Сегодня мы были на детской площадке. Я сидела на скамейке поодаль и читала книгу, периодически пересчитывая, все ли дети на месте, а последние тем временем играли в полосу препятствий.
Младший забрался в «домик», находящийся на приличной высоте от земли, и намерился попасть оттуда в соседний «домик» с помощью рук по горизонтальной лестнице. Он крикнул: «Мам, смотри!» и, убедившись, что я наблюдаю, полез.
Схватил перекладину одной рукой, другой, а потом что-то пошло не так. Я поняла, что дальше он продвинуться не сможет, но и прыгать не спешит – высоко.
Первым желанием было бросить рюкзак, книжку и бежать к сыну – схватить, снять, поставить на землю. Но ребенок не звал на помощь, он оценивал ситуацию и расстояние.
Я ждала и думала: «Боже, помоги ему не покалечиться».
Повисев некоторое время, сын спрыгнул – не супер изящно, но весьма удачно. Отряхнулся и побежал дальше. Через несколько минут он продемонстрировал мне, как умеет перелезать, но выбрал кольца, а не вертикальную лестницу. У него получилось! Я была рада за него и одновременно удивлена. Оказывается, ребенок-то прилично вырос.
- Ты у меня такой большой! – сказала я сыну.
- Ну да, уже 6 лет – ответил он деловито.
Я подумала, как важно понять ту грань, до которой ребенку необходимо позволять быть самостоятельным. По данному вопросу мне нравится подход Никитиных – рассказывать детям об опасности и по возможности давать не просто услышать, но и прочувствовать. Например, чашка горячая – допустить легкое прикосновение детской руки, чтобы не было ожога, но был тактильный контакт.
А еще Никитины считают, что дети не полезут на площадке выше того уровня, где они чувствуют, что не справятся без посторонней помощи. По своим детям вижу, что это действительно так.
На днях был у меня и обратный случай – я достаточно резко пресекла самостоятельность того же младшего сына. Каждый день он около 10 минут занимается в компьютере по развивающей программе, туда входит постановка звуков. Я не справилась тогда со своей реакцией – разозлилась после телефонного разговора с бывшим мужем. Сын радостно повторял чистоговорки на букву Ч, но при этом ни разу правильно не произнес эту самую букву. Я выключила программу и сообщила, что мы вернемся к ней позже, когда я освобожусь и смогу присутствовать при обучении, потому что сам он не выполняет поставленной задачи.
Ребенок заплакал и ушел в другую комнату. Я продышалась и пошла исправлять соделанное.
Через несколько минут мы вместе сидели за чистоговорками, другими. Ту, на которой я допустила критику в его адрес, он не хочет повторять до сих пор.
Какое это ответственное дело – быть родителем. Как легко ранить и травмировать собственных детей, и как сложно потом исправить последствия своих неверных поступков.