Оглавление
Напротив таверны у входа на площадь под проливным дождем стоит сумасшедший. Одет в подранный поддоспешник и ржавый латный сапог. У груди держит табличку, покрытую нечитаемыми каракулями.
Прохожие, неведома куда спешащие в такую рань, поглядывают на него с брезгливой жалостью. Болезный вскидывает табличку над головой и, потрясая, кричит им вслед:
— Мы все умрём! Конец близок!
Даже с балкона вижу пятна синяков, покрывшие его лицо, и отсутствие передних зубов. Видимо бедняга столкнулся с фанатиками, считающими Смещение даром Господа.
Интересно, кем он был до катастрофы — паладином или воином?
Совсем недавно ты был на вершине игрового мира, а теперь даже крысы, пробегающие мимо, смотрят на тебя с презрением. Теперь все твои надежды — что мир скоро кончится.
Скорее всего, он словит воспаление лёгких и умрёт в подворотне или будет добит фанатиками.
Мне его не жаль, совершенно.
Вместо борьбы — он сдался и теперь пытается убедить себя и окружающих в бесполезности сражения. «Конец близок», борьба бесполезна, а значит, сдавшись, не будешь трусом. У тебя просто не было шансов — ты не виноват в поражении!
— Ты почему не спишь? — Сонно спросила Кристина, приподнялась на кровати, потирая глаз.
— Да так, — ответил я, отвернулся от сумасшедшего и оперся о парапет, — задумался о всяком...
— Рыбалку планируешь?
— Да, только боязно, что опять какая дичь приключится.
— Ну так возьми меня с собой... — с зевком предложила девушка и похлопала по кровати, — ложись давай.
— Я еще немного подумаю, спать совсем не тянет.
— Ну, как знаешь.
Кристина перевернулась на бок и натянула одеяло на голову, став похожей на кокон бабочки. Полюбовавшись изгибами тела, отчетливо проступающими под одеялом, отвернулся и достал из инвентаря трубку.
Орки. Орки. Орки... Зачем мне вообще туда идти? Убедиться, что Лис не врёт?
Я прикрыл глаза и мотнул головой, зажав трубку зубами. Посмотрел на блаженного, он как раз зашелся кашлем и держит табличку одной рукой, потрясая над головой.
— Нет. — Прошептал я. — Нет! Я не сдамся. Я буду бороться!
Я пойду, просто, чтобы узнать силы орков, сколько их и куда они собираются отправляться и собираются ли вообще. Спрятав трубку, вернулся к кровати, чуть сдвинул одеяло и поцеловал Кристину в висок.
***
К полудню сумасшедший исчез. Кристина упорхнула в клинику, работа там есть каждый день и надо обучать подмастерий. Я переоделся в походную одежду, подумав, оставил стальной рукав в шкафу. Приладил меч за спиной поверх серо-зеленого плаща.
Спустился в таверну, народу почти нет: пара пьянчуг непесей и стражников в отгуле. Даскин высунулся из кухни, помахал мне, я махнул в ответ и вышел на улицу.
Солнце, кажется, запуталось — осень сейчас или лето, выжигает из города остатки влаги. Ветер холодный, пахнет опавшими листьями и сохнущей землей.
Лис встретил меня у восточных ворот, одетый в новенькую кожаную броню со стальными наколенниками, и закутанный в плотный плащ цвета древесной коры с глубоким капюшоном. За пояс у живота заткнуты два кинжала в вышитых бисером ножнах.
— Добрейший денек, мастер Гинкго. Как вам погодка? По мне — так идеальна для прогулки!
Я покосился на скапливающиеся у горизонта тучи, в воздухе отчетливо чувствуется озон.
— Ага, лучше не придумать. И да, я рад что ты согласился быть проводником.
— Почему бы и нет? — философски ответил Лис. — За вашу плату я даже станцевать готов, правда, танцор я так себе, но ведь главное — усердие! Ведь так?
— Главное — доведи меня до лагеря орков. — Буркнул я, выходя из ворот.
— Что же вы такой грубый, мастер? — С притворной обидой ответил Лис.
Он пошел справа, закинув руки за голову и помахивая хвостом.
— Не бери в голову. — Ответил я. — Просто недолюбливаю фурри, не как фанатики, но всё же.
— Так я не фурри! Фу! Как вы вообще могли такое на меня подумать!
— Ты играешь антропоморфным лисом!
— И что? Я-то человеческих девушек люблю и эльфиек! Фурри везде волосатые знаете ли! А это мерзко и неприятно! Вы когда-нибудь пробовали ласкать волосатую грудь?
— Я натурал.
— Я тоже, а с фурри-девушкой, каждый раз будете чувствовать себя латентным геем, какой бы фигуристой она ни была.
Мимо проехала телега, груженная овощами, возница смерил Лиса взглядом и сплюнул под ноги, стараясь попасть в сапог. Проводник дождался, пока телега проедет мимо, и без замаха подбросил нечто темное в груз. Поймав мой взгляд, пожал плечами и улыбнулся:
— Просто шутейка, безобидная дымная бомбочка...
В ответ на слова из телеги, проезжающей в ворота, повалил черный дым. Порыв ветра донес до нас смрад серы и тухлых яиц, улыбка Лиса стала шире.
Я усмехнулся, наблюдая, как возница суетится вокруг телеги, а к нему, зажимая носы, спешат стражники. Дальше по дороге раскинулась лужа грязи, в центре развалился жирнющий хряк. С довольным видом похрюкивает и пускает пузыри с обоих концов.
Дорога змеится меж полей пшеницы, обширных теплиц с овощами. Неписи заняты сбором урожая и выпасом скота. Мы прошли мимо тучного стада коров, мирно жующих траву на склоне холма. На вершине под раскидистым дубом примостился пастушок в соломенной шляпе. Парень сидит на корне дуба и беззаботно дует в свирель.
Под сапогами звенит нагретый солнцем камень, дорога расширяется и разделяется надвое, разбившись о путеводный камень.
— Нам налево, — сказал Лис, махнув рукой, — как и положено мужчинам.
— Почему это? — Удивился я.
— Ну, а как же? Мужчина обязан идти налево и уже там биться за правое дело! В принципе, направо тоже можно, но там не так интересно.
— Кхм...
Некоторое время шли молча, Лис, не выдержав тишины, спросил с самым невинным видом:
— Так вы собираетесь усех орков перебить? Уот прямо так, в одиночку?
— Угу, всех до единого вырежу. Ты только лут не крысь, проводник.
