После линейки был обход. Он мало чем отличался от тех, которые студенты видели в институтских клиниках, разве что вместо профессоров и их свиты в нем участвовали завотделением, лечащие врачи да сестра с неизменным полотенцем в руках, смоченным дезинфицирующим раствором. Больные были молодые и старые, тяжелые и не очень. Патология была самая разная – от банального аппендицита до тяжелых сочетанных травм.
Наконец все вошли в небольшую палату на четыре койки. Две из них были пусты, на той, что ближе к дверям, сидел пожилой, чем-то сильно озабоченный человек с загипсованной рукой. На другой – у окна, неподвижно лежал совсем молодой парень, темнобровый и темноглазый. Рядом на стуле сидела усталая, еще молодая женщина. Юрий Кузьмич поздоровался и подошел к койке.
– Больной Иванов, Михаил, – сказала сестра.
– Да, я помню, помню, – сказал завотделением. – Ну, как ты сегодня, сынок?
– Нормально! – улыбнулся больной Иванов, хоть глаза его смотрели невесело. Улыбка у парня была хорошая, почти «гагаринская».
– Тогда давай посмотрим, что там и как…
Сестра осторожно подняла одеяло, которым был укрыт больной, лечащий врач приподнял повязку внизу живота. Тяжелый запах пополз по палате. Края разреза, через который в полость мочевого пузыря был введен катетер, были отечные и воспаленные. Ноги молодого человека неподвижно, как неживые, лежали на постели. Хирурги склонились над больным.
– Ну, собственно, не так уж плохо, – сказал Юрий Кузьмич. – Воспаление идет на убыль. На днях отправим тебя в нейрохирургию.
Мать Михаила тревожно посмотрела на врача. Она хотела что-то сказать, но тот опередил ее:
– Так, а что это вы у нас такая замученная? Почему вас никто не сменяет? Лечение будет долгим, и силы вам понадобятся. …Ты почему мать не бережешь? – обратился он к Михаилу. Я слышал, невеста твоя вчера опять приходила. Она тоже хочет ухаживать за тобой. Ну, если ты, конечно, ее разлюбил, так сразу и скажи! А может, и вовсе не любил? Или это вы, мамаша, ее не пускаете? Если разлюбил – то напрасно, девушка она хорошая…
– Стесняется он, доктор, – прошептала мать. – Не хочет, чтоб она его таким видела… Она – девушка видная, красивая. Он столько за ней ухаживал, а тут… Меня уговорил, чтобы я не пускала ее…
Женщина отвернулась, на глазах ее заблестели слезы. Врач покачал головой и перешел ко второму больному.
Когда обход закончился, и все вернулись в ординаторскую, Марина улучила момент и вернулась в палату Иванова. Мать куда-то вышла. Марина подошла ближе и протянула Михаилу записку Тани. Он взял.
– Что это?
– Это тебе письмо. От Татьяны. Ты можешь читать?
– Могу… Но лучше вы скажите, что она там пишет…
– Нет, ты сам читай. Мне так не сказать, – улыбнулась Марина и отошла к окну, чтобы не мешать ему.
***
Когда она снова подошла к кровати, Михаил лежал с закрытыми глазами. По его щекам текли слезы.
– Так что мне передать ей?
Михаил взглянул на нее и жалко улыбнулся.
– Я не думал, что она… что она так любит меня… Она такая гордая, красивая… А я теперь… Ведь вы видели, какой я! Она же просто не представляет!
– С чего ты это взял? Она – медик и не таких больных видела. И вообще – с какой стати ты за нее решаешь? Позволь ей прийти, а потом и суди. Она плачет, думает, что ты видеть ее не хочешь, потому что из-за нее тебя ранили!
– Она не виновата! Эти гады сами полезли! Любой бы вступился…
– Кстати, ты знаешь, что их еще не нашли? Но найдут, и они ответят, как положено. Так что ей сказать? У нее сегодня свободный вечер, и она может прийти к тебе. А мама твоя пусть немного отдохнет, – у нее вид совсем замученный!
– Да, она ведь почти все время здесь. Мы с ней вдвоем живем… Ей надо отдохнуть конечно…
– Ну, так я скажу Тане, что ты ее ждешь? Да?
Михаил молча кивнул.
Первый день в хирургии для Риты и Марины пролетел незаметно. После работы они сбегали в кафе, немного отдохнули, а вечером снова явились в отделение -- на ночное дежурство. Дежурили Сергей Павлович и один из интернов – Олег Игоревич, молодой, старательно напускающий на себя «докторскую» солидность, худой и голубоглазый. Девушек они встретили приветливо. Закончив вечерний обход, все четверо сидели в ординаторской. Солнце садилось. Дневная жара сменялась прохладой вечера.
В отделение пока никто не поступал, кроме двух плановых больных, оперировать которых собирались в конце недели, и Марина с Ритой немного даже заскучали. Заметив это, Сергей Павлович дал им несколько историй болезни и велел почитать протоколы операций. Время от времени он помогал девушкам расшифровывать довольно-таки неразборчивые почерки, которыми они были написаны, отпуская добродушные комментарии в адрес не искушенных в каллиграфии коллег. Олега Игоревича вызвали к пришедшим родственникам больного, которого он оперировал днем. Он долго разговаривал с ними, а когда вернулся, принес пирожки и большую банку абрикосового варенья – презент.
– Вот, коллеги, так и становятся взяточниками, – с шутливо-озабоченным видом произнес Сергей Павлович. – Сегодня – варенье, завтра – цветы или коньяк… И покатилось… Не заметишь, как в лагере очутишься!
Олег Игоревич рассмеялся:
– Ну, это вы, Сергей Павлович, чересчур краски сгущаете. Давайте лучше чай пить! Мамаша моего Семенова так уговаривала меня эти пирожки с вареньем взять, что я не смог отказаться. Что ж человека обижать, если он из благодарности хочет сделать тебе что-то приятное?
– Ну-ну! А потом – деньги предложат, а кто-то сообщит, куда надо, и будете практиковать в местах не столь отдаленных…
Чайник тем временем закипел. Олег Игоревич достал чашки из маленького настенного шкафчика и разлил чай…
На улице темнело. Хирурги от нечего делать начали партию в шахматы. Марина и Рита листали учебник оперативной хирургии. Наконец Рита отложила книгу и посмотрела на часы – время шло к полуночи. Она встала, прошлась по ординаторской и поинтересовалась, всегда ли дежурства проходят так спокойно.
– Нет, далеко не всегда. Но об этом лучше не говорить – можно сглазить! – улыбнулся Олег Игоревич.
Очевидно, говорить на эту тему действительно не стоило, потому что не успел он договорить, как раздался резкий, нетерпеливый звонок, в дверь постучали, и в ординаторскую заглянула старенькая санитарка:
– «Скорая» там! Привезли двух резаных! Один – ребеночек, лет шести, наверное!
Хирурги поспешили на «Прием», девушки последовали за ними.
***
Уважаемые гости канала! Продолжение можно будет прочитать в пятницу! Пишите, если история нравится вам, не забывайте про лайки.
***
Изображение из открытого доступа: Pixabay, https://cdn.pixabay.com/photo/2015/05/13/23/40/eye-766166__340.jpg