Такие картины создавались мастерами всех без исключения эпох, народов и культур. И будут появляться вновь и вновь, пока существует человеческая цивилизация. С того самого мига, когда 6000 лет назад на влажную штукатурку средиземноморских дворцов и храмов легли первые мазки работы неизвестных Истории художников, и вплоть до момента открытия любой сегодняшней арт-галереи, этот никем не сформулированный, но всеми интуитивно ощущаемый жанр — живее всех живых. Органичный в своей противоречивости и пафосный в своей искренности, он прост как всё гениальное и глубок как всё извечное.
Мы говорим, дорогой читатель, о той удивительной и редкой разновидности живописных творений, которые исходно задуманы авторами как некий побуждающий символ. О картинах — «восклицаниях», сюжеты которых «зовут и ведут» за собою. К таким работам лично мы относим любое законченное высказывание творца на острую, волнующую тему, входившую в этический «резонанс» с общественным настроением. Апеллирующее скорее к сердцу, чем к разуму, оно зовёт зрителя высвободить эмоции и принять участие в «диалоге» с сюжетом произведения, горячо поддерживая (или не менее яро отрицая) деяния его героев.
И раз уж мы решили поговорить сегодня с Вами о пафосе и символах, то лучшего примера, чем полотно под названием «Баян», нам не сыскать.
Означенное творение гениального Васнецова замыкает собою цикл картин, посвящённых теме эпоса Древней Руси. Вдохновенный сказитель воздел к хмурящимся близкою грозою небесам свою длань, зовя собравшихся суровых витязей на рать супротив недругов русской земли... Современникам Виктора Михайловича не нужно было утруждаться расшифровкой этого художественного иносказания. Приближался вооружённый конфликт на Балканах, и сумрачный, но твёрдый общественный настрой был как нельзя более «созвучен» настроению этой работы.
Образчиком не менее «заряженного», но совершенно иного как по смыслу, так и по духу произведения является полотно замечательного английского художника Джошуа Рейнольдса «Таис». Тема работы — один из драматичнейших эпизодов кампании Александра Филипповича Македонского против Персидской империи. Прекрасная афинская гетера Таис, что поклялась когда-то отомстить мидянам за злодеяния, свершённые против её родного полиса, вершит вожделенную месть, провоцируя захмелевших гетайров Александра на уничтожение архитектурной «жемчужины» Передней Азии — царского дворца в Персеполисе.
Эта замечательная в своей мрачной выразительности работа — сплошная метафора. Ибо облик красавицы Таис был целиком позаимствован у известной лондонской «жрицы любви» Эмили Уоррен, вхожей в высшие круги общества. Таким образом маэстро оставил зрителю прозрачный намёк на тотальное падением нравов британской элиты и его скорые катастрофические последствия.
Работа Владимира Дмитриевича Нестерова «Земля слушает» — чудесный образец построения композиции произведения, позволяющего наблюдателю почувствовать сопричастность важнейшему моменту. Первый советский спутник Земли передает сигнал из неизъяснимых глубин космоса, по сути дела являясь главным, но визуально отсутствующим героем полотна. И от того принимающие его сигналы учёные, всматривающиеся в бездну ночного неба, ощущаются скромными невоспетыми героями. Не теми горделивыми триумфаторами, что от ощущения собственного величия «задирают кверху нос», а талантливыми и бескорыстными романтиками, дарящими человечеству путь к звёздам, которыми любуются сами.
«Свобода, ведущая народ» кисти Эжена Делакруа в представлении не нуждается. Это полотно давно и прочно вошло как в европейскую, так и в целом в мировую культуру. За центральной фигурой произведения закрепился неофициальный статус универсального символа всего того чистого, светлого и возвышенного, о чём мечтают мятежные духом. Впрочем, мотив потери и жертвенности данной работы едва ли не более силён и выразителен. Сразу и не сказать: оптимистичная ли это трагедия, или густой сумрак перед ярким рассветом.
А вот «Жанна Д'Арк в бою» маэстро Штильке — эталон «сусального» произведения, где намеренно подсвеченные и «пойманные» в донельзя героических позах «хорошие» франки неистово побеждают злокозненных английских рыцарей. Как говорится, «налево и направо». Данная картина — нагляднейший пример того, как «супергеройские» мотивы 1843 года от Рождества Христова прямо-таки громким эхом перекликаются с современной масс-культурой. Насыщенно, фигуративно, ярко, дорого, богато. В нашей виртуальной коллекции эта работа проходит по категории: «блистательная техника, нулевой эффект». Жанна здесь —вызолочено-выбеленный идол, которым восхищаются, потому что «так положено».
Завершить наш «мини-парад» картин-символов мы бы хотели иллюстрацией полотна Марии Башкирцевой «В студии». Парижский салон Родолфо Жулиано был первым и на свой исторический момент —естественно возможным местом учебы для женщин-живописцев. Сегодня контекст разворачивающегося перед глазами зрителя события ускользает от него, представляясь лишь рядовым эпизодом, бытовой зарисовкой из жизни милых дам. На самом же деле по меркам своего времени это было неслыханное достижение, вершина возможностей реализации творческого потенциала женщин Старого Света. Взоры художниц светлы и вдохновенны, но сами их образы при этом оставляют впечатление сосредоточенной и плодотворной работы, посвящения любимому делу. Данная картина — в чём-то антипод вышеприведённой «Жанне Д'Арк».
А лично Вам, уважаемый читатель, какая из представленных картин нравится больше всего?
Автор: Лёля Городная
