С бабушкой Дуней я познакомилась, когда работала на Ангарском флоте. Наш теплоход пристал к берегу в небольшой деревеньке. Я, как всегда, пошла прикупить молочка, сметанки и наугад зашла в первый попавшийся дом.
Меня поразила обстановка в доме, вернее, даже не обстановка, а предметы рукоделия, которые были везде. На диване лежало покрывало связанное крючком и вышитое поверху розами. Вязанный, кружевной абажур над старым круглым столом, покрытым вышитой скатертью. Кровать застелена вышитым покрывалом редчайшей красоты. Подушки на кровати с ажурными прошивками. Ковры над кроватью и диваном сделаны в какой-то объёмной технике, красивые! Я таких ни до того, ни после, нигде не видела. Кругом воздушные, ажурные салфеточки, подушечки и даже связанные крючком большие, мягкие игрушки: лебедь, глухарь, медвежонок. Музей, а не дом.
Хозяйка Марина объяснила, что все эти чудесные вещи сделаны руками её матери. Сейчас она гостит у неё, а зимой живёт в городе у старшей сестры Зины.
Немного погодя появилась и сама рукодельница, бабушка Дуня. На тот момент ей было девяносто пять лет. Маленькая, сухонькая старушка шла опираясь на палочку. Мы с ней пили чай на травах и разговаривали, она мне рассказывала про свою жизнь.
Её родную деревню затопили, когда строили Красноярскую ГЭС. Они перебрались сюда, к брату на Ангару. Старшая дочь переехала жить в город и бабушку в последние годы, забирает к себе, но летом баба Дуня вырывается к младшенькой, в деревню. Не любит она город. Был ещё сын, но умер пять лет назад. Бабушка горюет, надо было бы ей помирать, а не сыну, но Бог распорядился иначе.
У бабушки ясный ум и огромное желание делать что-то полезное. Она до сих пор вяжет, вышивать уже не может, зрение плохое стало. Сейчас у неё новое увлечение - кружки на пол. Режет на полоски ненужное тряпьё, а потом вяжет из этих полосок. Действительно, все полы, начиная с крылечка, устланы кружками. Бабушка сетует, что теперь люди стали расточительные, такие хорошие вещи выбрасывают, а раньше каждая тряпочка в ход шла. Дочери уже ругаются, и так всё завешано и застелено её работами, хватит уже, но она не может сидеть без дела.
Позже, я написала стихотворение, которое так и называется "Монолог бабушки Дуни 95 лет от роду". В нём краткое описание бабушкиной жизни от её лица.
Жизня моя малина,
Нет, обижаться не буду.
Вот, в войну страшно было!
Сильно досталось люду.
Петя вернулся с фронта,
В нем два свинца, без глаза.
Сторож колхозного фонда...
Мина рванула, зараза.
После войны все дружно
Строились, жизнь без печали.
Хоть и жилось натужно,
В марте уценку ждали.
Нам за труды палочки
Ставил учетчик Колька.
Без ног с войны. На лавочке
Мог он сидеть, и только.
Детки пошли, было пять.
Двух схоронила враз.
Трёх надо было поднять,
Сами росли, без проказ.
Жизнь бурлила в деревне,
Горе и радость - на всех.
Я дояркой на ферме,
Тут помер муж, как на грех.
Нет деревни теперя,
Все порушили к бесам.
По сей момент не верю,
Вмиг затопили ГЭСом.
С дочкой живу в городе.
Цены растут в магазине?
Эх, не видали вы голода...
Врач похудеть велел Зине.
Много платить за таблетки?
Нечем лечить болезни?
Есть же кедровые ветки,
Сок капустный полезней!
Денег скопила тоже,
Для похоронной цели.
Эти бесстыжие рожи,
С кризисом подоспели.
Денег однако, не хватит
Справить прилично поминки.
Зина за всё не заплатит,
Подмогнёт дочь Маринка.
Жить бы мне, да не тужить,
А тут смертушка скоро.
Бог даст еще бы побыть...
С тросточкой я хожу споро!
P.S.
Хочется верить, что бабушка Дуня ещё жива...Хотя это вряд ли, встреча наша была лет двенадцать назад. Долгожители в нашей стране большая редкость.(((
Какой кризис ругала бабушка, не помню, у нас их много было, разве все упомнишь?
Про уценку. Требования каждый год снижать цены на продукты и товары было закреплено на законодательном уровне в 1934 году. После войны, начиная с 1947 года проводилась уценка ежегодно в марте месяце.