Сезоны бывали всякие, но один был самым веселым - 93/94, может раньше.
Взял аванс в конторе – еще скрипела, давали под добычу какую-то еду и патроны, заезжал не поздно, как обычно. Да в этот сезон зима поторопилась.
Помочь вызвался старый товарищ, Юра – мне в одиночку не подняться, а ему сплавлять лодку, порыбачив себе на зиму в охотку – в конторе он работал, на промысел не ходил.
Встречаю его у конторы, у кучи вещей, Юра на своей буханке тихонько проезжает под горку мимо и скрывается за поворотом. Оказалось - отказали тормоза. Но кого это пугает, до деревни, км. 200 относительно ровной дороги – десятка два спусков, и лишь один сильно извилистый.
Дорога та была отсыпана во времена битвы за кубатуру, но до деревни так и не дошла. Потому остаток пути желательно было проехать засветло – пеньки, ямы, бревна через них и иные сложности для четырехколесного товарища.
Доехали не припомню как, но на берег с горы не стали спускаться – была угроза остановиться посреди реки. Переночевали.
К свету лодка была загружена, но ночью ударил мороз под – 20. Выехали,
Навстречу выезжали рыбаки, руками махали, похоже, ближе к горам мороз был еще пуще, да как пропустить сезон.
Если поднимемся повыше, нарточкой еду утащить можно и заберегами. Сезон я всегда заканчивал уже к началу устойчивого санного пути, когда другие, бывало, начинали. Потом с предгорий соболь уходит и смысла досиживать до конца сезона не бывало. Пробовал.
Забереги нарастали на глазах. Но река быстрая, фарватером шуга шла густо, но не схватывалась пока. На плесах было нормально – течение отжимало шугу к берегам. И вихрю-двадцатке по салу ездить не привыкать. Винт поставил поменьше, уже сточенный на перекатах, и не газовал.
К вечеру чуть потеплело, но начался обильный снегопад, большими хлопьями, видимость упала. Ехал по силуэту берегов, а то и по счету - осторожно. Благо воды хватало. Двадцатка на малых работает устойчиво и неслышно.
Близко приземлялась стая лебедей – криками оповещая. Юра вовремя пригнулся, лебеди упали в воду у лодки. Качались, рассматривали лодку. Кажется, они близоруки.
До артельной избы оставалось около км. – на повороте была яма, почти не имеющая течения, из тех, что стают первыми.
Снег не прекращался, ветер в лицо, не сразу понятно, что не едем - уперлись - лед. Стала яма.
Сдал назад, причалил. Частично разгрузили и вытащили лодку, чтобы подводная поболее в воде была. Если замерзнет вода в рубашке – разогреется, двадцатка из чугуна, а вот насос если замерзнет – придется на костре греть. А если не догреешь и крыльчатка сломится – менять придется.
Пошли к избе, ночью снег кончился, потеплело, пошел дождь, по первому свету были у лодки – яма была забита шугой и стала на километре примерно.
Поскольку дождь внушал оптимизм, а выше до следующей ямы без течения было км 50, и та яма была последней перед участком, была надежда доехать до нее, а там и нартами или котомкой перетаскал бы еду – оттуда еще км 50. А может и повезло бы пробиться. Шансы - 50/50 - что тут гадать.
Юру просить не стал, ему решать. Потому он сам и предложил - что груз довезем куда сможем, затем я помогу сплавить лодку. Или - лодку вытянем на берег, а вернемся напрямую, лесом.
Перемешанной шугой была забита середина ямы, забереги были гладкими и крепкими – давно стали – по ним легко утащили лодку. Груз перетащили берегом. Загрузились.
Сыро – дождь-то идет. За последними мешками отправился я, Юра запалил костер под куском тента, варил чай.
Пьем чай, пол-дня таскали, вдруг зашипело, и яма ушла. Бывает. Теперь можно и не спешить, посмеялись.
Утром выехали, потеплело, до места доехали, забросили груз мне, наловили рыбы Юре, помог ему сплавить лодку до деревни и проехать лесную дорогу – опять начинались морозы и бревна через ямы были скользкими. Тормозов-то нет.
Сам зашел пешком.
Дошел до участка суток за шесть. Самый большой переход был км. 30, шел и ночью, изучал звездное небо, почти угадал к избе.
Наступила теплая погода. Снег сошел. Готовил станки, капканы, наготовил наживку.
С новым снегом стал ходить с собаками, соболя не было вообще, взвел капканы.
Пошел в горы. Взял лучковку, еды, котлы, пенку, одеяло, тент. Навалил сушняка на нόдьи, из расчета охотится по три-четыре дня от каждой из ночевок. Ходил с темна до темна, вдоль тундр, где обильны ягодники, криволесьем, по редким кедрачам. Следов соболя не было нигде. Все надеялся, что на какой-то обильной еде не дает следа зверек. Но – нет. Перешел в другой распадок, где не бывал никогда. То же самое.
Отказался от затеи, вернулся на базу. К середине ноября появились следки. Но когда соболя мало, в капкан он не идет – еды ему хватает. А снег уже не для собак – не догоняют.
Пришлось готовиться остаться до конца сезона. Снег - он на руку – станет менее доступной мышь и шишка – полезет в капканы. А птицею соболю не наестся – для поиска птицы нужно много энергии.
Привязал у базы собак, сходил - взял лося, перетаскал нарточками. Срубил амбарчик на сбое. Шкуру притащил - прибил к тылу избы, чтобы вымерзла и птицы почистили – на нары пойдет.
Середина декабря, поймано было полтора десятка соболей всего, не более. Выходить в жилое было не с чем. Сходил к соседу, утащил ему мех, чтобы сдал – он снегоходом выезжает к праздникам. По другому притоку. У него улов был получше. Из чего я предположил, что кочевка нынче будет в обратную сторону – в горы. Так и произошло. Соболь пошел около Нового года. Шел светлый, а один, сеголеток, попался почти белый, чуть с рыжа. Был он худ и сильно ослаблен.
До конца февраля по штучке и набрал улова. Начал выходить, провалился под лед по-за островом, на тихом - до пояса. До избы - метров пятьсот, лыжи не унесло.
Бывает, съест лед в неожиданном месте – вряд ли ключи. Скорее при ледоставе натянет камней и меняется поток - так за зиму и подточит лед.
Вот таков сезон – а ведь не грешил, огонь кормил, старших чтил, никого не обманывал, собак кормил вдоволь. Что не так? Трудно представить, каков каждый день какого-нибудь жука.
