Здравствуй, Клава горячо любимая Клавдия Захаровна! Пишу тебе из Москвы. Добрался благополучно, о чем тебя и извещаю.
Прошла всего пара дней, как мы с тобою расстались, а кажется, будто целая вечность.Да и событий произошло не мало, но обо всем по порядку.
На перекладных добрался до Самары и там приобрел билет четвертого класса до Москвы. Ох и дорогие нынче билеты, доложу я тебе. Правда, как сама знаешь, раньше на поездах не ездил, старых цен не ведаю, так что не могу знать, насколько они поднялись в цене.
Поезд тронулся поздно вечером. Со мною ехала еще парочка мужичков, таких же как я “на заработки в Москву”, остальные же места заняли солдатики. В шинелях и буденовках. Каждый со своей винтовкой в обнимку.. Они ехали откуда-то далеко, и Москва была не конечным их пунктом, что неудивительно. Наша армия распространяется по всей стране и никогда не стоит на месте. Мне кажется, так быть и должно.
На утро остановились. Название станции не вспомню, помню что спал на ходу, а все равно нужно было запастись кипятком. Отдал барышне в белом фартуке, крутящей краном, десять копеек, вернулся в вагон и предложил соседям попить чайку, благо ты, горячо любимая Клавдия Захаровна, завернула чайного листа с запасом. Некоторые не стали отказываться от угощения, и даже выложили на перевернутый вверх дном дощатый ящик, застеленный листом "Известий", горстку сушек. Не присоединились лишь двое, что повернулись к нам спиной, сославшись на недомогание, и, завернувшись в шинель, только изредко покашливали.
Ближе к вечеру на подходе к Коломне, вагон оживился: играли в карты, пели Интернационал, встрепенулись даже те двое больных, повернувшись ко всем своими бледными лицами.
Затемно остановились. Зашли военные в белых халатах поверх формы и в марлевых повязках на суровых лицах, заботливо поспрашивали сонных пассажиров о самочувствии, после чего забрали тех двоих болезненных.
Чуть свет прибыли. Что уж говорить, толпа не больше нашей базарной, в подметки не годится той, о которой я был наслышан и представлял. А это только три вокзала! На улицах людей оказалось и того меньше. Сел в совершенно пустой трамвай - это такой вагончик, который едет по рельсам с помощью электричества, о котором, впрочем, ты тоже не наслышана. Пока ехал, разглядывал в окно пустые улицы Москвы и не верил своим глазам. Где же все? Где та хваленая столица, что славится миллионным населением? У кондуктора поинтересовался нужной мне остановкой, отчего глупым вопросом я его тревожить уже не посмел.
Но что же меня ожидало на месте, дорогая Клавдия Захаровна? Закрытые ворота и наипротивнейший сторож перед ними. “Карантин. Испанка”, - только и пробубнил мне он через треклятую марлевую повязку. Что за Испанка и почему из-за нее закрылся целый завод, я так и не смог понять. После меня подходило еще несколько мужчин, которые услышали от сторожа те же самые слова и понуро поплелись в разные стороны. Я же остановился у почтамта и решил немедленно написать это письмо. Пишу и раздумываю, где теперь устроиться. Что-то знобит. Впрочем не до меня сейчас. Пей больше чая с медом, я же обещаю, как получу первые средства, сразу отправлю их тебе, а ты как можно скорее вызови лекаря. Не нравится мне твой кашель.
С любовью, до конца дней твой К.Н.В.