Музей находится в селе Журавкино в Мордовии. Автор рукописи Кузьма Васильевич Пашикин. Я прочитал её. Мне она показалась очень познавательной, и я решил опубликовать из нее короткий отрывок.
«…Никогда не забыть мне ту жуткую картину, когда моя мама Акулина Федоровна и вся женская родня рыдали в голос над похоронкой. 8 марта 1943 года погиб под Старой Руссой мой отец Василий Кузьмич. Мне было тогда пять лет. Мама все силы отдавала, чтобы вырастить нас с сестренкой Зиной. Сказать, что было трудно – значит, ничего не сказать. Картошка и хлеб – вот и вся еда. Да и хлеб лишь по названию. Муки не было, мама набирала на пустырях лебеду, в подлеске – липовых листьев. Всё смешивала, добавляла тертой картошки и толкла. Из получившейся темно-зеленой массы пекла лепешки. Это и был наш хлеб. О ржаном хлебе мы только мечтали. Запомнилось выражение «ару кше». В переводе с мордовского это означало – чистый хлеб. Денег тогда в колхозе не было. Бабы работали за палочки, то есть за трудодни. Пенсию, которую мы получали за погибшего отца, мама растягивала на месяц. Но иногда нас с Зиной баловала. Ходила на базар в соседнее село и приносила чистую буханку. Мы ели ржаной ломоть и наслаждались…
Летом я носил штаны и рубашку, сшитые мамой из домотканого холста (по-мордовски – котф). Она сама ткала котф на старом станке и красила его в тёмный цвет. Под дождем на одежде появлялись заметные разводы, а на теле – темные пятна. Зимой незаменимой одеждой была ватная фуфайка. Обувь – лапти. Мама ходила в лес за лыком и плела лапти – нам с Зиной и себе. Впервые ботинки я надел в шестом классе. Они были из толстой грубой кирзы, но очень ноские и теплые…
Помню, как она еще затемно уходила зимой с санками в лес за дровами. А это десять километров туда и обратно. Нарубала топором ивовых и ольховых жердин. Их разрешали рубить, а за березовые или сосновые стволы могли оштрафовать. После школы я бежал её встречать. Закидывал на плечо запасную веревку и тянул санки с дровами рядом с мамой. Дома она тонкие жерди рубила на полешки, а толстые мы с ней пилили. Пилить я научился к восьми годам. Одного такого саночного воза хватало на три топки печи. Так что в лес мама ходила два-три раза в неделю, и я каждый раз встречал её…
Она всегда довольствовалась самым малым, всё для детей. Женский праздник 8 марта стал для нее и горестной датой. В этот день она стала вдовой. И когда, уже повзрослев, я вручал ей в женский день подарочек, она сначала улыбалась, а затем подносила к глазам платок… Мама искренне верила в Бога и никогда не садилась за стол без молитвы. Собираясь в церковь, она доставала из сундука мордовский наряд с вышивками и шла на службу…
После школы я закончил техническое училище в райцентре по специальности кузнеца. Два года работал на заводе. Отслужил срочную, затем поступил в Рязанское воздушно-десантное училище. Сестра Зина осталась работать в колхозе дояркой. Вышла замуж, муж пил и всячески издевался над ней. Заставлял беременную ходить в лес за дровами и даже бил ее. Она долго терпела и никому не жаловалась. Потом не выдержала, забрала детей и ушла от него к маме. Умерла она молодой, ей было 52 года. А мама скончалась в 2004 году в возрасте 86 лет. Я успел застать ее в живых, но уже без сознания. Говорят, перед кончиной человек чувствует присутствие близких рядом. Может быть, и она почувствовала, что я подле нее. Покоится она на журавкинском кладбище рядом с матерью, отцом и братом, как завещала еще при жизни...»
В этом небольшом отрывке из рукописи - судьба и страны, и женщин, чьих мужей выкосила война, и босоногой ребятни, мечтавшей о куске хлеба. Сколько таких семей осталось в стране – не счесть. Моё детство тоже прошло в деревне Дарьино в Башкирии. В каждую избу прошла похоронка. И вдовы, как и мама Кузьмы Васильевича, работали в колхозе, растили и учили детей. Районная власть, как могла, помогала им одеждой, обувью, посылала после семилетки в техникумы. Без призора ребята не оставалась…
Кузьма Пашикин дослужился в армии до звания полковника. В годы перестройки уволился, как и многие офицеры, в запас. У него трое сыновей – Сергей, Андрей и Василий…
Окунулся я в прошлое, и невольно напросилось сравнение: тогда и теперь. Помню я и пустые прилавки, и очереди у магазинов в последние годы советской власти. Понимаю, что ныне на прилавках товарное изобилие, многие семьи обзавелись автомобилями и стали более зажиточными. И все же старшее поколение отдает предпочтение советской власти, и на выборах чаще всего голосует за коммунистов. Нет, это не ностальгия по молодости. Тогда работали законы, и жизнь казалась надежной, пока не захватили власть голодные демократы. Нынче злобу у населения вызывает дикое расслоение общества на сверхбогатых и бедных. Процветают коррупция и почти открытое взяточничество. Властные чиновники и правоохранители с большими звездами разворовывают народную казну миллиардами. Потому пожилые люди и вспоминают советское время, как справедливое, где хапуг и мошенников безжалостно сажали или расстреливали. Потому на митингах и шествиях всегда можно встретить людей старшего поколения…
Статью эту я написал, чтобы нынешние молодые люди знали, как жили и выжили их сверстники в трудное для страны время.