Скандинавские боги, как известно, нуждались в отборных героях. Они планировали решающую битву с великанским отребьем и на этот случай запасали отборных воинов, которых в неживом виде собирали на полях сражений. Эта гвардия пировала с Одином в особом чертоге Асгарда и вообще вела себя довольно шумно, ни в чем себе не отказывая. Ну и для древнего германца или скандинава оказаться после смерти в Вальгалле (или Вальхалле – том самом пиршественном зале для мертвых витязей) считалось максимально почетно.
Для того требовалось закончить дела земные строго определенным образом. В идеале герой погибал в битве, выказывая чудеса храбрости. Еще он мог подвергнуться пытке и казни. Если не ныл в процессе и достойно встретил свой жребий, то вполне годился для окружения верховного аса. В крайнем случае, если соискатель сражался много и храбро, но ни одна валькирия не прибрала героя к рукам, он мог повеситься на дереве Одина, как бы принося себя в жертву. Соответственно, в Зал славы (перевод слова Вальгалла) попадали только лица мужского пола. Женская загробная жизнь была менее бурная и выглядела в сравнении скучновато.
Надо сказать, что немцы всегда были падки на подобную мистику. И всегда старались оформить уже устаревшие религиозные догмы в некие материальные формы. Пока в стране сохранялось засилье христианства, эти работы велись не сильно отчетливо. Но, как только люди отошли от прежнего религиозного фанатизма, интерес к прежним верованиям стал острее. То есть вся эта внешняя помпа, взятая Третьим Рейхом на вооружение, не была ими придумана. Все началось на добрые полтора-два столетия раньше. И особенно прославился на этой стезе Людвиг I Баварский – тамошний король первой половины XIX столетия.
Людвиг решил создать свою собственную версию Вальхаллы. Ему виделся солидный павильон, в котором бы собирались (в виде бюстов) различные видные мужи со всей земли, имевшие германские корни. Соответственно, все это должно было иметь вполне имперский вид (тогда этому соответствовал неоклассический стиль) и с точки зрения древнего скандинава выглядеть крайне эклектично. Но очень помпезно, дорого и красиво для современников Людвига. А потому пригласили для выполнения заказа архитектора, который незадолго до того построил Новый Эрмитаж в русской столице.
Строитель не подкачал. На высоком берегу Дуная он воздвиг практически полного двойника афинского Парфенона. Правда, без руинизации. Немцы еще помнили трепку, которую им задал Наполеон, и им как-то требовалось повысить самооценку. А такое возвеличивание их истории со времен славной битвы в Тевтобургском Лесу излечило бы немного помятое самосознание нации.
По одной длинной стене шли бюсты героев. Если доподлинных их портретов не существовало, то бюсты заменяли высеченные на камне описания их. Также на стенах теснились батальные сцены, изображавшие ратные подвиги. И в самом начале хотели увековечивать только мужчин-героев, с момента смерти которых прошло не менее двух десятилетий. Такая задержка позволяла отсеивать популистов или не особо благородных героев – со временем часто переосмысливаются некоторые деяния. Но почти сразу было принято решение, что великие дела совершают не только вояки, но и ученые, писатели и представители клира. А к этим категориям приравняли и женщин. Правда, в правилах не оговаривалась их профессия и род занятий. Видимо, женский пол тогда считался своеобразной работой, где иной раз находится место подвигу.
Сейчас в этой Вальхалле Людвига есть четыре деятеля, непосредственно связанные с русской историей. Все они, понятное дело, имеют германское происхождение. Имена их довольно известные, но вот сказать, что все четверо являются столпами российской истории невозможно. Хотя да, участвовали. И довольно бурно. Кстати, одна из них – женщина. И все четверо оказались там еще в 1830 – 1841 годах.
Естественно, что такой славной дамой могла быть только одна – императрица Екатерина Великая. Ее вообще чтут на родине даже больше, чем в России. И появилась она в том пантеоне славы вторая из наших. А первым был самый молодой, умерший от холеры в 1831 году. Причем бюст его в Вальхалле установили в 1830 – за год до смерти. То есть он еще и исключение из правил – попал при жизни. Речь идет о графе Дибич-Забалканском. Граф плотно воевал с Наполеоном, но куда больше прославился, воюя с Турцией и карая восставших поляков.
Третьим и четвертым (оба в зал славы попали в 1841 году) были фельдмаршалы Миних, служивший России при Анне Иоановне, и Барклай де Толли. Имевший, между прочим, изрядную долю шотландской крови. Первый здорово помял бока османам, а второй много сделал для победы над Бонапартом, достойно воюя в самый тяжелый период Отечественной войны 1812 года. Никто из этой четверки не пал в бою (Дибич-Забалканский, правда, погиб в военном походе – но от холеры), но сделали немало для России. И вдвойне приятно, что немцы тоже считают этих людей великими. Пусть они и не служили Германии.
× Поддержите подпиской наш телеграм-канал: @battlez
Хотите видеть больше интересных материалов? - подписывайтесь на канал и ставьте "пальцы вверх"
Делитесь статьями в соц. сетях - так вы помогаете каналу развиваться
