В нашей просто устроенной стране (центр - периферия, дорога - бездорожье) названия городов, наоборот, устроены неожиданно сложно. В Китае про город всё понятно с первого слова (Пекин - "Северная столица", Нанкин - "Южная столица", Сиань - "Западное спокойствие", Шанхай - "Надморск"), в США просто взяли города Старого Света и прибавили "Нью" (ну или даже не прибавили), а в Европе и России всё сложнее и вообще теряется во тьме прошлого. Цивилизация и города на нашей равнине существуют давно - а уж про Западную Европу и говорить нечего - но движение народов и смена культур на западном конце Евразии всегда было быстрым. И большая часть названий остались нам в наследство от наших предшественников, чаще всего это финно-угорские и балтские племена, в своё время покорённые и ассимиллированные славянами. Даже серьёзный этимологический анализ не всегда даёт однозначный ответ откуда взялось то или иное название, но зато у народа есть возможность придумать много версий - красивых и не очень. Так и здесь, на юге Калужской области, а в прежние времена - на южном рубеже Русского царства была засечная черта, ставящая первый заслон против прорывающихся из степи татар.
И якобы засечный полк в XVI веке стоял на позициях по обоим берегам реки, и солдаты перекликались: " - Жив? - Здрав!"
Ну и стала речка называться Жиздрой, а к концу XVIII века и городок здесь появился. Ну а что в реке много гальки, которая на языке жившего здесь до славян балтского племени со странным именем голядь звучит как "жиздра" - это же совсем не так увлекательно рассказывать.
Но всё это повествование, боюсь, будет увлекательнее прогулки по самому городу.
Последняя война слизала уездную Жиздру почти подчистую, и, подозреваю, многое из того, что можно было бы восстановить, сломали окончательно.
В этом смысле тут уже начинается Брянщина, а может даже и Белоруссия - и той, и другой в советское время было свойственно крайнее даже по меркам СССР пренебрежение к собственному архитектурному наследию, и это на фоне сильнейших разрушений военного времени.
Хотя несколько старых зданий и церковь всё же уцелели.
А мне больше всего запомнился сосновый бор за городским прудом, рыжеватая и спокойная, почти стоячая жиздринская вода и старая, мощённая булыжником дорога через поле, по которой я брёл в сторону трассы.
