Дисциплинарный Устав Вооруженных Сил СССР гласил.
К грубым дисциплинарным проступкам относятся:
самовольное оставление воинской части или установленного за пределами воинской части места военной службы военнослужащим, проходящим военную службу по призыву (за исключением офицеров).
Источник информации: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_72806/3a92d5681d0f5e0abb11c178fc5481d3c2f84ca8/.
Пьянящий воздух за забором
И «ЦПХ» курсантов ждет
Но строгий ротный не отпустит,
Тогда, когда душа поет.
Когда «шатры» по всей казарме
И сны тревожат чью-то плоть
Тогда гормон в крови играет
И всех на подвиги зовет.
Но дисциплина, строй, уставы
И четкий распорядок дня
Они ни как не позволяют
Снять напряженье у себя.
Но основной инстинкт, он вечен
Тот, кто смелей, давай вперед
И может быть однажды ночью
Тебе немного повезет.
Увольнение в город для курсантов, осуществлялось по графику или как поощрение в не очереди.
Но даже воспользоваться этим правом не всегда представлялось возможным.
А курсант, это прежде всего молодой мужчина, со всеми присущими ему основными инстинктами.
Несмотря на то ,что самовольная отлучка являлась грубым нарушением воинской дисциплины и за ее совершение предусматривалось серьезное наказание вплоть до отчисления из училища, находилось достаточное количество тех, кто шел на осознанный риск.
На третьем и четвертом курсах, ходоков было больше чем на младших.
И это понятно. Организм взрослеет, процесс адаптации к армейским условиям завершен, гормоны давят на мозг.
Для выхода за территорию использовался довольно не хитрый способ. В известность ставились командир отделения, замкомвзвода, ну и старшина роты( который тоже был курсантом).
Затем при проведении вечерней поверки в ответ на зачитываемую старшиной фамилию, кто-нибудь из одногруппников выкрикивал: «Я!». И этого было достаточно. Кровать разбиралась, а под одеяло могли положить свернутую шинель.
Конечным маршрутом самовольщика обычно было женское общежитие. На сленге «ЦПХ».
Примерно за час до подъема курсант возвращался и ложился в кровать.
Самое сложное было утром или ночью пересечь плац, и не замеченным пройти в казарму.
С этим руководство училища всячески боролось. Забор обносился колючей проволокой, наряжались патрули, но все не имело эффекта.
А солидарность, среди обучавшихся, была настолько сильна, что при заступлении в караул четвертого курса, забор преодолевался прямо в районе поста по охране караульного помещения.