Келеборн молча наблюдал за происходящим. Он давно подметил за нандорианцами эту нехорошую черту – высокомерие. Многие из них страдали каким-то нездоровым желанием навязать свое превосходство чужеземцам. Если им не удавалось это, по тем или иным причинам, они впадали в ярость.
Также молча за правителем Нандора наблюдают и остальные. Его эльфы встревожены, а гном бледен и беспрерывно дымит своей зловонной трубкой. Лицо Сомбриэля темнеет, а глаза начинают полыхать малиновым огнем. Руки медленно тянутся к двум смертоносным саблям, висящим на поясе. Он словно пытается совладать с собой. Словно борется с невидимой силой, требующей крови и беспощадного разрушения. Страх сковывает присутствующих. Их кровь стынет в жилах. По трапезной будто мечется сверхъестественная, сверхземная сила, ищущая выход. И только Маурим, сурово поджав губы, продолжает в упор смотреть на правителя.
«Нет! – вдруг выкрикнул Брегевольд, увидев, что сабли покинули ножны. – Нет, Сомбриэль! Это Нандор! Ты должен превозмочь его!»
Услышав его, Сомбриэль вздрогнул, и выронил оружие. Затем закрыл лицо руками и медленно опустился на пол. Нандорианцы спрятали его от окружающих. Среди них был и Кхардаг, личный целитель владыки. Он что-то глухо говорил своему повелителю на ухо.
«Простите меня и эльфов моих, - отделавшись от влияния полубога, произнес Сомбриэль. – Мы поступали так не со зла. Всему виной наше неумение ценить мирные навыки. И этому, по всей видимости, нам предстоит научиться».
В его голосе уже не было ноток высокомерия. Он звучал устало и тихо. Сказав это, Сомбриэль встал и покинул помещение. За ним вышли его эльфы. Гном остался в трапезной и, трясущимися руками наливал себе кружку вина. Он выпил их уже две, но был трезв, как стеклышко.
«Как же нам повезло, - проговорил Брегевольд, ни к кому отдельно не обращаясь. – Преодолеть ярость самого Нандора, а точнее, его темной стороны, невероятно трудно»…
270