Часть 2
– Пап? – Алешка повертела головой. Сон. Это был только сон...
Она сползла по деревянной лестнице – три ступеньки, и очутилась прямо перед бабушкой.
– Доброе утро...
– Доброе, Алешенька, поди в дом, я оладушков напекла, поешь, пока горяченькие...
Пошла в дом. На одной ножке запрыгала вверх по ступенькам. Раз, два, три, четыре… она уже и забыла про сон.
На столе тарелка с оладушками. Схватила один и, прям стоя, слопала.
– А умыться? –мама вышла из спаленки. Схватила дочку в охапку и закружила.
– Ах ты, Аленушка, Алешка моя...
Стремительное утро стало полднем, пока они с мамой поливали помидорные кусты на огороде.
Волоча вдоль грядки тяжёлую лейку, приговаривала:
– ... Идет она, бедная, по снегу, с ведрами, полными воды, руки-ноги у нее закоченели...
Мама шутливо шлепнула её по попке, и Алешка заверещала в голос:
– Работала на чужих людей, а те ее ничуть не жалели…
Мама хохотала.
Потом на кухне пили чай.
Потом прибежали пацаны. Тук-тук в дверь.
– Алена выйдет?
Конечно, выйдет. Заправила майку в шортики, впрыгнула в сандалики и бегом на улицу.
И на шелковицу. А потом гонять черного поросенка, а потом на речку – пускать блинчики... Алешка пять. Серега четыре, а Игорёха, позорище, всего два. Потом валялись на траве под персиковым деревом и придумывали, на что похожи облака.
Вечером, перед тем как залезть на крышу, она попросила:
– Мам, пошли со мной?
– А пойди, Галя. – Одобрительно кивнула бабулечка. Подушки переверни, да поправь.
Ещё светло было, когда поднялись на сараюшку. Стемнело стремительно. Просто раз – и всё. Ночь. Масляно светились окна дома. Мама взбила подушки. Уложила их по две с каждой стороны. Укутала Алешку в тонкое покрывало и, глядя в черноту неба, сказала вдруг:
– Если увидишь, как падает звезда, надо загадать желание... и оно сбудется. Ты бы что загадала?
– Чтобы папа вернулся...
– Он далеко. Он живет на небе. Сидит на облаке и смотрит, что мы тут делаем… – мама замолчала, но Алешка услышала, что мама улыбается. – Ну, спи. Посидеть с тобой?
– Не-а...
Мама поцеловала дочь в тугую щёку, и словно нырнула с крыши, – уплыла в ночь, в темноту, по лесенке. Три ступеньки.
Алешка, лежа на спине, смотрела на грузные звезды и терпеливо ждала. Уже и луна взошла, и примостилась сбоку. И звезды словно чуть потускнели в её свете. Вот упадет одна, и непременно надо успеть сказать:
– Хочу, чтобы папа вернулся.