«Ночное рандеву на бульваре роз», - пел Крис Кельми по радио «Ретро ФМ». Водитель Василий очень любил слушать старые советские песни. У исполнителей прошлого столетия и голоса были и музыка, и слова замечательные. Не то, что сейчас «Муси-пуси» разные. В Шереметьево к нему села молодая пара.
«Видимо девушка на что-то обиделась, губы надула и в окно смотрит. Точно разругались», - подумал шофёр. - Ну, что молодежь, куда путь держим? – Вася решил разрядить обстановку и специально спросил весёлым тоном.
- На Кантемировскую 3, - быстро ответил мужчина, надвинул на глаза шапку и сделал вид, что устал. Водитель понял, что поговорить с молодыми не удастся, вздохнул и выехал на дорогу.
- Дима, ну как ты мог оставить фотоаппарат? – девушка начала атаковать мужа.
- Лена, я же тебе говорю, что он в чемодане. Ничего я не забыл. Приедем домой и убедишься.
- Я его не видела в чемодане, когда искала там паспорт.
- Ну, так все документы у меня. Я же знаю, что и куда кладу. Поэтому и про фотик точно помню. Так что успокойся.
Женщина снова отвернулась в окно. Мимо пролетали машины, заляпанные грязью. Вот такая в Москве бывает суровая зима.
- Ну и погодка: то снег, то слякоть, - начал разговор водитель, но ему снова никто не ответил. Василий покосился на парочку и продолжил ехать в гордом молчании. Лишь тихие возгласы радио иногда напоминали о себе.
Шофёр включил поворотник, чтобы перестроиться, но бесконечный поток не позволял этого сделать. Наконец, появился небольшой просвет среди машин и довольный Вася начал манёвр. Неожиданно автомобиль, который был на достаточно далёком расстоянии, начал стремительно приближаться. Послышался пронзительный визг тормозов…удар. Машину развернуло…удар.
Лена очнулась на короткое мгновение уже в больнице. Вокруг непонятные белые силуэты, нестерпимая боль и запах …ужасный запах больницы. Через несколько дней женщина открыла глаза и увидела перед собой Диму. Рука в гипсе, а на лице улыбка. Иванова беспомощно зашевелила губами.
- Тссс, нельзя говорить, - произнёс муж. – Я на минутку, уговорил медсестру, чтобы взглянуть на тебя. Ленка, я очень тебя люблю. – Мужчина встал и пошёл, прихрамывая. У двери он обернулся, чмокнул губами в воздухе и вышел.
- Какая ты молодец, проснулась уже. Вот и славно, - зашла пожилая медсестра, в руках прозрачный пакет с жидкостью. – А то замучил меня, – кивнула она в сторону Михайлова. – Дай, говорит, взгляну хоть одним глазком и всё тут. Повезло тебе с мужиком-то.
Иванова слушала незнакомую женщину, взглянула на приоткрытую дверь, возле которой только что стоял Дима. Она почувствовала себя жутко беспомощной: невозможно сказать, встать, ходить. Непроизвольная слеза скатилась по щеке – это единственное действие оказалось ей под силу.
Через несколько дней появились боли, от которых спасало только обезболивание. Но сильнее всего женщину раздражала невозможность пошевелиться. Загипсованное тело напоминало мумию в саркофаге.
Как медленно плывет время, когда ты лежишь, не можешь ничего изменить или сделать. Хотя нет, в такие моменты от человека зависит самое главное - его желание выздороветь. Поэтому надо смотреть с другой стороны - сколько же даётся свободного времени, чтобы задуматься о собственной жизни.
Вот Иванова только и делала, что спала и думала, думала и спала. Иногда в это важное дело вмешивался Михайлов. Он ковылял до кровати, присаживался и рассказывал, как провёл очередной день в больнице. Надо сказать, что ничего нового ему рассказать не удавалось, но Лена была рада каждому визиту мужа.
- Ох, и счастливая ты, Ленка, - вздыхала медсестра баба Марина. – Смотри, как муж к тебе часто бегает. Не то, что мой Колька, когда я лежала после операции, - с деревенским говорком сказала женщина.
- Да, мне с ним действительно повезло.
- А то, я же говорю – счастливая. Ты его береги, а то отобьют ещё. Девки же они, знаешь, какие ушлые бывают? Я молодухой в больнице лежала - роды у меня тяжело проходили. А к мужу в это время повадилась моя лучшая подруга ходить. Это я после уже узнала. Свекровь рассказывала, царствия ей небесного. Она у меня заместо второй матери, замечательная, я тебе хочу сказать, женщина была.
Так вота, ходить она к нему, ходить, и врет всем, что магнитофон к нему чинить таскает. Мол, кассеты жуёт. Однажды свекровь заглянула в комнату-то и увидела, каким ремонтом они на кровати занималися и кто кому жевал, да лизал. Схватила она метлу, да огрела хорошенько обоих. Так голая Светка и бежала до своей хаты. А дело-то зимой было. Ох, и смеялась потом над ней вся деревня, - сквозь смех рассказывала медсестра.
- А с мужем что? – поинтересовалась Лена, так как чужая история хоть как-то скрасила её однообразные скучные дни.
- Остался в семье, конечно. Правда, подружайка энта от позора такого в город переехала, а Васька .....он через год повесился. Поэтому и учу тебя, дурёху, чтобы мужа сваво берегла, как зеницу ока. Ой, заболталась я тут с тобой, а мне же бежать надо, - баба Марина вышла из палаты посмеиваясь, видимо ещё что-то вспомнила.
Иванова прокручивала в голове только что рассказанную историю и какие-то смутные мысли не покидали её голову. Дело в том, что покойную маму тоже звали Светланой, и она как раз таки переехала из деревни в город, но вот причину она никогда не раскрывала. «Какое странное совпадение. Нееет, это не она. Не может такого быть», - подумала Лена и задремала.
- Михайлова, меня скоро выписывают, - зашёл радостный Дима и поделился радостной новостью.
- Я тоже хочу домой, - с тоской в голосе ответила жена. – Ты же будешь меня навещать?
- Неа, я тебя брошу и забуду. Ну что за вопросы у тебя? Конечно, приеду. Кроме меня тебя кто-нибудь навещает?
Действительно, ни один человек не то что не пришёл, мало, кто вообще поинтересовался состоянием женщины. Мамы в живых уже не было, а друзья отмазывались вечной занятостью. Только Лидка Щепкина передавала небольшие презенты, вот уж от кого Лена совсем не ожидала поддержки.
- Димка, не бросай меня здесь надолго одну, - она жалобно посмотрела на мужа.
- Ты же моя девочка, - Михайлов заговорил, как с маленьким ребёнком, и стал нежно целовать её в лоб, нос и губы.
Автор: Ольга Айзенберг.