Я вот размышляла над вопросом: а где учителя вообще берут время на то, чтобы учить?
- А завтра уроков-то много?
- Да не страшно: своих пять и три замены, если не обедать, еще и тетради можно проверить, а если в туалет не ходить…
С утра до вечера Гипотетический Учитель, Обязанный и Должный Всем, Кто Соизволил Что-то Захотеть, исполняет в поте лица хотелки, указивки, распоряженища и распоряженьица. Естественно, все они должны быть предоставлены позавчера, крайний вариант – сегодня, с выговором – завтра утром. Ну слава богу! Можно завтра утром? Вот счастье-то. Так ночью, глядишь, и сделаю…
И как не вспомнить прозорливого Радищева: «Не одни праздники, и ночь наша, барин. Не ленись наш брат, то с голоду не умрет. Видишь ли, одна лошадь отдыхает; а как эта устанет, возьмусь за другую; дело-то и споро».
Мне кажется, не страшно так работать, страшно так НЕ РАБОТАТЬ. День и ночь делать то, что не является твоим трудом, с болью и кровью выкраивать время на творчество, потому что «сердце вновь горит и любит оттого, что не любить оно не может» …
Потому что почти все учителя пошли в учителя именно потому, по той причине, что так глумливо нам верхи озвучили: по призванию, стало быть. И корёжит учителя, который учитель, а не «уважаемые коллеги», именно поэтому. Потому что (представляете?) хочет учитель работать! Не администрировать, не бумаги перекладывать и пересылать, а именно работать, именно с детьми, именно свой предмет объяснить, именно своими мыслями заинтересовать. Творить хочет. Не задним числом, а сегодня.
Господи! Да мы уже почти разучились работать! Все время на рывок, все время ночью, на второй лошади пашем. Нам же нельзя воспитывать, наказывать, смеяться, иронизировать, читать стихи, называть не те фамилии, проверять объективно et cetera, et cetera, et cetera…
Я вот знаете, чего боюсь? Я боюсь, что однажды придет время, когда понадобятся реальные учителя, добротная ежедневная работа, настоящая работа, а мы придем в класс и будем нести наследие сегодняшней помойки: затравленный взгляд, страх внутри зрачков… И ни одной высокоподнятой, горделивой головы. Нам скажут: «Можно, ребята, всё кончилось, работаем», а мы выйдем и поймем, что мы калеки.
Не могу удержаться:
Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный
И Рабство, падшее по манию царя,
И над отечеством Свободы просвещенной
Взойдет ли наконец прекрасная Заря?
Не могу не поблагодарить Александра Сергеевича и Александра Николаевича, любезно предоставивших свои материалы. Жаль, что мы так невнимательно их изучали...