(1 Коринфянам 3)
Разделения среди коринфских христиан свидетельствовали о том, что они ошибочно полагались на мудрость, как её понимал мир. Преобладавшая в Коринфе безумная мудрость была противоположна мудрости Божьей, но беспорядки в церкви указывали на более глубокие проблемы, нежели увлечённость мудрецами по мирским меркам. Управлявший ими дух разделения родился от плотских, мирских ценностей. Некоторые из этих христиан не позволили Духу Христа править в своих сердцах. В церкви появилась мелкая зависть, конкуренция за престиж и разделение на группы на основании приверженности к тем или иным учителям.
Такой инфантильный подход к христианской жизни отвлекал внимание и энергию от утверждений и требований евангелия. Верность партиям почти не оставляла места для размышления над Божьей благодатью, явленной в кресте Христовом. Зато это негативно сказывалось на моральной чистоте и вело к пренебрежению братской любовью.
РАЗДЕЛЕНИЕ: ПЛОД ПЛОТИ (3:1–9)
«И я не мог говорить с вами, братья, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не твёрдой пищей, ибо вы были ещё не в силах, да и теперь не в силах, потому что вы ещё плотские. Ибо если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы? И не по человеческому ли обычаю поступаете? Ибо когда один говорит: «Я Павлов», а другой: «Я Аполлосов», то не плотские ли вы? Кто Павел? Кто Аполлос? Они только служители, через которых вы уверовали, и притом поскольку каждому дал Господь. Я насадил, Аполлос поливал, но взрастил Бог; поэтому и насаждающий, и поливающий — ничто, а всё Бог взращивающий. Насаждающий же и поливающий — одно; но каждый получит свою награду по своему труду. Ибо мы соработники у Бога, а вы Божия нива, Божие строение».
Стих 1. Коринфские христиане представляли странное зрелище: они высоко ценили духовные дары (12:7–10), но при этом не придавали большого значения духовной вести. Павел не мог говорить с ними, как с духовными. Апостолу пришлось приспособиться и говорить с ними, как с плотскими, как с младенцами во Христе. Тем не менее, несмотря на отсутствие у них единства, несмотря на их проблемы и инфантильность, эти люди, к которым обращался Павел, были «во Христе». Апостол не оставил их, как не оставил Христос. Несмотря на группировки — несмотря на их увлечение показной, мирской мудростью, — коринфяне остались в каком-то смысле «духовными». Святой Дух продолжал наставлять и поддерживать их, но они, получив Духа, позволяли плоти вновь выйти на поверхность. Плотские ценности до такой степени овладели их разумом, что Павел больше не мог говорить с ними, как с духовными.
Апостол не производит впечатления, что узнаёт «духовных» по особому языку, на котором они говорили, или по внутреннему ощущению, что их направляет Дух. Чтобы Павел мог говорить с коринфскими христианами, как с духовными, они должны повзрослеть. Знаком зрелости будет меньшая увлечённость мудростью, как её понимали софисты. В какой степени они будут верны кресту и служить Христу как Господу, в такой степени они оставят своё инфантильное поведение. Горячая поддержка фаворитов партий была очень далека от зрелости, которую Павел хотел видеть у своих читателей.
Стих 2. Павел совершенно спокойно применяет к себе женские фигуры речи. Для фессалоникийцев он — нежная кормилица (1 Фес. 2:7), для коринфян — как мать, питающая их молоком. С момента окончания полуторагодичного пребывания Павла в Коринфе (Деян. 18:11) прошло, наверное, три года. Тогда он заложил основу христианского учения. Он познакомил коринфян с верой, проповедовал им «Христа, и притом распятого» (1 Кор. 2:2), объяснял, что такое «обращение от мёртвых дел», говорил о «воскресении мёртвых» и о «суде вечном» (см. Евр. 6:1, 2). В начале своего духовного пути они были детьми в вере, младенцами во Христе. Он питал их основными положениями, молоком евангелия. У них была перспектива роста. Более того, они были обязаны возрастать во Христа, но они позволили отвлечь себя материями, подрывающими единство церкви.
Павел советует коринфянам размышлять над глубинным смыслом основных евангельских истин. Учение Христа поднимает вопросы, которые до предела напрягают человеческое рассуждение. Этические подтексты призывают верующих к самоанализу и покаянию. Коринфские христиане не стали утруждать себя перевариванием твёрдой пищ[и] веры. Их плотские пути сделали их неспособными расти и взрослеть во Христе. Говоря своим читателям, что они и теперь не в силах, Павел побуждает их отказаться от ребячливого поведения. Он призывает их посвятить себя более зрелому пониманию веры и, следовательно, более святой жизни.
Стих 3. Павел порицает коринфян за то, что они ведут себя не как управляемые Духом (пнеуматикой; 3:1), а как управляемые плотью (саркикой; 3:3). Членов церкви, возлюбивших тайное знание и мудрость, наверное, оскорбило такое обвинение. Они считали себя духовными. Они претендовали на зрелость. Однако апостол представил доказательство, что они ещё плотские. Знаком их незрелости, по словам Павла, были зависть, споры и разногласия между ними.
Павел больше, чем кто-либо другой из новозаветных авторов, употребляет слово «плоть» (саркс) в значении греховных желаний, таящихся в каждом человеческом сердце. Такие желания могут проявляться едва заметно или более открыто. «“Плоть”, — пишет Мотьер, — есть движущий принцип греховности». Пока они будут суетиться, соперничать друг с другом и спорить о том, кто из них достиг мудрости, Павлу будет трудно привести их к Господу. То, как именно они проявляли свою плотскую, не духовную, сущность, удивило Павла. Поначалу они были плотскими. Это было понятно тогда, когда они были всего лишь новорождёнными младенцами во Христе. Да и теперь, спустя несколько лет, Павел не ожидал увидеть большого прогресса в достижении ими зрелости. Он просит их отступить назад от сложившейся ситуации и самим рассудить. Не по человеческому ли обычаю поступаете? — спрашивает он.
Стих 4. Павел ставит коринфян перед фактами: в поиске мудрости и знания, если он основан не на Божьем откровении, нет никакой ценности (2:6). Пока вокруг заявлений вроде «я Павлов» и «я Аполлосов» формируются партии, коринфяне будут оставаться духовными младенцами. Ранее апостол уже приводил имена «Павел», «Аполлос», «Кифа» и «Христос» (см. комментарий к 1:12). Сокращение количества имён до двух говорит о том, что разделение в коринфской церкви сосредоточилось на предпочтительном отношении либо к Павлу, либо к Аполлосу. Павел не был красноречивым оратором (2 Кор. 11:6). Аполлос же был знающим и красноречивым человеком, «сведущим в Писаниях» (Деян. 18:24). Предположение, что Кифа был в Коринфе, так же невероятно, как и то, что там был Христос. Кифа вновь появляется в 3:22, но не как представитель партии.
Последний вопрос (Не плотские ли вы?) в греческом тексте труден для понимания. Очевидно, Павел имел в виду, что, заявляя о верности земным учителям, они действовали как мирские люди, на которых не оказал влияния Христос. Их поведение указывало на то, что они совсем не духовные, а плотские до мозга костей. Они совсем не ценили крайне важного единства тела Христова (1:10).
Стих 5. Греческое вопросительное местоимение мужского рода (тис, «кто?») и среднего («что?») обычно взаимозаменяемы. Читатель может ожидать, что Павел употребил мужской род, спрашивая: Кто Павел? Кто Аполлос? Но в греческом тексте употреблено местоимение среднего рода: «Что же есть Аполлос? И что есть Павел?» (Восстановительный Перевод). Если целью апостола было передать что-то с помощью местоимений среднего рода, то он, возможно, хотел привлечь внимание к совокупной работе обоих учителей. Ясно одно: коринфяне слишком большое значение придавали проповедовавшим в городе в ущерб Тому, Кого проповедовали. Гордон Фии отмечает: «Речь идёт об их абсолютно неверном представлении о природе церкви и её руководстве, в данном случае конкретно о роли учителей».
Учителя, настаивает Павел, — только служители, через которых вы уверовали, не больше и не меньше. Служение Христу и Его народу проповедованием истины — честь; но когда христиане ставят учителей на высокие пьедесталы и создают вокруг них фракции, они бесчестят тех, чья цель — быть слугами Господа. Это верно даже по отношению к таким великим учителям как Павел и Аполлос. И насколько это вернее по отношению к проповедникам меньшего масштаба в наши дни!
В своих взаимоотношениях с Богом Павел был «рабом» (дулос), но для церквей он был «служителем» (диаконос). Он объясняет, что ни он, ни Аполлос не выставляли себя в качестве учителей, перед которыми все должны преклоняться. Бог каждому (Павлу и Аполлосу) дал возможность служить по-своему. Ни тот, ни другой не желали никакой партийной верности для себя. Как Павел и Аполлос были товарищами, едиными во Христе, так и коринфские христиане должны быть едиными. Признаком христианской зрелости является не престиж, а служение.
Стих 6. Чтобы разъяснить роль учителей в церкви, Павел приводит наглядный пример из области земледелия. Он первым проповедал Христа в Коринфе. Аполлос питал зародившуюся веру. Я насадил, Аполлос поливал, — говорит Павел. В своей работе Павел и Аполлос дополняли друг друга. Павел отдаёт должное Аполлосу. В его словах нет ни малейшего намёка на соперничество между двумя проповедниками. Когда души спаслись, то это значит, что взрастил Бог. Коринфяне поступали неразумно, создавая партии вокруг хоть того, хоть другого Божьего служителя. И Павел и Аполлос желали одного — постепенно отойти на задний план, считая все человеческие стандарты сором, дабы прославился Христос (Фил. 3:8, 9).
Стих 7. Павел и Аполлос были работниками на земле, а нивой была коринфская церковь. Всё, что учителя могли сделать, это подготовить почву, посадить зерно, поливать и удобрять. Эта работа не шла ни в какое сравнение с чудом развития семени и прорастающего зелёного ростка. Служители отступили в тень, так как взращивал Бог. Церковь была телом, сформированным крестом (2:2), потому что его слово благодати привело мужчин и женщин к спасению.
Стих 8. В определённом смысле разум, сердце и усилия Павла, Аполлоса и всех верных учителей Слова — одно. В Международном Библейском Обществе хорошо передан смысл: «Тот, кто сажает, и тот, кто поливает, имеют одну цель». В то же время, каждый учитель индивидуален, его способности уникальны. Каждый способствует росту церкви по-своему. В конце Бог рассортирует все человеческие сердца. Каждый получит свою награду по своему труду. Христиане в Коринфе хорошо делали, что ценили усилия Павла, Аполлоса и других, которые учили их истине; но устраивать раскольнические сравнения между ними недопустимо. Разрушать единство тела Христова ради личных предпочтений непростительно.
Неожиданно, что Павел говорит о себе, Аполлосе и косвенно о других, что каждый «получит свою награду» (см. 3:14). Здесь он употребляет греческое слово, означающее «вознаграждение, заработок» наёмному рабочему (мистос, слово, в Рим. 4:4 переведённое в Синодальной Библии как «воздаяние», в Международном Библейском Обществе как «вознаграждение», а в Восстановительном Переводе как «плата»). «Вознаграждение» предполагает плату за оказанные услуги, и этот же апостол утверждает, что Бог не скупится на награду, когда спасает нечестивых. Он считает себя недостойным служителем, который не может не благовествовать (1 Кор. 4:1; 9:16; 1 Тим. 1:15; см. Лк. 17:10). Вера уверовавшего «вмен[яется] ему в праведность» (Рим. 4:3). Хотя Павел последовательно учит об образце Божьей благодати при отсутствии заслуги человека, он не робеет подчёркивать ответственность самих людей. Вознаграждение, которое имеет в виду Павел, — наподобие того, что получили работники, которых Господь наградил всего за один час работы в день (Мф. 20:8). Оправдание — это не плата за некие заслуги, а результат веры, выраженной в поведении (Рим. 2:13).
Стих 9. Греческое предложение в 3:9 начинается с фразы «у Бога» (родительный падеж). В нём буквально говорится: «У Бога ибо мы соработники». Акцент явно сделан на слове «Бог». Павел даёт понять, что в центре всей христианской работы находится Бог. Павел и Аполлос, по крайней мере исходя из настоящей аналогии, были соработники у Бога, даже если в этом качестве они были просто служителями. Служитель Христа черпает свою значимость из связи с Богом. Самовосхвалению, стремлению прославиться тут просто нет места. Тело по своей природе едино. Коринфяне — это Божия нива, Божие строение. И вот уже появляются первые признаки того, что апостол в своём сравнении собирается перейти от метафоры земледелия к метафоре строительства (3:10–17). Читателю не следует искать в фигурах речи Павла — «соработники», «нива», «строение» — слишком много деталей. Он говорит не столько о конкретных функциях Божьих служителей, сколько о том, что в любой проделанной работе центральное место занимает Бог. Важность того, что он сказал о единстве тела, очевидна.
БОЖЬЕ СТРОЕНИЕ; БОЖИЙ ХРАМ (3:10–17)
Продолжая напоминать коринфянам о работе, проделанной Аполлосом и им самим, апостол мастерски вновь возвращается к дарованной христианам благодати и соответствующей обязанности каждого верующего добиваться зрелости и единства тела. При этом он смещает практический аспект своего урока с учителей на церковь в целом. Каждому христианину в Коринфе нужно исследовать свою роль в её строительстве и свой вклад в надёжность строения. В конце Павел даёт им понять, что сравнение церкви со строением неполноценно. Церковь Христа — это фактически храм Бога. В его коридорах обитает Бог.
«Смотри, как строишь» (3:10–15)
«Я, по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание, а другой строит на нём; но каждый смотри, как строит. Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос. Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы — каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем, сам спасётся, но так, как бы из огня».
Стих 10. Апостол использует метафоры из области земледелия и строительства, чтобы помочь христианам понять, что Павел и Аполлос служат Христу и Его церкви. Ни тот, ни другой не занимает независимой позиции. Заявляя о своей партийной верности либо одному, либо другому, христиане бесчестят Господа. А нива, на которой трудились эти служители, — церковь.
С другой стороны, церковь — это Божье строение. Метафора «строительства» помогает Павлу высветить определённые аспекты проделанной им с Аполлосом работы, которые нельзя увидеть в метафоре нивы.
Павел, по Божьей благодати, положил основание для церкви в Коринфе. Апостол называет себя архитектон («главный строитель»). Если на Павла метафорически посмотреть как на строителя, что он положил для коринфской церкви основание, а затем на этом основании стал строить Аполлос. Он строил хорошо, но и от других ожидалось, что они тоже внесут свой вклад. Одни будут строить мудро, а другие, возможно, окажутся нерадивыми или воспользуются непрочными материалами. В этот момент апостол захотел отвлечься от себя и Аполлоса, чтобы поговорить, как могут строить другие. Используя прилагательное единственного числа и настоящее время, он пишет относительно положенного им основания, что другой строит на нём.
Другой строитель, которого Павел имеет в виду, это, видимо, не Аполлос. Аполлоса уже не было в городе (1 Кор. 16:12). Кажется, что Павел говорит о каком-то неназванном учителе в Коринфе, возможно о ком-то, кто использовал имя Аполлоса, чтобы способствовать дальнейшему расколу. Имея в виду этого человека, Павел предупреждает: каждый смотри, как [он] строит.
Отважившийся стать учителем может очень навредить себе и церкви. Подобно Иакову, Павел предупреждает, что всякий, кто хочет быть христианским учителем, должен всегда думать о том, какую ответственность он возлагает на себя (см. Иак. 3:1).
Стих 11. Основание, которое Павел положил в Коринфе, — это «Иисус Христос, и притом распятый» (2:2). Любая попытка возвести надстройку, которая приведёт к разделениям по принципу верности тем или иным учителям, потребует другого основания, а не того, которое положил Павел. То, что коринфяне разделились, указывало на отказ от изначального основания. Никто из желающих обрести жизнь, спасение и надежду не может положить другого основания, кроме положенного. Полагаться на человеческую мудрость — значит расчленять тело Христа и отвергать основание, положенное Павлом; это было, по сути, отвержение Христа. Для тех, кто хочет быть Христовой церковью, не может быть и речи о каких-то конкурирующих основаниях.
Стих 12. Павел для коринфской церкви положил основание, которое есть Христос; то есть он учил их основам христианского учения. Они узнали о том, что Бог обещал послать Мессию, который должен был пострадать, и о том, что Иисус стал исполнением этого обещания (Лк. 24:46, 47; Деян. 17:3). Помимо этих основ, Павел настаивал на том, что христиане должны расти. О возрастании в вере и верности он говорит, проводя аналогию с детьми, нуждающимися в полноценной пище (1 Кор. 3:2), с хорошо укоренёнными растениями, которым нужна вода, и строением, которому нужно твёрдое основание. Павел мог с уверенностью сказать, что основание для коринфской церкви было прочным, однако он не был столь же уверен, что процесс строительства на этом основании шёл хорошо. Обучение и практика в Коринфе были наподобие разных типов строительных материалов. Если одни были качественными и во славу Божью, то другие не обещали ничего хорошего.
В аналогию строительных материалов, предложенную апостолом, не следует вдаваться слишком глубоко. Золото и серебро не так практичны для строительства прочного сооружения, как камень и дерево. Аналогия Павла больше обращена к красоте и изяществу здания, чем к его конструкции. Архитектор вряд ли станет декорировать здание украшениями из золота, серебра, драгоценных камней, пока не будет удовлетворён устойчивостью самой конструкции. Павел указывает, что то, что строится на основании Христа, достойно самых дорогих материалов, какие только может предложить человек. Строить во славу Божью — значит строить из «золота, серебра, драгоценных камней». Строить верность на Павле или Аполлосе вместо Христа — значило пойти путём разделяющей человеческой мудрости, соорудив лачугу из дерева, сена или соломы, которая будет недостойна Господа вселенной. Христос построил Свою церковь из духовного материала, который выстоит, что бы мир ни выдвинул против неё. Но если люди будут изменять церковь по своему желанию, то получившееся в результате строение, утверждает Павел, завалится или сгорит. Тема разговора апостола — церковь в целом, а не отдельные члены внутри церкви. Христиане не спасаются своей праведностью. Всем нужна Божья благодать. Все имеют свою меру «дерева», «сена» или «соломы».
Конечно же, Павел имел в виду сообщество Божьего народа, церковь, когда призывал строить только на том основании, которое положил он. Сказанное им о церкви в Коринфе можно с одинаковым успехом применить к общинам в каждом месте, то есть к церкви в её мировом масштабе. Как ни похвально усердное строительство каждым христианином после своего обращения во Христа, в данном контексте Павел не говорит, как отдельные христиане строят свою личную веру.
Стих 13. В 3:12 Павел начал условное предложение, сказав: «Строит ли кто…» Перечислив несколько вариантов, теперь он готов закончить мысль. Работа строителя сразу может быть не видна, однако через время каждого дело обнаружится. В греческом условном предложении подобного типа предполагается, что протазис (придаточное предложение с союзом «если») есть суждение истинное. И действительно, на основании, которое положил Павел, учителя в Коринфе строили, каждый как хотел. Непреложность была в том, что в своё время в огне откроется, как строил каждый из них. В день, определённый Богом, испытается дело каждого, каково оно есть.
Общие контуры предупреждения Павла ясны, но его рассуждение приобретает дополнительную значимость, если внимательно исследовать его слова. Например, трудно определить, к чему именно относится глагол в безличной фразе «в огне открывается». Что открывается в огне? Возможно, смысл такой, что огнём откроется работа каждого человека, или же Павел хотел сказать, что тот день откроется огнём. Оба варианта хорошо вписываются в контекст, но поскольку огонь обычно ассоциируется с судным днём (см., например, 2 Фес. 1:7; Евр. 10:27), апостол, вероятно, говорил, что день возвращения Господа для всеобщего суда будет сопровождаться огнём. Огонь удаляет примеси и делает подлинное более славным и сильным.
«День», когда «каждого дело обнаружится», — это, вероятно, день, когда вернётся Господь, но есть и ещё вариант. Апостол мог говорить о тех временах, когда церковь столкнётся с испытаниями. «Огонь» может быть метафорой также и испытаний в этой жизни (см. 1 Пет. 1:7). Такие испытания могут быть вызваны гонениями со стороны нечестивых, проблемами, созданными лжеучителями, или внутренними спорами среди христиан. Какое здание будет возведено на основании Христа, в огромной степени зависит от способности верующих терпеть испытания в этой жизни. Возможно, Павел хотел передать мысль, достаточно близкую главной идее детской сказки о трёх поросятах, построивших свои дома из соломы, веток деревьев и камня. В сказке наступил день, когда у двери каждого поросёнка появился волк; этот день испытания показал, чего стоили все эти использованные строительные материалы.
Вот так же дни испытания приходят к отдельным христианам, их семьям и общинам, которые они составляют. Люди, дома и церкви выстоят в дни испытаний в той степени, в какой они выстроили веру и поведение на откровении Духа. Кто знает Божье откровение и повинуется ему, те стараются подготовиться ко всему, что может преподнести им искуситель.
Стих 14. Выше Павел писал о «награде», или «вознаграждении», тем, кто сеял семена евангелия и кто поливал и питал эти семена (3:8). Употребление слова «награда» не было ошибочным. Когда огнём испытывается качество работы каждого человека, построивший прочно получит награду. В мысли Павла ощущается некоторый парадокс. Спасение люди получают по Божьей благодати (Еф. 2:8); однако верно также и то, что Бог щедро изливает Свою благодать на грешников, чьи любовь и вера выливаются в повиновение евангелию.
Даже дерево, сено и солому можно замаскировать так, что какое-то время здание будет казаться устойчивым. Слушая предупреждения Павла о строительных материалах, церковь будет заниматься постоянным самоанализом. Для самоанализа всегда найдётся повод. Богослужебное собрание церкви проводится в угоду тем, кто хочет развлечения? Наши чувства по отношению к Богу кажутся нам важнее нашей заботы об истине и желания повысить своё знание о христианской вере? Необходимость для христиан старательно строить на апостольском основании не закончилась с письмом Павла к коринфянам.
Стих 15. Когда придёт судный огонь и обнаружится работа каждого человека, учителя, строившие из дерева, сена и соломы, увидят, как их дело сгорит. Многие их тех, что мог бы жить во славу Божью, поймут, что вместо этого позволили себе сочетаться с миром. Их учителя потерпят урон, осознав собственную вину; они обнаружат, что не были верными соработниками Господу в деле приведения заблудших к вечной жизни.
Читатель должен помнить, что Павел, говоря об ответственности, которую несут учителя тех, кто считает Иисуса своим Господом, использовал несовершенные, земные иллюстрации. Джеймс Данн, принимая во внимание лишь часть образного языка Павла, пишет: «И качество их жизни, даже уверовавших, может быть таким, что они едва-едва спасутся». Апостол учит не спасению «едва-едва», а тому, что благодать учитывает смягчающие обстоятельства в человеческих ошибках. Люди по-настоящему добропорядочные и глубоко верующие иногда делают неправильный выбор. Несмотря на самые добрые намерения, человек может нанести урон Божьему народу. Бог, знающий сердца людей, спасает Своих работников, даже когда они поступают немудро.
Загадочная фраза но так, как бы из огня не умаляет утверждения, что по Божьей благодати некоторые спасутся, хотя они недостаточно или совсем не способствовали строительству Божьей церкви. Апостол проповедует не законничество заработанной благосклонности, а благодать. В то же время он напоминает тем, кто желает строить, — то есть тем, кто учит народ Божий, — чтобы они проявляли осторожность, дабы не «потерпеть урон». Он не хочет, чтобы их дела остались без воздаяния. Некоторые в словах Павла усматривают свидетельство о существовании некоего промежуточного места в потустороннем мире для тех, которые не попадут ни на небеса, ни в ад. Идея чистилища начала продвигаться через несколько столетий после апостольского века. Слова Павла «сам спасётся, но так, как бы из огня» наводят некоторых на мысль о чистилище, но союз «как бы» указывает на иносказательный характер высказывания апостола. Никакой в буквальном смысле очищающий огонь здесь не подразумевается.
«Вы храм Божий» (3:16, 17)
«Разве не знаете, что вы храм Божий и Дух Божий живёт в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят; а этот храм — вы».
Стих 16. Храм Божий, в котором живёт Дух Божий, — это не отдельный верующий, по крайней мере не в этом стихе. «Храм Божий» — это церковь, общество верующих. В данной аналогии члены церкви составляют здание, в котором живёт Дух. Дух, говорит Павел, живёт в вас (эн химин). В обоих стихах, 16 и 17, местоимения — множественного числа. Апостол продолжает тему исключительной важности единства Божьего народа, начатую в 1:10. Зная, что Бог живёт в Своём храме — храме, составленном из всех верующих, — христиане связаны друг с другом, потому что они связаны с Богом. Разделяться на партии, заявляя о верности Кифе, Павлу и Аполлосу, значит бесчестить Господа. Дальше в послании, когда Павел переходит к теме нравственного поведения отдельных верующих (6:19), он говорит, что храм — это каждый христианин в отдельности. Дух живёт в каждом верующем, но в данном случае речь не об этом.
Ричард Хейз хорошо передаёт смысл наставления Павла:
«Что делает Бог в мире в промежутке между воскресением и парусиа [вторым пришествием]? Согласно Павлу, Бог работает через посредство Духа, создавая общины, которые предвосхищают и воплощают примирение и исцеление мира. Плодом Божьей любви является это формирование общин, которые исповедуют, поклоняются и молятся вместе так, что это прославляет Бога» (см. напр. Рим. 15:7–13).
Стих 17. Апостол завершает свою аргументацию серьёзным предупреждением: Бог не относится к осквернению Своего храма безразлично. Разделять церковь на партии — значит разрушать её. Оскверняющий храм должен знать, что его покарает Бог. У Павла нет утешительных слов для того, кто нарушает святость Божьего места обитания. Такому человеку апостол не обещает, что тот будет слегка наказан или едва-едва спасён. Божья церковь — это место святости. В последующие годы Пётр расширил эту аналогию. Христиане, сказал он, это «живые камни». Они строят «из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы» (1 Пет. 2:5).
Павел хочет внушить своим читателям, что они — храм Божий, а потому святы. Апостол мог бы выбрать слово со значением «храм», которое обозначает комплекс в целом, включая дворы, галереи и хозяйственные постройки на огороженной священной территории (хиерон). Но он выбрал слово, обозначающее внутреннее святилище, святое место и святое святых (наос). Коринфские христиане, омытые от греха (Деян. 22:16), искупленные для вечной жизни, были святыми. Это было ошеломляющее заявление. Посторонний наблюдатель мог бы сказать, что уж кем-кем, а святыми они не были. У них были распри и разделения. Они терпели у себя вопиющий грех (5:1). Некоторые из них лишь частично оторвались от идолопоклонства (8:10). Они были не выше того, чтобы подавать друг на друга иски в светские суды (6:7). И всё же Бог сделал их святыми, и потому они были святыми. Кровь Агнца преобразила их отношения с Богом. Павел учил их жить так, как положено святым, каковыми их сделал Бог.
«ВСЁ ВАШЕ» (3:18–23)
Павел далеко не мягок с коринфянами. С этими людьми, гордившимися искушённостью, с которой они оценивали философов на людных площадях Коринфа, Павел говорит откровенно. В 3:1, 2 он, по сути, сказал: «Я не мог писать вам как взрослым, зрелым людям. Вы плотские и всё ещё младенцы». Апостол не потворствует ничьему чувству собственной важности, но и не позволяет своим читателям забыть, что они были призваны Богом. Павел не защищает никаких теорий; он преобразует общину в образ Божий. В какой-то момент эта община коринфян приняла Духа, и её стала отличать смиренная покорность Богу. Теперь им как членам Господней церкви нужно было добиться того, чтобы их стало отличать также единство мыслей и суждений (1:10), общее знание и общая надежда.
«Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке этом, тот будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира этого — безумие пред Богом, как написано: "Уловляет мудрых в лукавстве их". И ещё: "Господь знает умствования мудрецов, что они суетны". Итак, никто не хвались людьми, ибо всё ваше: Павел ли, или Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее, — всё ваше; вы же — Христовы, а Христос — Божий».
Стих 18. Признание Христа Господом не делает христиан застрахованными от обмана. Можно даже утверждать обратное: христиане особенно подвержены обольщению. Доверие — важная составляющая веры. Евангелие как устная весть требует анализа и понимания. Верующие склонны восхищаться теми, кто может хорошо излагать евангелие, находить правильные слова, убеждая нечестивых покаяться и исповедать Иисуса Господом. Коринф был полон шарлатанов и авантюристов. Облекая свои слова в загадочные фразы и поддельную мудрость, они были способны ввести в заблуждение. На протяжении истории церкви всегда были такие люди, которые уводили верующих с истинного пути.
В середине II века сатирик Лукиан рассказал историю о мошеннике, носившем имя «Перегрин». Лукиан описывает, как Перегрин стал христианином, и «в скором времени они оказались младенцами по сравнению с ним». Он толковал их книги, «а многие и сам сочинил». Когда Перегрина посадили в тюрьму, его христианские братья и сёстры «пустили всё в ход, чтобы его оттуда вырвать». Они собрали «значительные денежные средства», чтобы передать ему. Лукиан сделал такой вывод об их наивности, которая, по его мнению, характеризует вообще всех христиан: «Так вот, когда к ним [то есть христианам] приходит обманщик, мастер своего дела, умеющий использовать обстоятельства, — он скоро делается весьма богатым, издеваясь над простецами» (Лукиан О кончине Перегрина 11–13).
Лукиан, конечно, преувеличивает ради развлечения своих читателей, но его описание достаточно близко к опыту некоторых верующих, чтобы те почувствовали себя неловко. К чести христиан, они хотят прощать и доверять. Хотя Павел поощрял подобные качества, в какой-то момент благоразумие требует, чтобы задавались критические вопросы. Апостол говорит коринфянам, что увлекаться умными речами, яркой риторикой и таинственными философиями — значит обречь себя на обман. Христианину, который считает себя мудрым в веке этом, как так называемые «духовно просвещённые» того времени, нужно стать безумным, чтобы быть мудрым.
Стих 19. Бога, говорит Павел, забавляет, а не впечатляет, когда люди углубляются в вопросы, которые выше их понимания. Апостол с долей сарказма признаёт некую мудрость мира этого, мудрость, которая годится для «мудрых в веке этом» (3:18). Такая мудрость не ведает о своей ограниченности. Когда Ева узнала, что может съесть любой плод в саду и не умереть (Быт. 3:1– 4), на неё это произвело впечатление. Когда люди в долине Сеннаар начали осуществлять свой план по строительству башни высотой до неба (Быт. 11:4), они полагались на мудрость своего века. В течение всей истории человечества Бог продолжает смешивать языки людей и рассеивать их по миру. Высокомерие и гордость заставляют людей забывать, что вся их мудрость — безумие пред Богом.
Павел подчёркивает своё предупреждение, цитируя Иов. 5:13: «[Бог] уловляет мудрых в лукавстве их». Это слова друга Иова, Елифаза. Фразы из книги Иова вплетены в текст Нового Завета в нескольких местах, но прямо цитируются только три раза. Две цитаты из трёх взяты из речей Елифаза (1 Кор. 3:19 [Иов. 5:13]; Евр. 12:5 [Иов. 5:17]); а третья — из Божьего обращения к Иову (Рим. 11:35 [Иов. 41:11; см. слова Елиуя в 35:7]). Ирония в том, что друзья Иова признавались в неспособности человека знать Божьи пути, но всё равно продолжали поучать Иова, как будто они всё знали о мудрости. Вот и получилось, что друзья Иова были уловлены в собственном лукавстве.
Стих 20. Чтобы ещё больше подчеркнуть свою мысль, Павел обращается к Пс. 93:11. Он цитирует из греческого перевода Ветхого Завета, где смысл мало чем отличается от еврейского. Апостол заверяет, что Бог знает о человеческих попытках критиковать Его действия. Он знает, что, когда люди становятся дерзкими и игнорируют Его откровение, их умствования становятся суетны. Павел не говорит, что образование и любознательность оскорбительны для Бога. Он просто объявляет, что — когда люди достигают края своего умствования, когда технологический прогресс и электронный гений исчерпывают себя — тайна существования находит объяснение не в чём ином, как в словах «В начале сотворил Бог» (Быт. 1:1).
Стих 21. Наставления Павла не абстрактные и не теоретические. Неправильно думать, что Бог «уловляет» каких-то там людей «в лукавстве их». Он был в процессе уловления конкретно коринфских христиан именно в их лукавстве, так как они поддались искушению хвалиться людьми. Павел напомнил им: «Ибо храм Бога свят; а этот храм — вы» (3:17). Апостол говорил персонально. Никакая мудрость, которую коринфяне надеялись обрести, не идёт в сравнение с тем, какими Бог сделал их во Христе. Они были искупленными, избранными, Божьим народом. Им нужно было понимание и смирение, чтобы увидеть несравненную ценность Божьих даров. Христиане, говорит Павел, понимают, что всё принадлежит им, потому что они — храм Бога.
Стих 22. Коринфские христиане были благословлены, когда им служили Павел ли, или Аполлос, или Кифа. В некотором смысле служители принадлежат тем, кому они служат. Изощрённое, утончённое знание могло поднять статус перед «плотскими» (3:1), но для тех, в ком живёт Дух Христов, служение намного ценнее. Ссылки на этих трёх мужей в 1:12 и 3:22 служат как бы обрамлением для большинства наставлений Павла в первых трёх главах его письма. Поскольку коринфяне получили руководство от своих учителей, то они имели всё. Что они знали, кем они были и чьими они были — всё это выросло из отношений, которые у них сложились с теми, кто учил их. Они унаследовали всё — мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее.
Упоминание Кифы в 3:22, как и в 1:12, озадачивает. Разве Пётр когда-то был в Коринфе? Возможно, но Павел, говоря, что он насадил евангелие в Коринфе, утверждал, что поливал Аполлос, а не Пётр. Если коринфские христиане точно знали Аполлоса лично (Деян. 18:24, 27; 1 Кор. 16:12), то в отношении Кифы такой ясности нет. Однако трудно объяснить, почему Павел упоминает Петра, если только его имя каким-то образом не использовалось в разделениях по партийному признаку, поразивших церковь. Использование имени Петра необязательно требовало знания об этом или согласия самого апостола.
Попутные замечания в письмах к коринфянам позволяют сделать вывод, что в отсутствие Павла в Коринф из Иерусалима приходили уверовавшие иудеи, как раньше они приходили в Антиохию (Деян. 15:1). Они требовали, чтобы уверовавшие язычники соблюдали обряды закона Моисея. Как учителя в Антиохии утверждали, что имеют полномочия от Иакова (Гал. 2:12), так и такие же учителя в Коринфе, видимо, заявляли о власти, полученной от Петра. Они были ревнителями Закона, как и верующие, принадлежавшие к фарисейской партии в Иерусалиме (Деян. 15:5; см. 21:20). Учителя из Иудеи могли стать причиной разлада в Коринфе точно так же, как и тогда, когда проникли в галатийские церкви, утверждая, что имеют полномочия от Кифы. На самом деле, Кифа никогда бы не принял их сторону. По какой-то причине в своём первом письме Павел прямо не обличает христианских учителей иудейского происхождения, однако во 2 Коринфянам он затрагивает этот вопрос (2 Кор. 3:13, 14). Подобные учителя были, вероятно, теми лжеапостолами, с которыми Павлу пришлось бороться.
Стих 23. Единства среди коринфских верующих не будет до тех пор, пока они не подчинят себя, свою мудрость и даже своих апостольских учителей Господу, который спас их. Павел хочет, чтобы его слова «всё ваше» (3:22) церковь восприняла лично. Никакая верность Павлу или любому другому учителю не сравнится с тем простым фактом, что вы же — Христовы. Они один народ, потому что принадлежат Христу. Принадлежать Христу означает принадлежность Богу, потому что Христос — Божий. Единство Отца и Сына требует, чтобы коринфские христиане отбросили внутреннюю перебранку и ступили на путь единства, свойственного небесным сферам.
