Честность Поэта. Патологическая непереносимость лжи…
«Планета дисциплины и порядка», Сатурн гороскопа Маяковского, также как и Солнце в Раке, располагается в Весах при «обоюдном раскладе»: и 19 июля 1893 года, и 19 июля 1894 года.
Однако его рассмотрение важно для целей дальнейшего исследования применимо к гороскопам Есенина и Высоцкого.
3 воспоминания
Даже зловредность Сатурна гороскопа Маяковского вследствие слабости расположения по секте (см. выше) не отменяет его эссенциальной и акцидентальной силы. Ряд воспоминаний о Маяковском.
«Зажал папироску»
Первый [Паперный Зиновий. О Лиле #Брик – спутнице жизни и стихов Владимира Маяковского. // «Знамя», № 6, 1998]:
«У нас сидели гости. Когда стали расходиться, один из них спрашивает: «Володя, у тебя нет папироски?..» - «Нет».
Все уходят, потом Маяковский достает папироску и закуривает.
Я говорю:
- Володя, что же ты сказал, что у тебя нет?
Он смущенно:
- У меня оставалась одна, последняя, я хотел её оставить себе на ночь.
- Ты хотел! Но он же тоже хотел...
И все. Больше о папироске ни слова.
Но вдруг Маяковский словно взрывается:
- Я подлец! Что я наделал? Я отказал приятелю, пожадничал.
Случай с папироской разрастается до невероятных размеров».
Неприятие лавров пророка
Второй [Паперный Зиновий. О Лиле Брик – спутнице жизни и стихов Владимира Маяковского. // «Знамя», № 6, 1998]:
«Сколько раз цитировали строки из «Облака в штанах» (1914 – 1915):
в терновом венце революций
грядет шестнадцатый год.
и часто повторяли: «Поэт ошибся всего на один год». Однако когда Маяковский писал и публиковал поэму до революции, никакого «шестнадцатого года» не было. Строка читалась так:
грядет который-то год.
А после Октября, рассказывает Лиля Юрьевна, Маяковский не захотел уже оставлять «который-то год». И переправлять на «семнадцатый год» тоже отказался.
Он сказал, что не хочет изображать из себя пророка, точно угадавшего дату наступления революции. И намеренно поставил: «грядёт шестнадцатый год».
Патологическая непереносимость лжи
Третий [Паперный Зиновий. О Лиле Брик – спутнице жизни и стихов Владимира Маяковского. // «Знамя», № 6, 1998]:
«Маяковский, говорила потом Лиля Юрьевна, просто не мог сказать неправду, так уж он был устроен.
Вспоминала, как в 1916 году он пытался кончить жизнь самоубийством, напоследок позвонил ей по телефону, она понеслась к нему.
Он сказал:
- Я стрелялся, осечка, второй раз не решился. Ждал тебя.
Об этом она пишет в своих воспоминаниях.
Но, рассказывая мне, она еще добавила:
- Я взяла у него револьвер, потребовала, чтобы он поклялся – никогда больше не пытаться...
Инсценировка суицида?
А потом я вдруг засомневалась: а что, если Маяковский всё это разыграл?
Его #револьвер оставался у меня. Прошло время.
И как-то один мой гость, военный человек, увидел этот револьвер, вынул пулю и сказал: «Кто-то уже один раз стрелял, но произошла осечка – видите, след от удара бойка?»
Я поняла, что #Маяковский сказал мне правду. Но к тому времени мне уже не надо было никаких доказательств и подтверждений к его словам – я знала, что обмануть он не может.
Когда он говорил – «да» или «нет», я не сомневалась: так оно и есть».