Понтийские греки, чьей столицей был Трапензунд - собратья армян по османскому геноциду. Вот только привёл их в Армению вовсе не геноцид. Греческие поселения в Армении стабильно привязаны к медным рудникам: здешние греки - потомки урумов (тюркоязычных греков) из Гюмюшхане, бывшего Агируполиса, города у серебряных рудников за Трапензундом, разрабатывавшихся ещё Византией. Оттуда знатоков горного дела и пригласил в 1760-х годах грузинский царь Ираклий II, чьё государство тогда окрепло настолько, что рискнуло вести самостоятельную политику между Персией, Турцией и Россией.
Царь понимал, что для подлинной независимости стране необходимы собственные медь и серебро для чеканки монет, и как тремя веками ранее Россия на Усть-Цильме, позвал на помощь рудознатцев бывшей Византии. Картли-Кахетинское царство владело тогда и севером Армении, где находились рудники с красноречивым названием Алаверди - в переводе с тюркского "Даст Бог!". Там и возникла в 1770-х годах греческая колония, ну а под российской властью греческие рудокопы из Алаверди и Гюмюшхане продолжили расселяться по горам на юг. Впрочем, самый известный из армянских греков - философ и мистик Георгий Гурджиев, - к рудокопам отношения не имел, а родился в купеческом Александрополе (Гюмри).
Алаверди стоит на самом севере Армении, а вот Капан - один из самых южных её городов. Над Капаном нависает мрачноватый, полумёртвый рабочий посёлок Каварт, а один из отвалов над ним венчает маленькая церковь:
На Кафанских рудниках что-то добывать пытались ещё карабахские ханы в 1760-х годах, но не очень успешно. Однако само месторождение было разведано, и вот в 1851 году сюда приехал из Трапензунда греческий купец Харлампик Кундуров. К концу десятилетия заложил несколько рудников и заводов, в том числе крупнейший в тогдашней Армении "Пирдудан". При Советах заводы и поселения для их рабочих как бы сползли вниз по долине, а на склонах остались лишь отвалы да язвы мёртвой перекопанной земли:
А ещё - церковь Святого Харлампия (1865), подобно храмам Старого Урала стоявшая на горе, как бы благословляя дымившие внизу заводы. Из Каварта грунтовым серпантином к ней подниматься часа полтора, и даже если взять такси за 5000 драм (около 800 рублей), от последних ям, которые оно сможет осилить, топать придётся не менее получаса. И лучше не пытаться срезать - короткие тропы по склону перекрыты "колючей проволокой" дикой ежевики, да и "чтоб ты сквозь землю провалился!" здесь не пустой звук.
Маленькая церковь полностью заброшена:
Крест почти провалился в деревянный купол:
И даже надпись на медальоне я не могу разобрать, но буквы, кажется, всё же русские, а не греческие:
Я много слышал о том, что в Армении и Карабахе в таком состоянии нынче мечети, а вот однако же увидел такой лишь православный храм. Фактически церковь превратилась в хлев, где спасаются от жары медлительные коровы:
В византийского вида зале - навоз:
В кустах ежевики скрыты остатки греческого кладбища. Главное, что знает об "своих" греках любой армянин - они все уехали. Не в Сибирь в 1940-х, а в Грецию в 1990-х, которую даже и исторической-то родиной не назвать - под Трапензундом их предки жили со времён трирем, гетер и атлетов-философов. Но в общем то же самое происходило и по всему бывшему СССР, хоть в Ессентуках, хоть в Ташкенте - ведь как известно, "в Греции всё есть!", и репатриировались постсоветские греки ничуть не менее охотно, чем немцы или евреи.
От покинутой греческой церкви открывается роскошный вид. Что Капан, что Алаверди - города хоть и советские, а благодаря расположению одни из самых впечатляющих в Армении.