Ряд клонированных таунхаусов неумолимо прерывается. Грязные полосы дождя бессильно стекают с фасадов, напрасно пытаясь отмыть кирпичи цвета засохшей крови. Я цепляюсь взглядом за плешивые тополя, стерильно-белые бордюры, надеюсь увидеть, как на балкон выходит выкурить сигарету и полить заросли герани человек, в котором узнаю одноклассника или бывшего любовника. Ни единой причины затормозить, чёрт возьми!
Последний домик, декорация из рекламы счастливой жизни, уменьшается в зеркале заднего вида. Телефон безмолвным трупом лежит на приборной панели. Эд не звонит и не врёт, что горько сожалеет. Еще бы, ему всё понравилось, а остальное - мои проблемы. Сворачиваю на просёлочную дорогу вдоль границы городской ойкумены. Скоро её придётся для себя расширить, когда закончу с Эдди. Язык не поворачивается назвать его ублюдком, глаза боятся, но руки всё сделают.
На неогороженном участке возвышается коттедж, обещающий стать необычным жилищем, хотя бы потому, что он не входит в коммерчески выгодный проект таунхаусов. Даже то, что дом недостроенный, облагораживает. Он выделяется, как лысая барби с витилиго на одной полке с блондинками модельных параметров. Иногда в болезни больше жизни, чем в здравии. Здесь меня ждут, фургон неопределённого цвета стоит под окнами. Эдди, давай же, у меня ещё есть шанс остаться дурой, если ты изволишь извиниться. Телефон хрустит в пытке сжатого кулака.
Дверь, искромсанная при снятии с петель, жалко прислонилась поперёк входного проёма. Я перелезаю, оказываюсь в затоптанном бомжами помещении и в ситуации "ожидание-реальность". У владельца по-настоящему тяжёлые времена. Ни перегородок, ни лестниц. Вдоль стен свален мусор, догнивает прикрытое газетками дерьмо. Наверняка жутко воняет, но я с каждой минутой чувствую и ощущаю всё меньше. Ровно в центре помещения, где половицы почище, стоит мужчина в белом халате рядом с прибором, напоминающим электрокардиограф. Индикатор, гипнотически мигая, испускает красные лучи.
- Как раз настроил на забор, - блестящие глаза над маской весело сужаются в улыбке.
Пока я раздеваюсь до пояса, он предупреждает, что не будет никакого договора, имён и обязательств. Цена на тридцать процентов ниже, чем в официальном пункте. Зато там не примут сразу столько. Подняв большой палец в знак согласия, ложусь на ободранную кушетку. Лерой, как назвала его Шелли, берёт кровь из вены и начинает смешивать с реагентами. В тусклом багровом тумане он для меня всего лишь белое растянутое пятно с глазами. До боли в прессе задерживаю дыхание, пока рядом по формуле вычисляется продолжительность моей жизни.
- Всё путем, красотка.
Что он может там разглядеть? Привык к неподходящим условиям или привирает, без разницы.
- Сказать, сколько тебе останется?
Нет, ведь как-то существовала раньше, не зная, сколько лет проживу.
- Я куплю лет двадцать, когда встану на ноги.
- Обращайся, - кивает Лерой, и начинается главное. Прохладные провода щупальцами обвивают тело, влажные электроды присасываются к запястьям, груди и вискам. Чтобы не думать о происходящем, представляю поцелуи, пробегающие по животу пальцы, горячие покусывания. Вместо возбуждения давлюсь теплой слюной. Фантазия не принадлежит только мне и Эдди, сюда вторгаются чужие тела и скользкая кожа. Распахиваю глаза. Не чувствую рук и ног.
- Всё путем, забор завершён.
Ты кто такой, вообще?!
- Как договаривались.
Протянутый SIG Sauer и пачка зеленых приводят меня в чувство. Чувство решительной безысходности. Память просыпается и включает вчерашний эфир: мой парень в постели с двумя соседками по лестничной клетке.
Говорят, высосанная субстанция люминесцирует в темноте. Не хочу знать, не смотрю, что там убрано в криоконтейнер. Лерой помогает сесть, одеться и даёт выпить из термоса эспрессо с запахом жжённой резины, вот гадость! Советует не садиться за руль или хотя бы не превышать скорость. О, конечно, я не нарушаю ПДД, заботливый ты мой.
Значит, вот почему Шелли такая ненормальная! У неё я выведала, куда можно сдать пару лет, чтобы никто не узнал. Так она платит за учёбу и квартиру, лишь бы не спать за деньги. Говорит, Лерой позволяет сохранить достоинство, и не замечает, что злоупотребляя процедурой, стала безвольной игрушкой, у которой заканчивается заряд батареи. Не зря на последнем сеансе она видела свет в конце коридора. Уверена, Эдди не долго уговаривал её и Мэлл лечь с ним бесплатно.
Пошатываясь от приятной тяжести в карманах, ухожу. На улице долго глотаю дождь. Лерой успевает загрузить барахло в фургон, объезжает меня и пропадает в сумерках, размазанных по окрестностям. Прежде чем сесть в автомобиль, отключаю телефон без уведомлений на экране. Всё, Эдди, я не буду дурой.
Все мои рассказы на Самиздате: http://budclub.ru/a/akella/