«При чем тут Далламар?» - не удержался Ассам.
«А при том, - ответил Брегевольд, вдыхая пахучий дым. – Множество беженцев в одночасье заполонили город. Они были вывезены из Далламара владычицей Намисэль и князем Гхалариэлем. Я слышал, что их было двадцать с лишним тысяч. В самом Нандоре, между прочим, ровно двадцать две тысячи жителей. И еще тысяча гномов».
«Как-то маловато»… - Проговорил Баугхар, про себя подсчитав, что нандорлинцев в три раза больше.
«Но суть не в этом, - продолжил гном. – Суть в том, что в стране появились чужаки. Они стали грабить нандорианцев, пускали в ход оружие и чинили всякие другие неприятности».
«Чего? – возмутился Ассам. – Да что ты такое говоришь, гном?»
«К сожалению, он прав, - вмешался Келеборн, успокоив друга. – Я своими глазами видел этот жуткий фонтан отрубленных рук – Сэддуор-им-гаур».
«Фонтан чего? – переспросил далламариец и взволнованно прибавил: - О, бедный мой народ!»
«Твой народ?» - в свою очередь удивился Брегевольд и с сомнением поглядел на него.
«Да, мой народ, - подтвердил Ассам и прибавил: - Я – сын Скергельда и единственный законный правитель Далламара».
«Бог ты мой!» - выдавил из себя гном и на несколько минут потерял дар речи.
Заметив, что произвел на собеседника неизгладимое впечатление, Ассам усмехнулся. Правитель Далламара. Разве это повод для гордости? Скорее уж, для отчаяния и разъедающей горечи мыслей. Мыслей о поражении, разрушении и гибели. Беспощадных мыслей, приходящих по ночам и обессиливающих к утру. Мыслей, от которых похолодело сердце, а из глаз исчезла яркая искра жизни. Хотел ли он быть властителем Далламара? Повелителем мертвой страны, сгинувшей в пучине войны. Владыкой
272