Опусами американского композитора Филипа Гласса – не то минималиста, не то примитивиста, не то структуралиста, словом, живого классика – Россия не избалована. В последние годы самым заметным событием в плане презентации его театральной музыки на наших просторах стала российская премьера «Сатьяграхи» в Екатеринбурге: отмеченная «Золотой маской» и гостившая в столице постановка действительно получилась интересной.
Тем не менее, этот явный успех не вызвал взрывного интереса к творчеству Гласса – череды его постановок в российских театрах не последовало. Что весьма странно: ведь наши оперные театры традиционно жалуются, что «петь нечего», создаваемые современные оперы в большинстве своем антивокальны и тяжелы для восприятия широкими народными массами, а тут, пожалуйста – ясные гармонии, приятный мелодизм.
В мире же Гласс востребован – не только в родной Америке. Автору этих строк довелось видеть в Мадриде одну из последних работ мэтра – «Идеального американца», оперу о жизни и смерти Уолта Диснея: при этом я специально за творчеством композитора не гонялся, а его новая опера вписалась в обычный график ознакомления с европейским оперным процессом, что говорит в пользу того, что оперы Гласса интегрированы в него весьма естественно и основательно.
А театрам российским обратить внимание на эту музыку стоило бы. У композитора значительное количество опер, при чем очень разных – по своим сюжетам, по театральному языку, и все они – доступны как для музыкантов, так и для публики – в плане их освоения. Нет, они не просты – при всем минимализме есть в них немало сложностей, однако, это именно оперы, а не мозгодробительные перформансы, лишь рядящиеся в оперные одежды с большей или меньшей степенью убедительности.
Рискнуть решили в столичном Театре имени Наталии Сац: на его малой сцене состоялась российская премьера оперы «Жестокие дети», написанной по мотивам романа Жана Кокто конца 1920-х годов «Ужасные дети». Эта опера – последняя часть триптиха, включающего также «Орфея» и «Красавицу и чудовище».
Новую работу осуществили худрук театра Георгий Исаакян, дирижер Алевтина Иоффе, художники Ксения Перетрухина, Алексей Лобанов и Евгений Ганзбург.
Редкий для России музыкальный материал стало возможным поставить в нашей стране благодаря издательству «Dunvagen Music Publishers, Inc.».
Либретто композитора и Сьюзан Маршалл повествует о сложных отношениях четырех подростков, по сути, предоставленных самим себе: брат и сестра теряют мать, остаются одни, к ним присоединяется пара друзей, в итоге выстраивается напряженный четырехугольник, разобраться в котором юным оказывается совсем не под силу. Игра, как форма существования, такая безобидная на первый взгляд, в которой пребывают герои практически весь спектакль, в итоге приводит к трагической развязке.
Казалось бы, где как не в Детском музыкальном театре рассказывать о проблемах подрастающего поколения, о переживаниях и сложностях самого разного порядка, с которым сталкивается юное создание в процессе взросления? Однако на афише значится строгое «16+» и режиссер говорит прямо – это единственный спектакль в нашем репертуаре, который не рекомендован детско-юношеской аудитории.
Но пуристов можно успокоить: в нем нет ничего эпатажного или провокационного, он вполне целомудрен, проблема не в этом – спектакль сложен для восприятия, он требует определенного жизненного опыта, его язык и стилистика слишком многослойны, проникнуть в суть здесь совсем не легко, при всей кажущейся простоте.
Также не прост и Гласс, остающийся верным себе. Энергичные пассажи фортепиано (партитура не предполагает оркестра – только три рояля, вполне заполняющих собой акустическое контекст драмы), раскатисто играющихся с приятными на слух гармониями, и мелодизированный речитатив героев лишь на первый взгляд немножко отдают языком Дебюсси (такое ощущение складывается еще и за счет французского языка), на самом же деле звучание – предельно напряженное, беременное драматизмом, его сомнабулический, убаюкивающий стиль (что ожидаемо в «музыке с повторяющейся структурой», добавим от себя, иной раз кажется, бесконечно повторяющейся) способен при внимательном вслушивании доносить очень многое.
В камерном пространстве малого зала симметрично расставлены кровати, эмалированные ванны, и фортепиано: инструментальное трио диагональю прорезает сценическую реальность спектакля, словно еще больше прорастая его музыкой. Мир детства загадочен и неуютен, игра полна скрытой враждебности. Доминирующая белая гамма, но освещение – тусклое, неверное, зыбкое, словно марево, в котором блуждают оставшиеся без присмотра взрослых подростки.
Сложнейший сценический рисунок ролей в этом артхаусном пространстве виртуозно прорисовывают вчерашние выпускники гитисовского курса Исаакяна – Мария Деева (Лиз), Мария Юрковская (Агата / Даржело), Максим Дорофеев (Жерар) и Андрей Юрковский (Поль). А еще они прекрасно поют – нежными, томными голосами, для которых французский прононс кажется самым естественным делом, точно и музыкально.
Исаакяну очевидно тесно в придуманной когда-то Натальей Ильиничной модели дидактического сюсюкающего музыкального утренника. Да, честно говоря, под конец жизни ей и самой в ней было тесно – не случайно в репертуаре появилась «Мадам Баттерфляй» и много чего другого, казалось бы, непрофильного для этой институции. Отсюда – постоянный сегодняшний поиск новых форматов, нового репертуара, развитие театра по многим векторам: не отбрасывая того самого, исконного сацевского, худрук ищет и находит и иные пути.
И тогда рождаются совершенно неожиданные, очень разные, но одинаково волнующие спектакли – такие как «Игра о душе и теле» или «Орфей», «Упражнения и танцы Гвидо» или «Любовь убивает». Эту коллекцию нетривиального и талантливого теперь пополнили «Жестокие дети».
18 марта 2020 г., "Новости классической музыки"