Ночь пахнет опавшими листьями, тыквенным пирогом и пуншем. В таверне на окраине села собрались праздновать первый день весны. В воздухе витает горячечное веселье и тревога. Люди переглядываются, выглядывают в окна, словно ожидая чего-то. Потягивают грушевый пунш из глиняных кружек. Сегодня первая ночь весны, на полях собирают огромные костры, чтобы сжечь чучела королей Зимы, а пеплом задобрить землю.
Скоро прибудет караван с удобрениями, и сельчане загодя приготовили товары на обмен. Лосиные шкуры, новомодный картофель, привезенный караванщиками в прошлый раз. Вязанки сушеных грибов и прочий провиант, запасенный в амбарах на зиму.
Меж столов горделиво вышагивают пушистые кошки, хвосты вздернуты, а на шеях висят венки из подснежников. Усатые охотницы все холода защищали запасы от мышей и крыс. Захмелевший народ угощает их нарезкой кровяной колбасы и жареной рыбой. В углу местные музыканты играют на свирелях и лютнях, пышная девушка поёт задорную песенку про пахаря и нимфу.
Петро поглядывает на односельчан поверх кружки, ночью точно кто-то исчезнет без следа. Как и каждый год до этого. Может быть, певичка, а может, и сам Петро или вон тот хмурый ученик коваля. В дальнем углу шепчется быстро захмелевший молодняк, травят байки о монстрах, что утаскивают по несколько жителей раз в год. Глупо хихикают девицы, прикрывают ладошками губы и горящие румянцем щеки.
Петро вздохнул и твердо решил просидеть в таверне до поздней ночи. Ему уже почти сорок, а значит, еще пара годин, и монстру он станет безразличен. Тварь утаскивает только молодых и полных сил.
Дверь отворилась, и внутрь шагнул высокий мужчина в черном приталенном пальто, потертых временем джинсах, заправленных в сапоги. Светлые волосы собраны в конский хвост на затылке, а с пояса у правого бедра свисает меч в черно-красных лаковых ножнах.
Глаза незнакомца голубые, лицо острое с высокими скулами и очерченной нижней челюстью. Нос прямой, словно выструганный из светлого дуба. Мужчина огляделся в поисках свободного места и зашагал к дальнему столику за спиной Петро. От каждого движения сквозит ленивой угрозой и ловкостью. Нечто подобное Петро видел в далеком детстве, когда повстречал в лесу пуму.
Огромная кошка прошла по другому берегу реки, полностью уверенная в собственных силах. Мальца с отцом удостоила ленивым взглядом. Незнакомец и правда схож с самцом пумы в самом расцвете сил. На миг показалось, что под пальто, как под шкурой, перекатываются сухие мышцы.
Дорогу мужчине заступили близнецы Локмары, здоровенные детины со скошенными лбами и лапищами, привыкшими к кайлу. Незнакомец выше на голову, что взбесило парней.
— Ты кто такой?!
— Что забыл у нас?!
Путник встал, осмотрел их, как кот обнаглевших мышей, Петро испугался, что он схватит меч, но руки остались неподвижны.
— Просто путник, зашел перевести дух. Мне казалось, это таверна, а не чей то дом.
— Это НАША таверна!
— И ты нам не нравишься!
— И что с того?
Голос мужчины стал низким, он склонил голову, глядя из-под надбровных дуг, словно примериваясь, как разрубить обе шеи разом. Лица Локмаров побагровели, а ноздри раздулись, как у молодых бычков перед буйством. Петро начал вставать, когда самый нетерпеливый ударил путника в лицо.
Точнее попытался.
Кулак пролетел мимо, незнакомец качнулся назад и шагнул вперед. Петро успел заметить удар, начавшийся с бедра, волной прошедший через туловище в руку, и кулак впитал скорость шага и вес путника. Хлесткий удар в челюсть отбросил голову задиры назад, как мячик на верёвке.
Глаза Локмара закатились, тело как-то разом обмякло и пустым мешком повалилось под ноги. Брат вскрикнул и ухватил рукоять ножа, заткнутого за пояс. Петро вклинился между ними, расставив руки, прокричал:
— Стоп! Нам еще крови не хватало! Миклеш, оттащи брата к знахарке, старая Магда поздно ложится, так что поможет.
— НО...
— А не то я позову войта! И ты будешь объяснять, почему хотел обидеть гостя ножом! Уж поверь, я ему расскажу, как всё было.
Миклеш скрипнул зубами, прожигая в путнике дыры взглядом, с трудом отнял кисть от ножа. Поднял брата, перекинув руку через шею, потащил к выходу, не оглядываясь. Когда дверь за ними захлопнулась, Петро шумно вдохнул и, посмотрев на незнакомца, кивнул на столик.
— Прости, может, я угощу тебя пуншем, чтобы сгладить впечатление от нашего села?
— Почему бы и нет?
Остальные посетители тайком поглядывают на гостя, со смесью облегчения и лихорадочного ожидания. Словно монстр обязан немедля вломиться в таверну и утащить беднягу вместо одного из них.
Молоденькая официантка принесла ему кружку пунша и тарелку с куском тыквенного пирога, подмигнула.
— За наш счет, угощайтесь.
— Кхм... спасибо.
Петро дождался, пока путник отправит в рот первый кусочек пирога и отхлебнет пунша, сказал, неловко улыбаясь:
— Меня зовут Петро, а тебя?
— Ролан.
— Приятно познакомиться, Ролан. Ты уж не серчай, у нас праздник, вот молодняк и захмелел.
— Ничего, но думаю, они и трезвые те еще... кхм, иначе сомневаюсь, чтобы меня угостили.
— Ну, да, твоя правда. Локмаров, в-принципе, никто любит, если бы не их якшанье с караваном и шахта. Выгнали бы нафиг всех, от мала до велика. А так, терпим, в меру сил. Денег у них немерено, и за работу платят щедро.
— Так это шахтерская деревня?
— Село! — с легкой обидой сказал Петро. — Нет, мы выращиваем картошку и тыкву, в шахте работают только Локмары. Даже не знаю, как справляются, их там всего ничего, близнецы Миклеш и Сванри, сестра их Грета и старик Мадр.
— Хм... а чего они так старосты испугались, коли такие богатые?
Петро хохотнул в кружку.
— У войта сын в страже соседнего города начальник, может прислать дюжину молодцев, что выбьют всю дурь на пару месяцев.
— Ясно...
Дальше Ролан ел молча, погрузившись в мысли или просто не видя тем для разговора. Петро поскреб затылок, и осторожно спросил:
— А ты, случаем не родственник, Роланда?
— Кого?
— Ну, такой тощий, как жердь, высоченный, в пыльнике и таких же джинсах, с двумя огромными револьверами, и рукоятки у них желтые, из лучшего сандалового дерева. Правда, волос у него черный, но глаза такие же голубые.
Ролан покачал головой.
— Первый раз слышу. Ну, раз револьверы, может караванщик?
— Нет, пришел в межсезонье, твердил про Башню и следующим утром ушел. Жаль, интересный был мужик, хотел бы узнать, что с ним случилось дальше.
— Прости, ничем помочь не могу.
— Ну и ладно... как тебе пунш?
— Хорош, пожалуй, закажу еще.
***
После пятой кружки, когда Ролан начал озираться в поисках уборной, Петро прижал указательный палец к губам и пьяно шепнул:
— Ты это... на улице сторожней... ик...
— Чего это?
— У нас раз в год люди пропадают, как прямо в эту ночь, и никто их потом не находит.
— Хм... спасибо за предупреждение. Так сортир на улице?
— Ну, а где ему быть? Сразу за таверной, не прогадаешь, хотя, я бы на твоем месте, прямо с крыльца нужду справил.
Ролан встал, качнулся, только сейчас осознав, что груша отлично скрывает истинную крепость пунша. Побрел к выходу, неровной походкой человека с переполненным мочевым пузырём.
Ночь лизнула лицо прохладой, Ролан обогнул здание, пошел к едва видному в темноте сортиру. Отпрянул, зажимая нос, закашляв, почти упал на спину. От греха прошел мимо, встал у забора, широко расставив ноги. Чуть откинулся назад, прикрыв глаза и вслушиваясь в ночь.
От холодного воздуха в голове прояснилось, а мысли зацепились за слова Петро. Ролан пожал плечами, мало ли кто может утаскивать людей в деревне у леса... Он начал застегивать ширинку, когда услышал за спиной осторожные шаги.
Обернулся и увидел летящую в лицо дубинку. Присел, едва не упав на спину, отпрыгнул вбок и, перекатившись через плечо по мерзлой грязи, вскочил. Две рослые фигуры набросились, хаотично размахивая дубинками, но увидев меч в руке жертвы, затормозили и побежали прочь.
Ролан выругался, алкоголь бьёт в мозг, толкая на погоню и страшную месть. Не услышь шагов, сейчас бы лежал в луже собственной мочи.
Нападавшие перемахнули через забор и понеслись вдоль чахлого подлеска в сторону полей. Ролан взял меч обратным хватом, еще не доставало споткнуться и вспороть пузо.
В голове трепыхнулась вялая мысль — а вдруг это и есть те самые похитители, о которых говорили в таверне. Ролан отмахнулся на бегу, какая разница, в конце-концов, это наверняка наглые близнецы, решившие взять реванш.
Парочка пробежала мимо полей, сторонясь скопища людей, складывающих несколько больших костров. Направилась к особняку за деревьями, развеяв последние сомнения. Ролан прибавил шаг, рискуя споткнуться о камень или торчащий из травы корень.
Деревья впереди расступились, открывая широкую тропу к особняку. Этажа три вычурно помпезной архитектуры, кричащей о безвкусии и богатстве владельца. Дверь на крыльце распахнута настежь, внутри горит тусклый свет. Ролан поднялся по ступеням, обратившись в слух и по волчьи раздувая ноздри.
Толстые дубовые доски даже не скрипнули под сапогами. Убранство особняка показушно цыганское, с лепниной на потолке и безвкусной резной мебелью, украшенной сусальным золотом.
— А вы явно не железо добываете. — Пробормотал Ролан, постукивая мечом по бедру.
Дом ответил тишиной. Пройдя через цепочку комнат, вошел в зал с книжными шкафами вдоль стен. Ковер небрежно откинут, а люк из досок с широким железным кольцом распахнут настежь. Изнутри бьет желтоватый свет масляной лампы.
Ловушка настолько явная, что Ролан едва сдержал смех. Обошел люк по кругу, всматриваясь в земляной туннель за ним, достаточно широкий и высокий, чтобы двое мужчин могли спокойно идти шеренгой, не обдирая стены плечами.
— Ах... — воскликнул Ролан и театрально всплеснул руками. — Что же мне делать?! Гнаться за отморозками или пойти и сказать сельчанам, кто похищал людей? Какой сложный выбор!
Замолк и, приложив ладонь к уху, не дождавшись ответа, покачал головой и спрыгнул в туннель. Медленно пошел вперед, поигрывая мечом, подумал засвистеть песенку, но это перебор. Ролан пьяно пожал плечами и ухмыльнулся.
Впереди туннель расширился, а земля сменилась на твердую породу, со следами ударов кирок. Через равные промежутки потолок подпирают «П» образные балки, а на стенах висят светильники. Либо братья заботливо разожгли их, убегая, либо, что вероятнее, некто другой следит за освещением в туннеле.
Постепенно стал слышен злой старческий голос, Ролан замер у поворота и подпёр плечом стену. Судя по голосу, отец семейства костерит детишек.
— ... О чём вы вообще думали?! Остолопы бухие! Вашу ж... Серьёзно? Он дал вам в челюсть, и вы решили его сюда заманить?! Да какой дебил вообще попадется в эту ловушку?! Он наверняка уже рассказывает войту! Проклятье! Надо было вас в забое запереть, чтоб надышались пыли, як ваша матушка!
Ролан оттолкнулся от стены, завернул за угол и встал на пороге обширной пещеры, освещенной масляными лампами и оборудованной под жилое помещение. У противоположной стены, понурив головы, стоят близнецы, а тощий старик ходит напротив них, заложив руки за спину. Свет играет бликами на лысой черепушке, отражается колючими искрами от почти черных глаз.
Все трое вперили взгляды в Ролана, приключенец развел руки и сделал шутовской книксен.
— Зачем ругаешь мальчиков? Вот он я.
На лице старца заиграли желваки, из тощей груди вылетел смешок, он повернулся на сыновей и ткнул пальцем в Ролана.
— Глядите! Нашелся идиот тупее вас! Уж не чудо ли?
На лицах близнецов отразилось глуповатое облегчение, смешанное с радостью. Ролан вышел на середину зала, беззаботно разглядывая убранство. Звон подкованных подошв летит по пещере, отражаясь от стен и потолка. В самом дальнем углу стоят ящики, полные кусков желтоватой руды с красными и зелеными прожилками.
— Ну что сразу «тупой»? Может, я просто любопытный? Всё-таки путешественник.
— Все они тупые. — Парировал старик. — Умные дома сидят.
— Обидно, но я тебя прощаю, на мертвецов зла не держат. Только скажи, зачем вы людей похищали?
Лицо старика дернулось, как плохо натянутая маска, показались желтые зубы. Он хлопнул ладонями и проскрипел, указывая на дверь:
— О! Я лучше покажу!
С той стороны грохнуло, дверь распахнулась, обдав Ролана смрадом затхлого воздуха и гнилого мяса. В проем, низко наклонившись, протискивается нечто, лишь отдаленно похожее на человека. Скорее, неумелая скульптура из мяса, сделанная без таланта и знаний анатомии.
Руки существа толстые, присыпанные каменной пылью, вместо головы - комок плоти, похожий на сырую глину с двумя парами глаз. Кожи почти нет, только потрескавшаяся корка из крови и гранитной крошки. В правой кисти чудовище сжимает кирку со сплющенным концом.
Ролан невольно попятился, прикрывая нос и рот рукавом. Старик и близнецы зашлись клокочущим смехом.
— Ну как тебе? Мясной голем! Что, трясутся поджилки? Мечом такого не взять! А назад не убежать!
Проход за спиной Ролана запечатало тьмой, а на лбу старика выступили бусинки пота. Приключенец вздохнул и сказал, разводя руками:
— Да я и не собирался, надоело бегать за твоими отпрысками, так что я, пожалуй...
Он подбросил меч, на уровне лица перехватил на манер копья, откинулся назад и метнул, подавшись вперёд. Клинок вспорол тяжелый воздух со свистом снаряда гастрафета и, звучно хрястнув, по рукоять вошел в лоб голема. Острие высунулось из затылка, выбив кусок кости.
Ролан проскользнул мимо завывающего гиганта и, подпрыгнув, ударил обеими ногами одного из близнецов в лицо. Второго в полете ухватил за шею сгибом локтя.
Миклеш звучно хрястнулся затылком о стену, начал сползать, глядя в пространство и оставляя на камне широкий красный след. Ролан упал рядом, держа Сванри в захвате, начал подниматься уперев ладонь в затылок врага. Позвонки затрещали и выгнулась так, что лоб прижало к груди. Сванри издал булькающий звук, из глаз побежала кровь, а язык вывалился, похожий на кончик щупальца.
Ролан оттолкнул труп, встал, лениво отряхивая пальто под вой мясного голема, тянущего меч из черепа. Старший Локмар попятился, глядя на тела сыновей выпученными глазами, выставил руки перед собой.
— Ты... ты! ТЫ!..
— Да, да, да, это я. — Ответил Ролан, надвигаясь на старика. — А пока твоя игрушка занята, давай поговорим о руде. Ты ведь не против? Зачем она каравану?
***
Ранним утром людей, ночевавших за столами в таверне разбудила распахнувшаяся дверь. Внутрь вошел вчерашний путник со стариком Локмаром на плече. Богатейшего жителя села признали только по одежде, вместо лица - вздутый кровоподтёк. Руки стянуты за спиной и выгнуты под немыслимыми углами, пальцы сломаны, а в рот вбит кляп из онучей.
— Хэй! Честной народ! Угадайте с трёх раз, кто похищал ваших родичей?
Он бросил старика на стол, сбив кружки и тарелки, и пошел к выходу. В дверях остановился и, обернувшись, сказал:
— Там в шахте под домом нежить, я бы советовал сжечь вместе с особняком, ну и этим некромантом на полставки. Но это уже ваше дело.
Локмар что-то замычал вслед, но его окружили похмельные селяне с суровыми лицами. Ролан вышел во двор и, позевывая, направился к дому старосты, единственному с черепичной крышей. На полпути свернул на дорогу, ведущую в лес, подальше от тракта.