Посвящается моей коллеге, Кристин Чаббак.
Кристин, я пишу о тебе, и вспоминаю то время, когда я первый раз увидел тебя в нашей студии Эй-би-си. Тогда, и после, в тебе всегда было что-то отталкивающие и ни кто из нас не мог объяснить, что именно, и ты чувствовала это. Твои глубокие глаза, скулы, черные волосы, не знаю... Я никогда не мог простить себя за это, а ты? Ты, старалась делать вид, что этого не существует. И сейчас, спустя сорок лет, я кретин, наконец, увидел всю твою боль, весь твой ужас и страх, который ты испытывала поминутно, и не было дня, что бы депрессия не сжирала тебя. Самобичевание, самокритичность и самоуничижение - три «С», которые никогда не покидали тебя. Поговаривали, что ты до сих пор не знала мужчин и что после сложной операции уже никогда не могла иметь детей. И на этом фоне, нам всем казалось, что работа хоть как то заглушает всю твою неустроенную жизнь, но тебе делалось всё хуже и хуже, чёрт возьми! Те хроники, что тебе давали для поднятия рейтинга, были с кучей убийств и морем крови, такой контент лобового сделает калекой. Но ты, из последних сил держалась, стараясь не показывать ввиду....напряжение же нарастало, и все мы, видели твоё болезненное состояние. А потом, пришёл Джордж, и ты отдала ему своё сердце, не помня себя и не кого вокруг. Многим верилось, что счастье, наконец пришло и к тебе, что вот, как часто бывает, коллеги влюбляются вдруг друга и у них всё замечательно складывается. Господи, Кристин, я помню тот день, когда ты готовила ему торт на день рождения. Рецепт торта, твоя редкая улыбка, мысли о мужчине, которого ты любишь, мечты о семье, детях, о том, как ты будешь счастлива с ним. Ты подарила ему торт, он сдержано улыбнулся и вот, ты уже не отрываешь глаз с него на протяжении всего вечера, ты всячески, как ребёнок, хотела обратить всё его внимание на себя, но он был настолько же далек от тебя, насколько была близка к нему твоя подруга Андреа. Бедняжка, ты видела, как он смотрит на неё, как обнимает, как он с ней говорит. Ты бы отдала всё на свете, что бы почувствовать, как это, когда тебя любят так, как любят Андреа.
Июль 74-го выдался жарким. Помню, как ты усердно готовилась к своему первому прямому эфиру криминальных новостей. Ты узнала все подробности о недавно случившимся самоубийстве, много раз, что-то подчёркивала в своём блокноте, и довольно долго, говорила о чём то с офицером полиции. За две минуты до эфира, ты подошла ко мне и спросила:
«Ты заметил, какие у меня сегодня туманные глаза?»
«Ну, если только самую малость, Кристин» - улыбнувшись ответил я.
«Ну что ж, мне пора, Стив».
«Кристин, ты в кадре четыре минуты, потом свободна» - старался я её успокоить.
«Да, хорошо, быстрее бы покончить с этим». Ты направилась в студию и я заметил, что в районе пояснице, у тебя что-то неестественно выпирало, лишь позже я понял, что это был револьвер.
«... вы станете первыми телезрителями, которым будет продемонстрирована попытка суицида в прямом эфире”- это были твои последние слова, которые я услышал, через секунду, ты застрелилась. Джин, оператор, ещё продолжала снимать происходящее, принимая всё это за дурацкий пранк.
P.S. Моя одинокая, несчастная, милая Кристин, сколько боли ты причинила моему сознанию, сердцу, душе. Боже, сколько, таких Кристин бродит между нами? Если ты слышишь меня, Кристин, знай, что нет, нечего печальнее и трагичнее, чем то, когда ты готовила ему торт и с детской улыбкой мечтала: «Что вот, он протягивает мне руку, обнимает меня... целует».