Вести с коронавирусных полей
Оно будет лучше. Обязательно. Но – когда-нибудь – и до этого «когда-нибудь» еще надо дожить.
Нет, вирус не стал более опасным. Но он продолжает свое шествие – и теперь пора задаваться вопросом, а как это все повлияет на то, не умрем ли мы от голода.
Не все так буквально, не надо пугаться и паниковать, хотя, как спойлер, пора заводить уток (ответ на почему будет бонусом для тех, кто дочитает до конца).
Фондовый рынок пережил свою худшую неделю с 2008го. Делать мордочку курьей попой, не ваши, дескать проблемы, так и не трудитесь – мы живем в глобальном, прямо таки очень глобальном мире, и даже если вы не держите акции условного Apple, вас это тоже касается. Но кроме плохой новости – мы все потеряли условные лярды условных долларов – есть и две другие, несколько менее плохие, или, как минимуму, плохие с другой стороны.
Во-первых, буквальное повторение 2008го невозможно. Опуская 38 томов очевидных доказательств почему, нет, вот так больше нельзя. Это хорошо, потому что кризис 2008го в развитых странах привел к немедленному, буквально в недели, скачку в безработице, что этот кризис расширило, углубило и привело в каждый дом.
У кризиса образца 2020 другая природа и причины, да и правительства тех же развитых стран отлично освоили заклинание Quantitative Easing, позволяющее вдыхать жизнь в полудохлую экономику. Фондовый рынок падает, но ровно также падает стоимость заимствования для первоклассных государственных заемщиков. Она сейчас между нулевой и отрицательной, и необходимые для поддержания экономической жизни лярды, которые пропали с биржи, можно напечатать или занять под негативный интерес. В общем и целом нарисованные деньги закончится не должны.
Второй резон не заботиться так сильно новостями с фондового рынка в том, что он долгий. Т.е. есть спекулянты, точнее, плохие люди, разводящего невинного обывателя на общения что-то заработать на спекуляциях с акциями и валютой, и живущие на процент со сделок (им, кстати, падает рынок или растет – не все равно только прямому инвестору, которого развели). Но большая часть денег на фондовом рынке долгая и очень долгая, на 20-30-40 лет, сроки, которыми оперируют пенсионные фонды и иные крупные держатели. Да, падающий рынок неприятная новость, но сегодня упал – завтра вырастет, в пределах даже 20-летнего цикла такими мелочами, как одна даже очень плохая неделя, можно пренебречь.
И да, если оно совсем будет падать, то надо остановить торги. Это обычно решение национальных регуляторов (и это обычно работает), но остановить на неделю-другую скоординировано Доу, FTSE и Nikkei – возможно. Не очень демократично, но когда законы почти военного времени, то, вероятно, не так уж жутко, особенно в сравнении с альтернативой.
Проблема, которая действительно проблема, не финансовые рынки и важные, хотя и отдаленные по последствиям вещи, а то, что касается нашего прямого, здесь и сейчас, бытового комфорта.
(Сторонники все похерить и уехать жить в какое-то дикое место. Я вас поздравляю, но покиньте, пожалуйста, помещение, тем более что вам пора паковать вещи и переезжать на таежную заимку, в степи Монголии, джунгли Амазонки и куда там еще. Странно, что вы так долго ждали, и ваша неприязнь к достижениям цивилизации выглядит жутко смешно со стороны, но все, не теряйте больше времени здесь, таежная заимка ждет).
А вот у всех остальных возникает вопрос, как именно мы собираемся обитать следующие, скажем так, 12 месяцев, хотя, может быть, и все 18, пока не станет общедоступной вакцина.
Первое, что что возникает в голове, конечно, медицина. О, тут все забавно. Вот, например, какая лучше – платная (наличные, страховая компания, что угодно, но то, доступа к чему может не быть по финансовым соображениям) или бесплатная (только сыр в мышеловке, платная, конечно, но через налогоплательщика, так что у пользователя финансовых ограничений нет).
Платная медицина создает большой избыток. Ни очередей, ни записи на полгода вперед, ни отсутствия нужного специалиста, а, прямо наоборот, фонтаны и струнный квартет в каждом кабинете. Но что делать с теми, пусть даже и меньшинством, у которого нет доступа к этой роскоши? Я даже и спорить не хочу о том, какое число, к примеру, американцев, не имеет доступа к медпомощи – это эпидемия, одного (!!!) инфицированного хватит на всех.
Бесплатная медицина? О, эти будут ловить и лечить всех подряд. (В случае инфекционных заболеваний NHS вообще ни о чем не спрашивает – туристы, нелегалы, свои, чужие, это вопрос общественной безопасности). Но «бесплатная» медицина не склонна создавать избытка. Она живет на деньги жадного налогоплательщика, который никогда не хочет платить, и практически всегда оперирует на 100% мощности. Эпидемия? Да, будем лечить всех. Правда, нам негде.
Хотите увидеть, что можно сконструировать практически в прямом смысле из говна и палок – посмотрите, как у нас работают коронавирусные drive through. Я бы даже не сказала, что это совсем глупо – с точки зрения эпидемиологии это практично и относительно безопасно – но самотест на парковке выглядит так, что не поймешь, плакать или смеяться. И да, эпидемия, собственно, еще не началась, а у нас уже заканчиваются ресурсы. 10 тысяч тестов, которые мы можем сделать в течение дня, выглядят внушительно лишь в сравнении с 20ю заболевшими. А если 20 тысяч? А если 50?
Медицина, однако, лишь вершина айсберга.
Эпидемия – уже писала и еще сто раз напишу – социальная проблема. На вершине собственно здоровье (и его лечение), под водой, срыта от взглядов – социальная конструкция.
И вот здесь имеет смысл поговорить о том, насколько в целом эффективен капитализм.
Мы – остров. Вот в прямом географическом смысле – остров. Мы плаваем в океане. В отличие от стран с большой сухопутной границей, которую невозможно проконтролировать, мы теоретически можем запереться и сидеть (о том, сколько это будет стоить, лучше не думать, но технически это возможно).
В той же самой сухой теории мы можем победить эпидемию за четыре недели. Вирус не живет вне человеческой тушки, уж точно не живет дольше суток. Нет человека – нет проблемы. Не от кого заразиться – не заразились. Четыре недели должно хватить, чтобы выловить всех, кто уже болеет, и удостовериться, что тех, кто пока нет, точно ничем не хворают.
Насколько это достижимо практически?
Я вот в полукарантине со среды. Нет, никаких подтвержденных случаев нигде близко. Но наш корпоративный монстр решил, что лучше на всякий случай подстраховаться. Любые симптомы респираторного заболевания? Были в местах повышенного эпидемиологического риска? Общались тесно с теми, кто там был? Все, прочь из офиса. Болеете – сидите на больничном, пока не болеете, или болеете легко – работайте из дома. Уходите из офиса – забираете абсолютно все, что вам может понадобиться для работы, с собой. Еще в офисе? Немедленно проверьте, что у вас работает интернет-телефония, ключи шифрования и 115 тысяч паролей, потому что в любую секунду вы можете оказаться в режиме автономного плаванья, и судьба миллионов (очень буквально) будет в ваших руках.
Это разумно. Мы крупные, социально-значимые и инфраструктурные. Мы не можем ни при каких обстоятельствах полностью закрыться или прекратить предоставлять услуги. Увести 95% работающих в автономный и удаленный режим и обеспечить безопасность 5%, чье физическое присутствие требуется, будет стоить сколько-то, обычно во многих миллионах – но это сильно, радикально дешевле, чем бизнес, потеря которого катастрофична и для собственников, и для пользователей.
А еще это не совсем социализм, но к этому близко до степени смешения. Деньги и риски вторичны в сравнении с социальной ответственностью - и по отношению к клиенту, и по отношению к собственным работникам. Сколько будет стоить 100% оплачиваемого больничного, когда заболеет больше половины? Всяко дешевле, чем эпидемия.
Таких трудильщиков на благо очень крупного капитала с миллионами акционеров (колхозники в реальности) или тех, кто прямо работает в public sector у нас примерно половина страны. У всех примерно одинаковые условия контрактов, одинаковая позиция топ-менеджмента и одинаковые предупреждения на корпоративных сайтах.
В целом мы медленны, туповаты и бестолковы – но еще эпидемиологически прекрасны. Через нас никакой вирус не проскочит. Вирус только идет, а мы уже в укрытиях, рассредоточились, каждый пока живой может что-то сделать за себя, а при необходимости и за того парня если он-она-оно сейчас offline
Вторая половина нас совсем другие. Маленькие фирмы, те, кто еще заняты в ручном, требующем физического присутствия производстве, те, кто работаю на себя и кормятся с того, что они буквально заработали -короче, чем те, кто представляют классический индустриальный капитализм.
И вот здесь все плохо.
У них нет возможности перейти в режим подводной лодки по щелчку. У них нет громадных трудовых коллективов, которые могут перераспределить работу. У них, очень буквально и примитивно, нет социальной защищенности или есть, но в самом минимуме. Вот таксист из Uber, к примеру. Он совсем не плохой человек – но если у него нет клиентов, то кто будет ему платить? Uber не будет. Налогоплательщик? Да, этот будет. Но ровно чтобы с голоду не умереть.
В некритической ситуации обе части экономики отлично и мирно сосуществуют. У них есть плюсы и минусы, достоинства и недостатки. Но вот случается нечто, и оказывается, что у классического капитализма громадный ресурс роста – и очень плохо с устойчивостью.
Торговцы энергоносителями оптом уже по субмаринам, люки задраивают. Торговцы ими же, но в розницу, уже лет 15 как исповедуют бесконтактный, полностью автоматизированный способ продажи (да, у нас на заправке нет персонала, не бывает, даже никто не понимает, зачем это может понадобиться) – и им тоже ничего не грозит. Но вот водитель такси, у которого ровно те же самые человеческие потребности, что и у всех прочих, предельно уязвим.
Если у вас такси (нет, мне не дорого, просто понятный пример) и вы с этого живете, а других доходов у вас нет, то насколько больны вы должны быть, чтобы не выйти на работу? Если ваш пассажир кашлял, вы готовы зачехлиться на несколько часов или дней, пока все вокруг санитарно не обработаете, или сразу следующий заказ возьмете? Если у вашего ребенка закрылась школа, вы можете остаться дома – или будете искать другие возможности, например, оставить его с соседским детьми, даже не зная, они кашляют или пока нет? Какой риск для себя и других вы считаете приемлемым, если на одной чаше весов риск, а на другой деньги?
Офисный работник из условной администрации графства не лучше и не моральнее таксиста. Просто у одного есть возможность вести себя социально ответственно, а у другого нет.
А еще тот же пресловутый public sector office worker, на чьи доходы эпидемия, по крайней мере в среднесрочной перспективе влияет мало, будет продолжать создавать платежеспособный спрос, поддерживая другие сектора и не допуская распространения экономического кризиса. Если отнять доход у таксиста, то спрос на что он будет обеспечивать? Разве что на продукты и ЖКХ.
Дать всем денег? У нас просто нет такого количества денег. Даже если печатать и занимать, все равно нет. Убрать всех, кого можно убрать, и надеяться на то, что те, кого убрать не удалось (вы попробуйте заставьте таксиста дома сидеть) будут меньше заражаться?
Пока это и есть план. Детали нашего кризисного законодательства будут известны в понедельник, но это, как ожидается, будет его смыслом.
То, с чем мы рискуем, причем грубо и зримо столкнуться, кризис экономической модели – глубокий и системный кризис. Большинство работ в «ручной» сфере давным-давно могли бы быть автоматизированы, это даже не последнее слово техники – но никто не инвестирует, потому что неквалифицированный труд дешев, а инвестиции будут отбиваться годами. Работники не способны делать другую работу? Нет, способны, это, опять же, кризис образования и институтов социальной мобильности. Больше народа в одном месте – могущество? Нет, размер ничего не значит, а вот гибкость и умение адаптироваться действительно важны. Неравенство в социальных гарантиях – путь к прогрессу? Нет, ровно до тех пор, пока ваш бизнес не начинает рушиться, потому что все остальные тоже решили, что работники без гарантий – лучшее решение, и теперь некому продать вашу плохую продукцию, потому что ее покупатели сосут лапу. Конкуренция и гонка за прибылью? Сколько бы ни было у вас денег, их все равно может не хватить, чтобы купить жизнь.
Так что да. Наши социальные институты, еще вчера выглядевшие здоровыми и румяными, лихорадит. У них коронавирус.
И нет, никакую эпидемию нельзя остановить никакими бетонными заграждениями. Это болезнь человеческого общества, во всех смыслах.
Мы, кстати, вряд ли худший пример. Не самые бедные, не самые отсталые, не самые бессовестные и бестолковые, да и с географией нам повезло.
Тем, кто не сидит на острове и у кого соотношение еще хуже, чем 50 на 50, надо очень быстро думать. Медики говорят, что болезнь тяжелее всего протекает у тех, к кого много сопутствующих заболеваний. Не отвечающие времени социальные и экономические институты - одна из них. Если это не начать быстро лечить, возможен самый плохой исход.
Чуть про уток не забыла.
В добавление к чуме нам грозит саранча. Не то, чтобы прямо всем, то тем, кто относительно близко к Африке и Ближнему Востоку, грозит и даже очень – из-за супердождливого прошлого лета в этих регионах ее видимо-невидимо развелось, и непонятно, куда она полетит, когда все там доест.
Саранча даже в условиях современного мира – бедствие. Она, тварь, действительно все сжирает.
Бороться с саранчой можно пестицидом, который дорог, не без опасных побочных эффектов, и не всем доступен.
Еще можно бороться с саранчой при помощи уток. Утки ее крайне уважают за питательность и поглощают в немыслимых количествах. Куры тоже едят саранчу, но утки эффективнее.
Утку, в свою очередь, тоже можно съесть, так что путь от саранчи до фуа-гра просматривается со всех сторон. Утка, как получается, нужна в этом сезоне практически каждому. Утка и респиратор, так и будет прорываться из окружения.
Возникает вопрос, как именно мы собираемся обитать следующие, скажем так, 12 месяцев, хотя, может быть, и все 18 ...