И это инкарнационное.
То был странный мир. Где-то далеко светило мутное солнце, перемещаясь по пятнистому небосводу. Ночи были настолько темны и безмолвны, что в непроглядной тишине можно было услышать, как бьется мое сердце, вторя гулким ударам, доносившимся откуда-то извне. Дни сменяли друг друга, и мой новый мир с каждым появлением светила на небе становился для меня все менее уютным и настолько тесным, что однажды я уперся хребтом в небосвод. Хлынувший через трещину поток свежего воздуха пробудил меня от спячки, и я, набираясь с каждым вдохом сил, раздробил скорлупу и выбрался наружу, чтобы увидеть поистине безграничное пространство.
Подобравшись на четырех неокрепших лапах к краю уступа, на котором моя мать свила свое гнездо, я поднялся во весь свой рост новорожденного птенца. Опираясь на упругий хвост, я расправил огромные, по сравнению с моим тельцем, матово-черные крылья, подставив их под ласковые лучи восходящего солнца. Черные, словно ночь, чешуйки на поверхности моего тела прогревались и приподнимались, позволяя теплому влажному воздуху прикоснуться к поверхности моей кожи. Я сделал непринужденный взмах, и мое сотканное из стали и плоти тело приподнялось над обрывом. Я был рожден, и мой первый полет в физическом теле доставил мне поистине ни с чем не сравнимое удовольствие.
Я мог чувствовать и видеть мир на всех уровнях его существования: линии жизней и пути других живых существ; плотные сгустки энергии их мыслей и эмоций, впитывая которые, я утолял свой голод; взаимосвязи причин и следствий. Весь Мир был для меня как на ладони. Я пролетал над городами и поселениями, поглощая нависавший над ними чад эмоциональных выплесков их жителей. Я рос и становился сильнее. Мои крылья, будь на то моя воля, могли с легкостью перекрыть половину неба, от края до края. Моей излюбленной забавой стало — пугать заблудших путников, появляясь перед ними из скрывавшей меня тени горных пиков. Разбегаясь в панике кто куда, они кричали: «Дракон! Дракон!» Так я узнал, как люди называют таких, как я.
Кружась на недосягаемой взгляду высоте над очередным поселением, я почувствовал новое, незнакомое мне до этого момента звучание человеческих мыслей и эмоций. В них не было ничего, чем бы я мог поживиться. Я и раньше встречал удаленные от городов деревни, в жителях которых было очень мало злобы и обиды. Но все же они в них присутствовали. Здесь же не было ничего, кроме благодарности и принятия. Мое любопытство перебороло отвращение, и я, сужая круги, опустился на землю в горах неподалеку, чтобы иметь возможность наблюдать, подкравшись незамеченным. Поглощавшей свет матово-черной тенью я струился между скалистыми выступами, подбираясь все ближе и ближе. Я уже чувствовал присутствие людей за перевалом и, взобравшись на него, я увидел долину, озеро и освещенную пламенем костра яркую фигуру крылатого существа, стоявшего в центре круга собравшихся людей.
Ухватившись крыльями и передними лапами за возвышавшиеся по обеим сторонам перевала отвесные скалы, я приподнялся над кромкой горной гряды. Пылавшее в небе за моей спиной солнце отбросило мою тень на стоявших внизу людей. Они преподносили огромному, по сравнению с ними, птицечеловеку, дары в виде ароматных цветов, лесных ягод и фруктов, собранного с полей урожая. Предавая подношения огню, они наделяли их той благодарностью и радостью, что испытывали сами по отношению к своему небесному покровителю, защитнику, божеству. Увидев надвигавшуюся на них с гор тьму, они все бросились наутек и спрятались в своих хлипких домиках, будто те могли их спасти от меня.
Увидев в свете бьющего в глаза солнца подкрадывавшуюся тень, божество распахнуло свои радужные крылья и отбросило меня мощной волной энергии обратно на скалы. Отколовшаяся от удара глыба, сорвавшись с вершины, придавила меня к земле.
«Ты что творишь!? Я познакомиться хотел!» — я в ярости швырнул в божество упавший на меня осколок гранита и сам ринулся вслед за своим снарядом, сметая все на своем пути.
Увернувшись от летевшего в него камня крылатое существо не было готово ко второму удару, и мы, сцепившись мертвой хваткой, кубарем покатились к озеру. Изливая друг на друга раскаленные потоки энергий и огня, мы с оглушительным хлопком вспороли водную гладь, подняв в воздух столб пара и пепла.
«Зачем тогда подкрадываться!?» — телепатически спросило божество, продолжая наносить по мне сокрушительные удары. — «Если действуешь тайком, тебе нельзя верить!»
Закрывшись крыльями от его выпадов, я впитывал в себя, вбирал и накапливал энергию его атак, а в момент непродолжительной паузы я вновь раскрылся, направив из своей огненной пасти его же собственную силу против него самого. Но, столкнувшись с выставленным передо мной щитом, она взорвалась гигантским огненным шаром, отбросив нас обоих на противоположные склоны долины. Я лежал на спине и не мог отдышаться. Остывший пар, поднятый нами с поверхности озера, превратился в грозовое облако, ревевшее непрерывными ударами грома над нашими головами. Капли дождя сыпались с небес, приводя меня в чувство.
«Какое у тебя имя?» — прозвучал в моей голове вопрос, от которого меня кинуло в дрожь.
Я совершенно не помнил своего имени. Я не мог воспроизвести его в своем сознании. Никто и никогда не называл меня каким-либо именем. И я промолчал.
«Я — Тейя. Мать Миров. Я открыта перед тобой. Назови же себя!»
Звучание ее имени всколыхнуло память прошлого, что, разлившись по моим распростертым крыльям, перевернула все внутри меня. За мгновение я испытал всю гамму чувств, что существовали в этом мире: от переполнявшей меня радости долгожданной встречи, до скрутившего внутренности гнева из-за того, что мне пришлось пережить, совершив свою ошибку.
Тейя!? Перехватив свалившийся на меня с неба электрический разряд, я вобрал его в себя и, пролетев вихрем через долину, раскрошил им вдребезги горную породу в нескольких дюймах от головы крылатого создания. Прижав ее к камням всей массой своего тела, я искал знакомый взгляд, а из моей пасти вырывалось яростное шипение.
— Зачем ты оставила меня тогда?
— Я даже не знаю, как тебя зовут! — она пыталась вырваться, но я пригвоздил когтями ее крылья к скале.
— Много тысяч лет назад… — шипел я, вспоминая тот язык, на котором мы тогда общались, — мы шли Путями своих создателей. Ты была рождена, а я был твоим духом-хранителем.
— Араксис? — она удивленно посмотрела на меня, и я ослабил хватку, вспоминая звучание своего имени.
Воспользовавшись моментом, она перехватила мою лапу, и, вывернувшись, оказалась сверху, придавив мое горло локтем. Замерев, мы смотрели друг другу в глаза. Такие разные, отвергавшие существование друг друга в тех телах и проявлениях, в которых состоялась наша нынешняя встреча, мы не могли поверить своим ощущениям. Нас притягивало друг к другу и отталкивало одновременно, но мы не могли отвести взгляд. Она — излучающая свет и любовь для каждого, кто просит о защите и помощи. Я — питающийся темными проявлениями человеческого Эго и провоцирующий людей на подобные эмоции. И мы боролись. Мы дрались друг с другом и сопротивлялись сами себе, не в силах принять это ничем не объяснимое притяжение противоположностей.
Метая камни и обломки скал под раскатистые удары грома, швыряя друг в друга рокочущие огненные сгустки, мы раскрошили в труху и оплавили близлежащие горы, иссушили озеро и выжгли несколько деревень. Но притяжение одержало верх. Вспомнив себя и приняв в себе все существовавшие противоположности, мы вновь стали неразделимы и неразлучны. Как раньше.
А знаете ли вы, как могут любить драконы?
Впрочем, это история для другой книги…
(с) Хроники Братства Путников. Араксис С. Пронин.