Цикл "Улыбки тёмного времени"
Время пролетело незаметно, и девушки, случайно посмотрев на часы, испуганно заохали и изо всех сил побежали к главному домику. Взъерошенные и румяные, они влетели было на веранду, но с них градом посыпался песок, прямо на дощатый, намытый пол. Они тут же выскочили наружу и принялись отряхивать друг друга и заметать свои следы веником, виновато озираясь по сторонам, как бы не увидела хозяйка. Со стороны они так были похожи на двух нашкодивших школьниц и смотрелись так умилительно, что остальные девушки, наблюдавшие за ними через окна-двери террасы, дружно рассмеялись и никак не могли остановиться. Они смеялись, узнавая себя. Смеялись ясному дню. Смеялись просто потому, что смешно. Рита и Саша, наконец, очистились от морских даров и вошли внутрь, в самую гущу смеха. Он был настолько заразительным, что даже не зная, в чём было дело, они подхватили весёлую волну и тоже засмеялись. Остальные девушки, видя, что виновницы их смеха засмеялись просто от общего веселья, засмеялись ещё уморительнее. Смехотерапия продолжалась бы бесконечно, но Рита увидела на тарелках у других творожную запеканку со сгущенкой и, смахнув радостные слезинки, побежала за своей порцией. А ещё она попросила большую чашку какао со сливками и корицей. Наблюдая общее веселье и даже не подозревая, что его причиной была она сама, Рита с волчьим аппетитом вгрызлась в запеканку, запивая её щедрыми глотками сливочного какао. Жестом показав Саше на свои кушанья, Рита продолжила трапезу. Вскоре все отсмеялись и принялись обсуждать Ритины и Сашины находки и их забавное появление на террасе. Хозяйка принесла ещё булочек, сливочного масла и яблок. Все заахали, поблагодарили и немедленно расхватали предложенное. Марьюшка улыбнулась и шепнула Герману на кухне:
- Смотри, милый, они или смеются до слёз, или болтают без умолку, или едят всё подряд! Видел такое когда-нибудь?
- Да, более живых женщин в жизни не видел! Погоди, они ещё рыдать будут, да так, что решишь, будто умер кто! - предрёк её супруг.
Тем временем, подошло время очередных женских практик, рукоделия и какого-то сюрприза, который Света загадочно анонсировала всем после весёлого, смеятельного завтрака. Девушки оживленно направились в зал, попутно обсуждая всё на свете. Они снова танцевали, потом делали куколок, потом мастерили что-то из узелков, а потом…Света предложила написать море маслом на небольших холстах, что влезут в любую сумку. Написать море прямо на террасе их зала. Увидеть его и запечатлеть на холсте вместе со своими эмоциями и мыслями. Остановить своё собственное мгновение в море и запомнить его. Молодые мамы смутились: кто-то охал, что не умеет рисовать, кто-то сомневался, что краска успеет высохнуть, кто-то боялся неудачи, опасаясь, что просто переведёт краски. Света с тёплой улыбкой на лице спокойно выслушала их всех, а потом сказала:
- Я знаю, вам страшно! Потому что все вы подсознательно хотите оставаться хорошими девочками, которых в вас хотели видеть родители, воспитатели, учителя и все прочие. Для кого-то испачкаться краской - это ещё страшнее, чем показать себе и всем, что рисуете вы не очень-то. У каждой тут своё. И всё же, мы здесь, чтобы разбудить себя настоящих, стряхнуть всё наносное, увидеть и отпустить свои страхи и обиды, позлиться, поплакать и вернуться домой радостными, отдохнувшими мамами и жёнами. Разве нет? Неужели мы не преодолеем такой малости, как собственные ожидания своего совершенства? Кого оно сделало счастливым? Я таких людей не знаю. Зато я знаю тех, кто осмелился жить и дышать полной грудью, кто встретил свои страхи и теперь счастлив быть собой. Мы не художники! Мы просто рисуем море! Без ожиданий! Мы вырисовываем в этом своём море себя настоящую! И ароматные, тягучие масляные краски помогут нам в этом! Надевайте фартуки и вперед к себе, к своим мечтам!
Девушки молча слушали Свету. Их лица были разными: кто-то переживал тревогу, кто-то вспоминал свои детские неудачи, кто-то боялся, что ничего не выйдет. Но стоило Свете закончить свой монолог, как все девушки дружно взялись за кисти и холсты.
- Я рада, что вы сделали выбор в пользу жизни, радости и творчества, дорогие мои! - подбодрила их ведущая.
Два часа пролетели как один миг. Среди множества картин не было ни одной похожей, хотя исходный морской вид у всех был одинаковым. У каждой было своё море: бирюзу чистой тропической воды сменяла суровая сталистая вода северных морей; летние, солнечные блики, играющие на волнах, перемежались с мрачными морскими настроениями. На одной картине даже был запечатлён шторм с его чернотой и беспросветностью. Усталые, но довольные, девушки разглядывали свои и чужие работы и отмывали кисти и руки от краски.
Рита смотрела на своё зимнее море и хмурилась. Света Тепличная подошла к ней и встала рядом.
- Оцениваешь себя и картину? - спокойно спросила она.
- Да! Ведь могла нарисовать лучше! А так - что? Небо весеннее, розоватые облака и вдруг осеннее море! - растроенно ответила Рита.
- Всегда можно лучше. Но ты нарисовала так, значит, это отчего-то важно для тебя! Иногда достаточно лишь принять своё право на что-то не как у всех, и жизнь меняется! А море ты можешь менять уже дома по приезду - как душа подскажет! Это же не навсегда! И картина твоя, что хочешь, то и делаешь! - легко произнесла Света, погладив Риту по плечу, и пошла к следующей участнице.
- И то правда! Картина-то моя! Буду перекрашивать по настроению! - взбодрилась Рита.
- А если захочешь сделать весеннее море, просто отрази небо в море, и всё! Это я тебе как художник говорю! - подмигнула Рите её соседка Олеся, с чьей картиной она постоянно сравнивала свою и переживала. А Олеся, оказывается, художник! Зачем сравнивала, спрашивается?
Отмытые от красок, усталые, но довольные, девушки дружной гурьбой отправились обедать. И снова они с большим аппетитом поглотили всё предложенное. А потом ещё пошутили, что сейчас погуляют и придут поедать Марьюшкины булочки и кексы. Хозяйка слегка побледнела, услышав их шутки, но вовремя вспомнила, сколько её муж привёз выпечки и муки, и выдохнула спокойно. Отлегло. Гостьи же не теряли времени и вышли на морскую прогулку. Марьюшка дала указания помощницам, а сама пошла проветривать зал. Её вело любопытство. Так хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на то, чем девушки занимались почти сутки!
Она вошла и вдруг вместо привычного безликого пространства увидела уютный зал, уставленный картинами с изображениями моря, вязаные шали и кофты её гостей, обережных куколок, выстроенных в дружный рядок у окна, смешных тряпичных медвежат, соломенные солнышки…В зале пахло масляными красками, духами и корицей. Кто-то из сладкоежек всё же пронёс сюда какао с пончиком. А вон и стыдливо прикрытая салфеткой кружка с его остатками. Эти милые детали, эти живые свидетельства позволения себе просто быть и делать что-то для себя, эта красота ради удовольствия и настроения отчего-то так взволновали Марьюшку, что она вдруг почувствовала, что плачет. Стоит и плачет посреди огромного зала, который сдавала в аренду бесчисленное число раз. И никогда не ощущала ничего, кроме своего долга и спешки. Ей просто нужно было успевать проветривать между семинарами и выносить мусор из зала. Сейчас она ничего этого не могла. Словно разучилась или потерялась. Вместо своих прямых обязанностей хозяйка рассеянно рассматривала куколок, вдыхала аромат соломенных солнышек и тряпичных мишек, любовалась картинами. Она погрузилась в себя настолько, что даже не услышала, как к ней подошёл муж Герман и спрашивал её о чём-то. Не получив ответа, он посмотрел на свою жену поближе и увидел следы слёз.
- Я так и не съездила никуда! А так хотела увидеть Венецию, Рим, Париж! Брать уроки живописи! Научиться вязать! Покупать себе украшения без повода - у всех есть местный янтарь, а у меня нет, сама говорила, что это пустая трата денег, а ты мне верил! Ходить в красивых платьях! Использовать яркую помаду! Есть булочки и никуда не торопиться! Мечтать! - страстно воскликнула Марьюшка и зарыдала так печально, как не рыдала никогда в жизни.
"Ну, вот сам накаркал, что кто-то рыдать будет!" - пронеслось в голове у Германа.
- Марьюшка, ну что ты? Я ж всё для тебя всегда стараюсь! Ты только скажи, придумаем тебе и Венецию, и платья, и помады! Откуда ж мне было знать, что тебе это нужно, если ты сама мне тратиться на такое не давала? - утешал жену озадаченный Герман.
- В том-то и дело! Сама не знала! Или не хотела знать! А теперь хочу! А, может, поздно и смешно теперь? Они ж молодые, а я… - горько ответила Марьюшка.
- Как это поздно? Ты моя красавица-жена, ничего не поздно! Придумаем! Не самовольничай только больше, хорошо? Муж решит! - спокойно ответил он, нежно поглаживая жену по голове и плечам.
Так и стояли бы они обнявшись, но снаружи послышались весёлые женские голоса.
- Герман, ты знаешь, как я тебя люблю? - поспешно проговорила Марьюшка. - Так, что и сказать невозможно! Спасибо, мой дорогой!
Хозяйка наскоро вытерла слёзы и раскрыла все окна в зале, подставив своё лицо свежему морскому ветру. Супруг поцеловал её в макушку и, нежно приобняв, тихонько вышел. Марьюшка вдыхала вечерний воздух и ощущала его иначе. То ли воздух был уже не тот, то ли она изменилась в одно мгновение. Но ей вдруг показалось, что морской ветерок принёс запах цветов и надежды. Поздней осенью причудится же такое!
Гостьи, конечно, набросились на булочки и кофе. А затем снова принялись что-то мастерить и обсуждать. После чего дружно встали и ушли в зал петь и танцевать. Там же они устроили и свои задушевные беседы после ужина. Мирный перекат голосов нарушили чьи-то всхлипы, потом ещё чьи-то, и вскоре ползала сотрясались в рыданиях. Герман заполнял что-то по бухгалтерии в соседнем помещении и с удивлением отметил, что его прогнозы снова сбылись. "Или, может, это день такой? Бабо-рыдательный какой? Луна там или что совпало? Ну, пусть поплачут, полегчает!" - добродушно подумал он и погрузился в работу, одев наушники с музыкой. Марьюшка услышала всхлипы с кухни и, взяв с собой запас салфеток и графин с водой, бесстрашно направилась в зал, чего прежде никогда не делала. Увидев её, польщённые заботой девушки, зарыдали ещё сильнее, а с ними и хладнокровная прежде Марьюшка. Потом снова были беседы, глинтвейн на кухне, танцы при луне и полночное музицирование на раздолбанном пианино в холле. После все как-то разбрелись в полубеспамятстве и рухнули в кровати.
Рита ушла одной из первых. Она плакала меньше всех и ощущала, что всё же не всё позволила себе. "Даже порыдать от души не могу!" - досадливо хмыкнула она и легла в кровать. Но сон не шёл. За окном гудело рассерженное море. А в домике слышались непонятные шорохи. Рита вертелась с боку на бок всю ночь. И вдруг увидела на одеяле мышат. Они резвились и радостно прыгали тёмными комочками прямо у неё под носом!
- Брысь, негодники! Мне спать надо! - в полусне гаркнула она и повернулась на другой бок.
Тогда мышата зашуршали на столе пакетами и остатками печенья.
- Ночью есть вредно! - заявила им сонная Рита, не вполне отдавая себе отчёт, что и кому говорит.
Но мышат это нисколько не смутило. Они каким-то внутренним звериным чутьём поняли: это усталая мама, она не опасна. И на рассвете они вскарабкались на шторы, принявшись раскачиваться на них, как на качелях, из стороны в сторону. Острые коготки скользили по ткани, и от этого скребущего звука Рита проснулась окончательно.
- А ну-ка быстро слезли! Вы упадёте и разобьётесь! Дети, срочно спать, всем спать! - строго произнесла она, грозя им пальцем.
Протерев глаза, Рита увидела, как мышата шустро удирают куда-то под плинтус. "Ну, хоть дети не разбились, уже хорошо…" - полусонная подумала она. Внезапно девушка проснулась окончательно. "Боже, я всю ночь строила чужих детей! Они даже не люди! Мне пора домой, к своим! Так спокойно спать каждую ночь, это просто невозможно! Слишком тревожно!" - ужаснулась она и принялась собирать вещи.
Проведя ещё один чудесный день, Рита уехала сразу после обеда, раньше всех. К своим мышатам.
Оля Новая
Предыдущая часть:
https://zen.yandex.ru/media/id/5dd3e6b3469b8d2c58ff705a/myshata-a-vot-snova-prodoljenie-5e6b7f1fe7511d0e919a5dcc