В Российской империи частушка как излюбленная форма народного песенного творчества получила распространение на селе в 1880-1890-е годы. Не исчез данный вид творчества после 1917 г. Именно частушки, по мнению исследователя советской деревни 1917-1925 гг. А.М. Большакова, после революции представляют собой истинное «зеркало жизни» крестьян. Да и горожан - добавим мы от себя! Один из крупнейших советских филологов Б. Розенфельд пишет: «Наиболее широко… в устной поэзии этого (постреволюционного – Л.К.) времени представлена частушка. Простота этой формы приводит к большой легкости переработки, при которой путем замены одного-двух слов достигается коренное изменение всей политической направленности произведения в целом».
Примером такой кочующей формы и универсальности применения может служить известная частушка 1905 года:
«Бога нет, царя не надо.
Губернатора убьем!
Платить подати не будем,
Во солдаты не пойдем!»
Эта антивоенная и, в целом, антиправительственная направленность с добавлением известных «зелёных» идеологических вкраплений дожила до периода гражданской войны:
«Бога нет, царя не надо.
Комиссаров разобьём,
Красну армию разгоним –
Муку сами мы возьмём!»
Комиссаров, сменивших губернаторов, ожидала сходная печальная участь. Добавленные же продовольственные трудности («Муку сами мы возьмём») – яркий штрих к эпохе военного коммунизма, доводившая подчас до голода даже производителя сельхозпродукции.
Как указывает современный специалист по данной форме устного народного творчества М.А. Суханова, «социологический анализ политической частушки рисует целостную картину того, как различные группы крестьянского населения реагировали на исторические события и политические реалии». Помимо этого частушка, безусловно, являлась и орудием пропаганды тех или иных идей и ценностей. В них порой отражалась и критика советской власти в сочетании с ностальгией по царскому времени. В Тверской губернии в 1919 г., например, крестьяне пели и такую частушку:
«Советская власть –
Баба квасу напилась.
Хоть бы худенький царёк –
Пили б с сахаром чаёк!»
О слабом до анекдотичности материальном обеспечении большевистских вооруженных сил - РККА указывалось в следующем произведении крестьянского творчества:
«Сидит Ленин на березе
Держит серп и молоток,
А его товарищ Троцкий
Гонит роту без порток»
В защиту вековых православных устоев бытовали и частушки на религиозную тему. Одна из них, датируемая 1919 г.:
«Коммуниста любить –
Надо переродиться:
Надо в церковь не ходить,
Богу не молиться!»
Крестьянские массы, хлынувшие со свойственной им культурой в города в ходе столыпинских преобразований, Первой мировой войной и революций, привнесли и традицию частушечного самовыражения в мир урбанистической субкультуры. В первую очередь, ярчайшие примеры городской частушки интересующего нас периода относятся к знаменитому циклу «Эх, яблочко»:
«Эх, яблочко, сбоку зелено!
К черту Думу, господ — Даешь Ленина!»
«Эх, яблочко, куда котишься. В Вечека попадёшь – не воротишься!»
Перед нами яркий образец просоветских пролетарских частушек. Символично, что именно «яблочко», бело-зелёное по своей цветовой гамме, становится в устной народной поэзии фруктовым клеймом всего буржуазно-монархического. Вероятно, по этой причине именно оно - яблоко, а не «вишенка» или «ягодка», и было выбрано в качестве ключевого слова запевочной строки. Были и частушки с другими зачинами и на иные музыкальные мотивы. Можно привести несколько вариантов на тему военных успехов Красной армии:
«Эх, шпоры мои,
Шпоры гнутые!
Мы разбили Колчака,
Как и Дутова»
«Вы, ребята, не робейте,
Мы Деникина побьем,
Колчака загоним в море,
Шею Мамонту свернем»
Простые горожане и сельские жители своё отношение к окружающей действительности выражали с помощью общедоступного языка фольклора. Частушка в этом смысле была самым удобным, пригодным к трансформации средством как самовыражения, так и самоидентификации. Синтез народной поэзии и музыкальной культуры породил такой самобытный культурно-исторический феномен как русская-советская частушка - яркий источник для изучения повседневной истории нашей страны!
