Яцек настаивал, чтобы мы выбирали больше разноцветных шариков. Продавец за стойкой, явно знакомая с профессором, спрашивала про нас. При не стыкующихся словах “pielgrzymka” и Ленинград она удивленно кивала головой.
4.
После завтрака в зал вошла монашка со списком, сказала по-польски короткую фразу. Все примерно было понятно, но переводчик из организаторов аккуратно перевела. что эти фамилии сейчас разойдутся по семьям. Остальных заберут другие прихожане. Нашу с Таней фамилию назвали в первой группе.
Яцек, как он представился, был пожилой, невысокий, молчаливый, интеллигентного вида мужчина, аккуратно одетый в европейском стиле. Тонкий бежевый плащ застегнутый по горло, костюмные серые брюки в небольшой рубчик. коричневые туфли и замечательный темный берет, классика французского кино. Он вежливо указал нам идти за ним и быстро вышел на улицу. Мы молча пошли за Яцеком пересекая Старе Място и за трамвайными путями продолжили путь по Кармелицкой. Шли недолго, пару кварталов. Потом свернули налево и оказались у подъезда аккуратной пятиэтажки. Застекленная дверь на входе с домофоном показались символом цивилизации.. Яцек набрал цифры и придерживая дверь, повернулся к нам и обратив наше внимание повторно набрал код, чтобы мы запомнили. Мы поблагодарили и он приятно улыбнулся. На втором этаже, приоткрыв дверь в квартиру, нас встречала сухая высокая женщина, жена Яцека.
-Здрав-ствуй-те - она аккуратно выговорила части слова и представилась по имени.
Мы с Таней так обрадовались уважительному отношению к русскому языку, что засыпали хозяев благодарностями. Яцек с женой смотрели как мы затаскиваем в квартиру походные рюкзаки и улыбчиво переглядывались. Жена Яцека, имя которой я тогда же забыл (про это будет отдельная история), согласилась с выбором мужа. Мол, приятные детки.
Старикам было около семидесяти. Она была чуть моложе, и хранила красоту линий и манеры. Он был приземист, чуть горбился, сохраняя на висках светлые волосы. Замечательные люди, которые для меня остались таинственной парочкой, вежливой, очень интеллигентной, образованной и благовоспитанной. Пани показала ванную и пригласила нас к столу.
-Спасибо. Мы завтракали - пробормотал я, но получил толчок в спину от Тани.
-Не вежливо.
Скромный европейский завтрак с булочками, йогуртом, заварным кофе располагал к знакомству. Яцек первым делом дал свою визитку на которой написал домашний адрес.”Профессор Яцек Теннель”, прочитал я. Яцек указал на пани.
-Urodziła się w Wilnie.
-Вильнюс - поправила пани и мы с Таней поняли, почему моя прибалтийская фамилия привлекла его внимание при выборе.
Не отвлекаясь на исторические нюансы мы перешли на тему нашего института. Услыхав слово “электротехнический” Яцек довольно закивал. Обратив мое внимание на фото на стене пани объяснила, что это их дочь, которая вышла замуж и уехала в Бразилию. В конце разговора Яцек сказал, что после душа мы пойдем в город на сюрприз.
Мы снова шли молча. Яцек притормаживал при переходе через улицу, пропуская нас вперед, а потом снова обгонял. Возможно, по этому маршруту профессор лет тридцать назад вел свою дочь в город на прогулку. Вернувшись в Старе Място мы обогнули рынок по парку и дошли до Флорианьской. Там было отличное заведение, в которое профессор не раз заходил с семьей.
-Lodziarnia - сказал Яцек и нырнул внутрь.
-Морожка, - выдохнули мы.
Яцек настаивал, чтобы мы выбирали больше разноцветных шариков. Мы взяли по четыре и все разные. Продавец за стойкой, явно знакомая с профессором спрашивала про нас. При не стыкующихся словах “pielgrzymka” и Ленинград она удивленно кивала головой.
Яцек себе мороженое не взял и сидел, удовлетворенно рассматривая, как мы аппетитно уплетаем сладенькое. Иногда он спрашивал:
-Smacznie?
Мы кивали и профессор был доволен. Да, таких вкусов в Ленинграде не было. Всего то было сливочное, пломбир, крем-брюле, иногда шоколадное и фруктовый щербет за семь копеек. Пять вкусов против двадцати на витрине. Но мне показалось странным, что мы так стремительно шли по центру именно в кафе, пропуская мимо исторические здания, костелы, памятники. Я до сих пор сомневаюсь, сюрприз пана Яцека был в том, чтоб удивить и порадовать пилигримов из коммунистического Союза вкусами мороженого или показать как хорошо у них в польском демократичном Кракове? На обратном пути я настоял на подробной экскурсии и пан профессор, частично переходя на английский, рассказал нам про памятники и костелы и уверен, в душе удивлялся, что нас они больше интересуют, чем витрины с колбасой. Ведь весь мир знал, что в СССР сейчас пустые прилавки магазинов.