Начало здесь: https://zen.yandex.ru/media/vesti_fomalgaut/dva-kryla-doma-5e7cca5b46dea17ef5bb86a8
Бросаюсь прочь из лабиринта комнат в темноту ночи, дальше, дальше по холодной улице в темноту, где даже фонари не горят, ищу под собой опору, не нахожу, падаю…
…падаю с плато в черные бездны, луна пытается подхватить меня, не может, она слишком далеко…
.
…мне страшно.
Вот теперь мне по-настоящему страшно, - не когда падал, не когда собирал себя по кусочкам, не когда оглядывался, осваивался на незнакомой земле – а вот сейчас…
Когда я вижу что-то подступающее ко мне в полной темноте – здесь на плато темно, здесь даже луна не светит, не говоря уже и про солнце, только пара звездочек зависла над плато, этого мало, чертовски мало.
Пара звездочек.
Темнота.
И это в темноте, я еще не могу толком понять, что это, нелепое, бесформенное нагромождение обломков, сброшенных сюда неведомо когда неведомо кем.
Темнота подбирается.
Обступает.
Зовет.
Чувствую, как мое крыльцо начинает медленно отделяться от фасада, уползает куда-то в пустоту – вернее, пытается уползти, - подхватываю, врешь, не уйдешь…
Замираю.
Прислушиваюсь к темноте ночи.
Не сразу спохватываюсь, что нужно прислушаться к себе, что со мной, почему мое окно осторожно выбирается из проема, хочет улизнуть, в-р-решь, не уйдешь…
Придерживаю окна.
И крышу, крышу, напоминаю я себе, и чердак, чердак, черда-а-а-к, стой-стой-стой-стой-стой…
Мне страшно.
Вот теперь мне по-настоящему страшно, когда перестаю понимать, где я, где не я, когда мои комнаты становятся как будто и не моими, мир распадается на потолки, стены, перекрытия…
Черт…
Гоню от себя проклятую мысль, мысль не гонится, что за черт, так и кажется, что я сам сложен из чужих кусочков, фрагментов, я слышу у себя на чердаке голос старой ратуши, а из фасада – голос театра, от которого не осталось даже воспоминания…
Я – дом, говорю я себе, я дом, дом, дом, трехэтажный особняк в викториан… в викторианском стиле, я сказал, и нечего мне тут втолковывать что-то про хай-тек на третьем этаже и готику в мансарде…
…и – тщетно, тщетно, что-то беспощадное, темное, хаотичное разрывает на части, смешивает с хаосом ночи… что-то хватает, что-то тащит неведомо куда, выше, выше, выше, - отбиваюсь всеми комнатами, пусти-пусти-пусти…
…что-то не отпускает, что-то тащит наверх, на какое-то плато там, в вышине, не сразу узнаю улицы и фонари, холодею при виде полицейских будок, сейчас они мне устроят…
И снова не понимаю, почему аплодисменты, почему приставлен к награде… Я вижу замок Алдеррок, закованный в цепи, я слышу, как судья зачитывает приговор…
Обвиняется… в гибели трехсот замков, которые использовал для улучшения собственного…
Не дослушиваю, в ужасе смотрю, как разбирают на части безумное нагромождение окон, колонн, башен, крыш, лестниц, растаскивают…
Еще не понимаю, что они собираются делать – спохватываюсь, когда наши дворцы и особняки пристраивают каждый себе что приглянулось, фронтон, ротонду, анфиладу, балюстраду, лестницу…
…кто-то одергивает меня, кто-то в спешке сует мне чердак с крышей, да вы чердак-то возьмите, себе-то чердак возьмите, ваш-то вообще уже только на дрова… вспыхиваю, заливаюсь краской, еле сдерживаюсь, чтобы не задать кому-то хорошую трепку. Одно дело, самому знать, что чердак у меня оторви и брось, другое дело слышать это от кого-то еще…
Беру чердак, что я делаю, зачем я прилаживаю его к себе, он вообще и близко не мой, я же старый викторианский дом, а чердак готический, а ведь хорошо получилось, как на меня сделано…
Оглядываю дома нашего города, родные, знакомые, первый раз оглядываю как следует, я отвык от них за несколько месяцев изгнания, и…
…вижу.
Теперь вижу.
Дворцы, которые казались мне прекрасными, на самом деле – безумное нагромождение стилей, арок, колонн, анфилад, тут готика, тут классицизм, тут безумный хай-тек, тут что-то от конструктивизма…
Оглядываю сам себя, пытаюсь представить, из каких обломков, из каких кусков собран я сам, сколько домов, замков, дворцов погибло, когда строили меня.
Смотрю на город.
Начинаю понимать все.
.
…дверцы экипажа распахиваются, выходят два замка, - мы разочарованно смотрим, мы раздосадованы, что всего два замка прибыли откуда-то снизу, этого мало, этого катастрофически мало, чтобы восстановить все дома города. Придется бросать жребий. Это хорошо, что еще можно бросить жребий, но что-то подсказывает мне, что скоро дойдем до…
…нет.
Не думать…
Щелкают фотоаппараты, хлопают крыльями.
Мы окружаем вновь прибывшие замки, говорим, как рады их видеть.
Летний дворец приглашает их на званый ужин сегодня вечером.
Я уже знаю, что будет дальше.
Я уже знаю…
.
- …дома ветшают, - басит Черный Чертог.
Сидим у очага, потягиваем багровый октябрь, разлитый по бокалам, смотрим, как потрескивают прошедшие годы в пламени камина.
Поеживаюсь.
- Дома ветшают, - повторяет Черный Чертог, - а новые что-то не приезжают… оттуда… с нижних плато…
Хочу сказать, что там, внизу, похоже, уже никого и не осталось.
Не говорю.
Вспоминаю, как смотрел с летескопом, выискивал что-то на нижних плато…
- А дома ветшают…
- …ветшают, - подхватываю я.
Скоро начнет не хватать… кирпичей, шифера…
Кутаюсь в плед.
…большие дома начнут обвинять дома поменьше в краже… небезосновательно, сами понимаете… потом через пару десятков лет в расход пойдут дома побольше…
Думаю, доживу я до этой пары десятков лет или нет.
Вы-то доживете… до поры, до времени, - Черный Чертог будто читает мои мысли, - вы же следователь, будете арестовывать виноватых… до поры до времени…
Молчим. Потрескивают в очаге прожитые годы.
- …а потом будет война всех против всех… выживут сильнейшие… какие-то неприступные крепости…
Я молчу, я не думаю про войну всех против всех, я думаю про те дома, из кусочков которых собран весь наш город…
- …мы вернем их.
- А?
- Мы их вернем… дома… которые были убиты… замки, дворцы, крепости…
- Вернем? Но…
- …я помогу вам… - кивает Черный Чертог, - я вам помогу…
.
…во сне снова приходит старая ратуша, из куска которой сделан мой третий этаж, и погибший театр, который сгодился на фасад, и старинная библиотека, от которой осталась только комната на втором этаже, и башня, лестница которой ведет на этот этаж, и окно маленькой церквушки, и очаг, который раньше согревал крепость на берегу бушующего моря…
Они приходят во сне – все, все разом, они говорят наперебой, я пытаюсь втолковать им что-то, они не слушают, они торопятся жить – хотя бы вот так, в моих снах. В полудреме уговариваю их всех, всех, потерпеть немного, они будут жить, я их…
…я их что?
…не додумываю, просыпаюсь, потягиваюсь на постели, уже утро, не такое, сумеречное, пятичасовое, когда еще можно подремать, а настоящее, яркое, солнечное, ласточково-июньское, когда уже неприлично лежать в постели, надо застилать ночь, идти на кухню, заваривать себе новый день…
.
- Здесь… здесь они все?
Черный Чертог откладывает фотографии, смотрит на меня настороженно.
- Ну что вы… знаете, это нереально… собрать их все…
- А надо собрать, - не соглашается Черный Чертог, - надо…
- Но…
- …надо. Вы хоть понимаете, если какой-то дом останется не собранным… какой-нибудь дворец… церковь какая-нибудь… святилище… Они ведь тоже хотят жить… они тоже хотят, чтобы им вернули жизнь, которую кто-то отнял…
Отрывисто киваю, так, что черепица сыплется с крыши.
- Несомненно. Но… знаете, погружаться в такие пучины прошлого… это просто невозможно… Вам доводилось работать с летескопом? Настроить что-то на таких дальних временах невозможно…
- И все-таки надо постараться… вы понимаете… останутся фрагменты… окна… витражи… двери… фасады…
Соглашаюсь. С Черным Чертогом вообще трудно не согласиться, умеет он убеждать, умеет…
.
- Не… не… не стреляйте…
Держу на мушке величественный дворец.
- Руки вверх.
Дворец не может поднять вверх руки, у дворца нет рук.
- Не… не…
- Командую:
- Быстро… выкладывайте все… все, что украли… Именем закона!
- Не клевещите! Я ничего не…
- …украли. Как вы объясните, что вот эта часть фасада у вас романского стиля, а вот здесь готика?
- Готи… что?
Взвожу курок.
- Умоляю…. Не надо…
Смягчаюсь.
- Просто… Верните все, что вам не принадлежит.
Он возвращает… нет, даже не так, - он просто-напросто рассыпается в прах, потому что у него нет ничего своего, хотя бы кирпичик, хотя бы стеночка, - нет, нет, ничего…
Черный Чертог бережно подхватывает обломки, фрагменты, сверяет по фотографиям, сортирует что-то…
Смотрю на бутафорский мушкет, любезно предоставленный Черным Чертогом, опускаю курок.
Думаю, сколько еще осталось.
Думаю, успеем ли мы до рассвета…
- Успеем, - кивает мне Черный Чертог, - успеем… Остался последний дворец… последний…
Предчувствую нешуточную битву с последним дворцом – предчувствую, что бой будет нешуточный, просто потому, что дворец последний…
Смотрю на замок, в башне которого спальня дворца, чувствую, как мне становится не по себе.
Карабкаюсь по отвесной стене, цепляясь за…
- Это возмутительно! – шипит плющ.
- Я буду жаловаться! – фыркает плющ.
Я стараюсь не слушать его, я карабкаюсь по стенам старого замка, цепляясь за плети дикого плюща – плющ и правда оказался дикий, шипит, фыркает, только что не кусается, срывается на крик, да как вы смеете, да я на вас жаловаться буду, да я…
- Тише… умоляю вас, тише…
- Да что тише, вы что себе позволяете вообще, что вообще творится, какой-то домишко на меня лезет!
Карабкаюсь. Последний дворец, говорю я себе, последний убийца…
- Да что такое! Ай-й-й, черр-р-рт, больно! Я буду жаловаться!
Это снова плющ. И ведь будет жаловаться, черт его дери, будет, поднимет шум, сбегутся слуги, этого мне еще не хватало…
Полная луна кокетливо подмигивает мне, я не сразу понимаю, что это значит – спохватываюсь, прыгаю на пышные бока луны, которая уже почти-почти подошла к окну замка. Плющ еще что-то ворчит, но больше по привычке, характер у него такой, ворчать…
Медленно и плавно поднимаемся вместе с луной к окну.
Я замираю.
Я смотрю на безумное нагромождение стилей, на жуткого монстра, сложенного из трупов растерзанных замков, костелов, базилик, особняков, крепостей…
Понимаю, что чудовище спит, крепко спит, не слышит, как я…
…да.
Разбираю чудовищного монстра, разламываю на куски, он еще пытается прийти в себя, он еще пытается вырваться, вцепиться мне в глотку, да что я говорю, нет у дома никакой глотки…
Чудовище рушится.
Не верю себе, что все случилось так просто и так быстро, еще жду, что обломки и фрагменты снова сложатся во что-то жуткое, смертоносное – нет, нет, ничего, понимаю, что это окончательно…
Черный Чертог не дает мне опомниться, Черный Чертог подхватывает разрозненные детали, собирает…
…собирает…
…собира…
Не сразу понимаю, что я вижу… нет, никакой ошибки быть не может, Черный Чертог подхватывает обломки, осколки, фрагменты, не то складывает из них самого себя, не то складывается из них – исполинская громадина, самое безумное здание из всех, какие мне доводилось видеть, фантасмагорическая башня, вершина которой уходит куда-то в бесконечность, под облака.
Я понимаю его замысел – слишком поздно.
Слишком.
Поздно.
Я уже понимаю, какая участь ждет меня, здесь, сейчас, не спрятаться, не скрыться, только если прыгнуть с плато – в бесконечную пустоту неба, в никуда…
Башня движется ко мне, медленно, но верно, - отскакиваю, я все-таки попроворнее, что есть, то есть, что-то лязгает и звенит в обеденном зале, неважно, неважно, не до того сейчас, проклятая моя аккуратность, не выдерживаю, смотрю, что там такое, клинки упали…
…клинки…
Клинки!
Что я делаю, что я делаю, какого черта я хватаю мечи, они вообще не настоящие, купил где-то когда-то украсить комнату, зачем я размахиваю бутафорскими мечами, ору что-то, прочь, прочь, не подходи, прочь…
…башня отступает.
Я не верю себе, быть того не может, а ведь отступает, боится, извивается волнами, как змея, готовая сбросить кожу, отрывается от плато…
…нет, никакой ошибки – отрывается от плато, взмывает в небо против всех законов физики… Задираю голову, вернее, нет у меня никакой головы, но все равно смотрю вверх, вверх, вверх, выше, выше, выше, что за черт, а вот оно что…
…с трудом различаю за облаками бесконечно далекое плато, за которое цепляется башня, поднимается, карабкается, хватается за края – плато настолько огромно, что даже не накреняется под тяжестью того, что было Чёрным Чертогом…
…смотрю.
Еще стараюсь что-то разглядеть, еще вижу, как навстречу башне выходят исполинские громадины дворцов, по сравнению с которыми башня кажется ничтожной. Они почтительно кланяются, воркуют, что для них величайшая честь принимать у себя столь прекрасную башню…
Я уже понимаю, что случится дальше. Я уже не смотрю туда, в вышину плато, я уже знаю, что там произойдет.
Я не замечаю, как подступает ночь, как поднимается луна, освещает пустошь, которая недавно была городом, обломки досок, щепки, осколки кирпичей, мириадами звезд – битые стекла. Свет луны скользит по разбросанным фотографиям, разглядывает фронтоны, арки, витражи, окна, колонны, анфилады, ступени…
Перебираю снимки.
Собираю обломки камней, ставлю камень на камень, выискиваю какие-то балки, нет, не то, надо с фундамента начинать…