знаешь, как пойдет все.
А потом вдалеке возник зеленый огонек. Его было хорошо видно. Он не пропадал, а приближался к нам довольно быстро, увеличиваясь в размере.
Он парил над трясиной, иногда колебался, как пламя свечи. Мы затаили дыхание. Нервы были напряжены, как электрические оголенные провода.
Песня тоже приближалась, становилась громче, будто женский высокий голос поет колыбельную. Мелодия повторялась, словно поют одну и ту же строчку песни без слов.
Напряжение нарастало. Туман усиливался вместе с темнотой.
И тут прямо перед нами возникла белая фигура. Мы все ее видели. Сначала казалось, что это плотный туман в виде человека. Но это точно не было плодом воображения. Как раз в центре фигуры и плыл зеленый огонь. Когда потом вспоминали, оказалось, все видели девушку в белой длинной рубахе, как в саване, со свечой в руке и без лица, с распущенными длинными волосами. Она быстро приближалась к нам, летела, парила по воздуху.
Мы, открыв рты, глядели, онемев от страха. А потом, не сговариваясь… нет, Санька вскочил первый и прошептал: «Бежим!». Нам повторять не надо было. Мы разом вскочили и что есть мочи рванули в лес от болота.
Мы с шумом и криком продирались через кусты, оступались, ветки больно хлестали нас по лицу, но мы не обращали внимания. Обгоняли друг друга, никто не хотел бежать последним. Казалось, что за нами тянуться щупальца болотных чудищ, готовые схватить. Шум и треск мы создавали такой, что он был повсюду, еще больше подгоняя нас.
Отбежав на приличное расстояние, остановились передохнуть. Я стоял, согнувшись, уперев руки в колени, в боку кололо, воздуха не хватало. Сердце того и гляди пробьет грудную клетку. Руки и лицо болели от ссадин.
И тут только заметили, что нет Гришки. Он был самый мелкий из нас. Мы стали прислушиваться, но куда там. Дышали ртом шумно, как паровозы. Задержать дыхание не удавалось, чтобы прислушаться, не отстал ли он.
Мишка предложил бежать в деревню за помощью. Колька, деревенский пацан и самый старший из нас, сказал, что не простит себе, если струсит и из-за него с другом что-нибудь случится. Напомнил, что мы договорились не бросать никого. Спросил, кто с ним пойдет к болоту искать Гришку. Честно признался, что одному страшно. В деревне говорили, что болотницы (русалки) любят заманивать и пугать одиночек.
Мы переглянулись. Сначала Степка сказал, что пойдет, потом я... в общем, все пошли назад, но уже не бегом. У нас были два фонарика, светили под ноги. Почему-то когда драпали с болота, забыли про них. Шли и кричали, звали Гришку. От криков становилось не так страшно. Решили, что шумом распугаем нечисть болотную.
Когда подошли к самой трясине, то увидели в тумане голубые и зеленые огни по всему болоту. Мелодии не было. Один зеленый огонек был самый крупный и близкий к нам. Туман был плотный, как стена.
Вдруг услышали всплеск. Колька посветил пред собой фонариком. Не далеко от края болота, по пояс в трясине, спиной к нам стоял Гришка, широко расставив руки в стороны. Мы его еле разглядели. Колька окликнул его. Но мальчик даже не оглянулся. Как лунатик стоял.
Вдруг он ушел под воду, Наверное провалился. Потом на поверхности показалась его голова, он вскрикнул и стал бить руками по трясине. Он словно очнулся от сна.
Мы сломали длинную ветку березы, Колька встал с ней на пружинистую почву и пытался дотянуться до Гришки. Я светил фонариком, а Мишка с Саньком страховал Кольку, держа его за другую руку. Но Гришка испуганно колотил руками, захлебывался и делал только хуже.
Мы уже не боялись, только пытались помочь. Наконец, мальчик ухватил ветку, но грязные мокрые руки соскользнули. Снова и снова Гришка хватался и руки соскальзывали. Наконец, он держал крепко ветку, и мы все вместе стали тянуть Кольку, державшего Гришку. Хорошо, что нас было много. Гришку мы вытянули. Несмотря на усталость, сразу пошли домой. Хотелось скорее уйти от гиблого страшного болота. Грязные, в ободранных рубахах, в царапинах от веток, покусанные комарами, мы ночью добрались до деревни.
Ох, и влетело нам утром! Но мы стойко терпели крики, наказание ремнем, слезы матерей.
Больше на болото не ходили. А через год у меня умер дед, мы бабушку к себе в город забрали, я не ездил больше в деревню.
Иван замолчал. Тишину нарушал только треск веток в костре. Ребята смотрели на огонь, переваривали услышанное, боясь нарушить впечатление от рассказа. Даже Сергей воздержался от комментариев.
Продолжение следует