Найти тему

Куда уходит "мамство"

О пандемии, в которой мы живём давно и осознанно

Материнство (эскиз тату (!),  Pin by Shannon Oliva on Tattoos Татуировки, Милые тату, Тату)
Материнство (эскиз тату (!), Pin by Shannon Oliva on Tattoos Татуировки, Милые тату, Тату)

Листая новостную ленту, основной темой в которой остаётся короновирусная угроза миру, споткнулась на очередном сообщении о брошенном на выживание ребёнке.

О ребёнке, брошенном на выживание самым родным, близким, любимым человеком - МАМОЙ. Мамой, оставившей при двухлетнем сынишке записку «отвезите ребёнка в полицию или детдом».

Тема социального сиротства, тема детей, брошенных матерью, держит меня давно. Ещё в самом начале 90-х, на очередных и в общем-то проходных курсах повышения квалификации в Москве услышала об опыте организации студенческой практики в учреждениях социального призора. Опыт представила милая женщина - психолог, которая как-то очень буднично сообщила, что в числе первых социальных институтов, попадающих под вовсю уже идущую "перестройку", оказывается семья, а наиболее страдающей частью нашего населения становятся дети...

И она, имея в то время ещё возможность организовывать практику студентов по своему усмотрению, всю её выносила в множащиеся приюты для детей, дома ребёнка, детские дома. Осознавая, что находящимся там детям студентки не смогут помочь как-то радикально, психолог ставила перед собой задачу предостеречь своих учениц от возможного рокового шага - отказа от собственного ребёнка. "Вот увидят, каково там детям, и хорошо подумают в любой трудной жизненной ситуации не о себе в первую очередь, а о малыше"...

Мне удалось организовать такую практику в Доме ребёнка только с одной группой студенток филфака, да и то свернуть её пришлось раньше срока. Студентки после двух-трёх посещений учреждения стали категорически отказываться идти туда. По той причине, что все они начали чувствовать, как система "ломает" их. Проявлялось это в категорическом запрете со стороны персонала Дома на любые действия студенток, которые могли повлечь за собой привязанность к ребёнку студентки и привязанность ребёнка к ней.

"Вы привяжете, разбалуете их и уйдёте после практики, а наших рук на всех не хватает," - объясняли женщины, работающие там постоянно, этот свой запрет девушкам, которым очень хотелось приласкать, особо выделить, уделить больше внимания кому-либо из детей, так нуждающихся именно в этом персональном, обращённом лично к каждому внимании, ласке, любви...

Ту же потребность детей в проявлении чувств к каждому из них персонально я чувствовала, когда на протяжении нескольких месяцев еженедельно по средам и пятницам приезжала в детский дом к Диме, который был оформлен к нам в семью на гостевой режим https://zen.yandex.ru/media/id/5e5023595c1f4e253331d15c/kto-takaia-mama-kak-priemnyi-rebenok-stanovitsia-chastiu-semi-5e5a98d5ac9a236dd3d907a5 перед тем, как мы забрали его в семью "насовсем".

Уходя из группы с оживлённым, без остановки что-то рассказывающим нам Димой, мы с Верой успевали заметить напряжённые ожиданием лица детей, остающихся на выходные дни в группе и мечтающих, чтобы и за ними однажды пришли родственники, близкие или даже чужие, но не равнодушные к их судьбе, люди.

А дома, стараясь "отогреть", развеселить, повкуснее накормить, поинтереснее организовать эти выходные дни, я всё время, проведённое с Димой, с опасением ожидала, когда он начнёт требовать с меня его родную маму. Эти ожидания напрягали меня, но ещё больше напрягало то, что Дима не требовал этого. Он старался найти общий язык со всеми нашими домочадцами, встроиться как-то в семью хотя бы на время, разрешённое администрацией детского дома и правилами гостевого режима. И от того, что ребёнок четырёх с небольшим лет от роду ведёт себя, как взрослый, способный понять и принять всё и не требовать ничего невозможного, становилось тяжело, как будто бОльшую часть этого тяжёлого груза детского одиночества я брала на себя.

Всё время, пока Дима "гостевал" у нас и пока оформлялись документы, позволяющие ему перебраться к нам навсегда, я разрывалась пониманием и чувством, что всё, сделанное мной и дочерью, в один миг может быть разрушено и "отстроено" заново.

С одной стороны, я напрягалась ожиданием, что в один прекрасный день за ним (или хотя бы к нему, на время, попроведовать) приедет одна из двух, побывавших в его жизни, мам: родная, биологическая или не состоявшаяся по каким-то причинам приёмная.

И при всём том, что Дима за время нашего знакомства тогда успел стать фактическим членом нашей семьи и родным мне ребёнком ( скорее, внуком, поскольку называл меня тогда так, как я ему и представилась - "бабой Таней"), я с пониманием отнеслась бы к такому появлению, особенно к появлению родной мамы. В моей "картине мира" в таком случае всё встало бы на свои места, пришло бы в норму: есть ребёнок, есть мама, благодаря которой он появился на свет. И они должны быть вместе каждую минуту жизни...

А с другой стороны, я понимала, что привыкнув за эти несколько месяцев постоянно думать о Диме, принимать участие в его жизни, я успела "прирасти" к нему. И, хотя с самого начала этой нашей совместной истории я категорически запрещала себе выращивать "чувство собственности" на ребёнка, я понимала, что расставание с ним не могло быть безболезненным ни для меня, ни для Веры, ни для него. В нас с Верой постепенно проросло то самое "мамство", а Дима очень быстро из маленького, грустного, готового в любой момент оказаться снова в больнице ребёнка-"старичка" стал обычным ребёнком, радующимся всему новому, что открывалось ему у нас, с нашим участием.

И когда Дима, плохо говоривший, заметно отстающий в развитии от своих сверстников, начал навёрстывать упущенное активно и довольно успешно с помощью воспитателей, логопеда и психолога в детском саду и наших с Верой усилий дома , у меня иногда возникало горькое сожаление от того, что вот этих его успехов не видит его родная мама. Ведь это самое большое счастье для женщины, родившей ребёнка - видеть, как её чадо растёт, учится ходить (для Димы это умение ходить было достижением и в четыре, и в шесть, и в девять лет, поскольку ножки Димы - одна из проблем в его физическом здоровье и развитии), слышать, как он учится говорить, как он формулирует свои первые мысли, наблюдать, куда ведут его детское любопытство и любознательность... А для ребёнка самое большое счастье - быть услышанным, замеченным, признанным и одобренным, оцененным в этих своих первых достижениях самым близким человеком - мамой.

За прошедшие восемь лет, в течение которых я довольно быстро и по инициативе Димы поменяла свой статус "бабушка" на "мама", мы прошли с ним множество медосмотров и курсов лечения по разным направлениям, обусловленным состоянием его здоровья. Встречаясь ежегодно с другими опекунами и приёмными родителями и их подопечными у кабинетов докторов на общих медосмотрах детей, лишившихся попечения родителей, я убеждаюсь, что нас не становится меньше... А уж "новости", подобные той, что я упомянула в начале статьи, и вовсе не дают поводов к выводам о преодолении социального сиротства как самой вопиющей проблемы страны, общества, а главное - детей. Ни перед кем ни в чём не виноватых, преданных, в первую очередь, теми, благодаря или вопреки кому они пришли в этот мир.

В деревне, где прошло моё далёкое детство, детей, оставшихся без родителей, называли "сиротками", даже если они сами были готовы уже стать родителями. Как правило, так называли детей, чьи отцы погибли на фронте в Великой Отечественной войне. Им сочувствовали и помогали, как могли, все жители деревни, их отцам были благодарны, чтили память о них. Их матери, как правило, тянули своих детей, выполняя родительские обязанности за двоих. Никто никогда не "ковырялся" в наследственности этих детей, не пытался объяснить ею какие бы то ни было проступки, от которых не всегда могли удержаться и дети того времени.

Просматривая в интернете всё о навалившейся на весь современный мир беде, наткнулась на несколько публикаций от представителей Церкви, убеждающих читателей в том, что испытание послано человечеству за грехи... Есть необходимость и возможность искупить их. Собственный опыт жизни в вере и отсутствие серьёзного религиозного образования не позволяют мне как-то рационально отнестись к такого рода публикациям.

Но в одно я верю. Верю, что настанет время, когда каждая женщина, родившая уже ребёнка или готовящаяся стать матерью, поймёт и примет вот эти простые истины:

-2

Уже ставший подростком Дима по-прежнему может "ни с того, ни с сего" окликнуть меня: "Мам!" - "Что?" - "Ничего, мам! Я люблю тебя!"

В такие минуты мне становится жаль его родной мамы, которая за 12 лет его жизни ни разу не услышала вот этого его признания... Её "мамство" ушло, умерло, не успев родиться, развиться, проявиться. И от этого больно .