3 декабря 1941 года в 12:50 четыре советских истребителя И-16 из 123-го истребительного авиаполка поднялись с аэродрома Едрово и направились на прикрытие ледовой трассы Ладожского озера в выделенные зоны патрулирования, находившиеся в районе острова Зеленец. Лидером четверки являлся младший лейтенант Евгений Воронцов, его ведомым шел младший лейтенант Борис Серяков, а вторую пару составляли лейтенант Александр Евсеев и младший лейтенант Виктор Шекунов. В течение дня германская авиация действовала над Ладогой активно, и уже на 10-й минуте полета Воронцов получил по радио сообщение о том, что на подходах к зоне патрулирования №2 замечен вражеский бомбардировщик Ju-88 в сопровождении трех "Мессершмиттов". Советские пилоты поспешили в указанный район, но опоздали - противник уже успел произвести атаку по наземным целям и начал отход на свою территорию. Завидев приближающиеся И-16, германские истребители прикрытия развернулись и продемонстрировали намерение атаковать, давая возможность бомбардировщику набрать скорость и оторваться от преследования. Вся четверка пошла на них в лобовую атаку, выпустив с большой дистанции четыре неуправляемых реактивных снаряда РС-82 и дав несколько коротких пулеметных очередей. Немцы легко уклонились от неприятельского огня и, не принимая боя, ушли с набором скорости и высоты вслед за бомбардировщиком. Догнать их у куда более тихоходных "ишаков" возможности не имелось.
Оценив ситуацию, Евгений Воронцов запросил подкрепления, и командир полка направил в тот же район еще одну пару И-16. Ее ведущим был один из наиболее опытных воздушных бойцов 123-го ИАП лейтенант Иван Пидтыкан, а ведомым у него шел лейтенант Гусев. Тем временем звено Воронцова встретило в районе мыса Осиновец еще четыре германских истребителя Bf-109 и попыталось их атаковать, но те ушли в южном направлении на большой скорости. Около 13:20 к зоне патрулирования подошла пара лейтенанта Пидтыкана, и как раз тогда летчикам передали по радио, что четыре "Мессершмитта" штурмуют наземные объекты на острове Зеленец. Вся советская группа направилась туда, и почти сразу обнаружила противника, шедшего встречным курсом.
То, что произошло дальше, описывалось в советских документах и послевоенной военно-исторической литературе очень неодинаково. Так, в книге Ивана Иноземцева "Тараны в северном небе" события выглядят следующим образом:
"Звену 123-го истребительного авиаполка ПВО 3 декабря 1941 г. пришлось драться против 11 "Мессершмиттов-109". Фашистам удалось отколоть И-16 младшего лейтенанта Е. П. Воронцова от самолетов его боевых товарищей. Имея многократное количественное превосходство, они взяли советский самолет в клещи и расстреливали его со всех сторон. Евгений Воронцов — ленинградец, только недавно побывал в городе и своими глазами видел истощенные лица детей, женщин и стариков. В нем еще сильнее заговорила ненависть к фашистским захватчикам. Окруженный врагами, комсомолец зашел снизу под серое брюхо "Мессершмитта" проскочившего вперед, и ударил винтом по фюзеляжу. Вражеский истребитель рухнул на лед Ладоги. При таране с самолета Воронцова слетел фонарь кабины, а летчика ранило в лицо. Кровь заливала глаза, машину сильно трясло, но ленинградец все же сумел посадить ее на лед Ладожского озера в районе мыса Осиновец."
При этом совершенно непонятно, как Воронцов смог протаранить сзади-снизу уже проскочивший вперед и имевший гораздо большую скорость Bf-109. В документе о представлении Евгения Воронцова к награждению орденом Ленина тот же самый эпизод передан иначе:
"3 декабря 1941 г. охраняя трассу через Ладожское озеро - был атакован 6-ю Ме-109. Тов. Воронцов приняв бой, смело дрался с наседавшими фашистами. Израсходовав боекомплект и выбрав удобный момент принял решение уничтожить одного из противников - тараном. Выбранный для этой цели фашист на Ме-109 был сбит и горящий упал на лед Ладожского озера. Воронцов будучи сам в этом бою раненым - сумел свою поврежденную машину посадить на лед озера."
А что же по этому поводу говорят советские боевые донесения и журналы боевых действий? В ЖБД 7-го истребительного авиакорпуса ПВО (в состав этого корпуса как раз входил 123-й ИАП) информация подана довольно противоречиво, видимо, в силу того, что летчиками четверки Воронцова и лейтенантом Пидтыканом были представлены разные по содержанию рапорты. Некоторые нестыковки есть даже в точной хронологии событий. Однако общую картину можно вывести достаточно ясно. Около 13:20 на высоте 600 метров советские истребители встретили и атаковали в лоб четверку германских Bf-109, по которой дали залп шестью (по другим данным - десятью) реактивными снарядами. А дальше события развивались так:
"Одна пара Ме-109 разворотом вправо ушла вниз, вторая проскочила с набором высоты. Младший лейтенант Воронцов развернулся вправо, набрал высоту 800 метров и снова встретил двух Ме-109, пытался произвести атаку, однако, РС не сработали. Младший лейтенант Воронцов снова сделал разворот, 1 Ме-109 также развернулся и пошел в атаку на Воронцова. Воронцов от атаки не уклонился, Ме-109 открыл огонь и когда самолет Воронцова был на расстоянии 50 метров от него, Ме-109 пытался отвернуть вправо, но младший лейтенант Воронцов довернул к противнику свой самолет и левой плоскостью ударил по плоскости Ме-109. В результате тарана Ме-109 упал в районе острова Зеленец. Младший лейтенант Воронцов произвел посадку на фюзеляж в районе м. Осиновец. Летчик ранен, находится в госпитале."
К этому описанию в журнале боевых действий приложена выполненная от руки графическая схема боя, очень хорошо поясняющая текст и вроде бы снимающая большую часть вопросов относительно количества немецких самолетов и самого хода сражения. Однако существует еще один документ, опровергающий утверждение о преднамеренном характере тарана, совершенного Евгением Воронцовым. Более того, в нем говорится о том, что инициатором тарана являлся немецкий пилот. Это выписка из журнала боевых действий 123-го ИАП, в которой сказано буквально следующее:
"В 13:20 по радио приняли сигнал "4 Ме-109 идут на м. Осиновец", которые были атакованы но последние не приняли боя, ушли бреющим в сторону Липки. Во время воздушного боя 1 Ме-109 ушел в сторону Липки и один Ме-109 таранил младшего лейтенанта Воронцова."
Здесь обращает на себя внимание отсутствие упоминаний о второй паре "Мессершмиттов", ушедшей после лобовой вниз. Она вовсе не покинула место боя, как впрочем, и третий Bf-109. Потери советской стороны в этом вылете не ограничились одним лишь И-16 Евгения Воронцова, севшим на вынужденную посадку после тарана. На аэродром не вернулись также младший лейтенант Борис Серяков, который был сбит и погиб, и ведомый Ивана Пидтыкана лейтенант Гусев, получивший ранение и совершивший вынужденную посадку на самолете с горящим двигателем. Эти потери полностью соответствуют воздушным победам, записанным на счета летчиков 1-й группы эскадры JG 54. По одному сбитому с интервалом в три минуты истребителю И-16 заявили в тот день унтер-офицер Пауль Брандт и лейтенант Хорст Адемайт. По-видимому, после потери лидера советские авиаторы растерялись, а их противники не замедлили этим воспользоваться.
По итогам сражения пилоты 123-го ИАП доложили о четырех сбитых вражеских самолетах (3 Bf-109 и 1 Ju-88), причем один "Мессершмитт", равно и "Юнкерс", пошли на счет Ивана Пидтыкана, роль которого в описываемых событиях вообще установить крайне сложно, поскольку в документах она показана неясно и противоречиво. В любом случае, советской стороне удалось определить место падения лишь одного истребителя - того самого, который сошелся в лобовом таране с И-16 Евгения Воронцова. Кто же пилотировал эту машину? Единственной потерей эскадры JG 54 в тот день стал Bf-109F-1 унтер-офицера Эрвина Лёффлера. По документам этот летчик, к тому времени уже имевший на счету одну воздушную победу, числится пропавшим без вести. Как и Евгений Воронцов, немецкий авиатор вряд ли имел намерение завершать атаку таранным ударом. Скорее всего, он не рассчитал скорость сближения с выбранным в качестве цели И-16, что и привело к столкновению. Тем не менее, поскольку оба шли друг на друга в лоб и стремились сбить противника, можно с полным основанием считать данный эпизод обоюдным тараном.
Michael Traurig
