Ещё один мистический случай произошёл с мамой в шестьдесят восьмом году. Они с папой тогда уже в новом доме жили, который сами построили. И бабушку Дашу с собой взяли, мамину маму. А со своей мамой папа вообще не общался, у них очень сложные отношения были в семье.
Дело в том, что бабушка Катерина, папина мама, любила выпить. Ой, да чё я приукрашиваю?! Алкоголичка она была закоренелая! Месяцами кутила, ежели денежки водились. Её в деревне так и звали - Катюха-пьяница.
Мой папа был последним в семье, он в тридцать пятом родился. Ещё у него две сестры были, Прасковья и Федосья, девятнадцатого и двадцать первого годов рождения. А сестра Антонина, с двадцать второго года, в сороковом умерла, но это уже отдельная история для рассказа…
Обе папиных сестры занимали неплохие должности: тётя Паня была заведующей сельпо в соседнем рабочем посёлке; тётя Феня - председателем сельсовета в нашей деревне. У обеих, конечно, денежки водились, и они прекрасно могли бы прокормить собственную мать. Но они свалили матушку на младшего брата.
Папа вынужден был уже в четырнадцать лет выйти на работу, чтобы прокормить себя и мать. Пока он вкалывал на двух работах, бабушка Катя болталась по деревне, собирала рюмочки. А чтобы добыть денежки на пропой, бессовестно воровала их у сына. Могла даже всё до копейки выгрести!
Папа с бабушкой ругался, уходил жить к тётке Александре, маминой сестре. Да он, можно сказать, у тёти Саши и вырос! А когда пришёл срок, папа ушёл в армию, как он сам говорил, «с удовольствием». Да и задержался в армии на четыре с половиной года. Тогда в сухопутных войсках три года служили, да ещё ему штрафного впаяли полтора года, за изготовление спиртных напитков на месте несения службы (самогоночку гнал на охраняемом объекте, на армейском сеноскладе!).
А папа и рад был из дома вырваться, в армии ему очень понравилось. Он даже письма домой не писал, ни с кем из родных не хотел общаться, только с тётушкой. А когда сёстры нажаловались начальнику части, папа им одно-единственное письмо послал: не беспокойте меня, у меня всё хорошо, и вообще, я останусь жить здесь, в Сыроватихе (это Нижегородская область, в те времена Горьковская).
Тётя Паня и тётя Феня встрепенулись, стали думу гадать, как бы брата домой выманить. И придумали! Написали письмо на начальника части, что мать рядового Телегина тяжело болеет, находится в критическом состоянии, и хотела бы проститься с сыном. Папа почувствовал подвох и ехать не хотел. Но начальник нажимал, а ещё у папы в части был сослуживец, его земляк, из соседней деревни парень, татарин. Этот Ильдар папе сказал, что надо ехать, чтобы исполнить сыновий долг. И с матерью попрощаться надо обязательно, вернуться и потом можно. Ведь мать – это святое!
Прибыл папа в родную деревню, а «святое», в добром здравии, но в недобром уме, посреди двора валяется! И понеслось: папа работает, бабка пьёт. Можно было, конечно, и к тётушке уйти, но там семья прибавилась: тёти Сашин сын, папин двоюродный брат, привёл в дом жену, и у них уже ребёночек народился. Зачем людям мешать?
Разругался папа и с матерью своей, и с сёстрами, устроился на две работы, чтоб дома поменьше бывать. Можно сказать, что он на работе и жил. А потом с мамой встретился.
Они, конечно, знали друг друга, в одной деревне жили, но близко не общались. Повстречались случайно в котельной при клубе, где папа зимой подрабатывал. Папа маму сразу спросил: пойдёшь за меня замуж? А мама: легко! А папа: я серьёзно! А мама: да и я не шучу! Вот и вся любовь…
Дело было в субботу, а в воскресенье папа, не сказав ни слова своей матери, припёрся свататься. Мама сказала – да! Папа собрал вещи и переехал к тёще, в двадцатиметровую квартирку.
Узнав об этом, бабушка Катя буквально взбесилась: приходила ругаться, на всю деревню славила маму, проклинала сваху, бабушку Дашу. Потом и сёстры подключились, стали говорить, что у папы свой дом есть, пятистенный, большой, пусть там и живёт с женой, да с матерью своей, зачем к тёще примаком пошёл? А папа, психанув, налупил всем троим, и перестал с ними вообще общаться…
В шестьдесят третьем году мама, через три года после свадьбы (да свадьбы никакой и не было, так, чайку просто попили, посидели с мамиными родственниками) мама, наконец-то, забеременела. На семейном совете решено было строить дом. Не вечно же им ютиться на двадцати метрах?! Мама сбегала в лесничество, выхлопотала лес; папа стал рубить сруб, ему помогали мужья маминых сестёр.
Вот тут бабушка Катя окончательно рассвирепела! Как так – сын дом строит, а ей выпить не на что! Да и сёстры папины встрепенулись. Сговорились они втроём, и на папу в суд подали! Суд присудил папе алименты, не смотря на тяжёлое материальное положение семьи: мама в декрете, тёща на иждивении, дом достраивать надо. Стал папа платить своей матери алименты в размере двадцати рублей ежемесячно.
Естественно, папа после этого ни сестёр, ни мать просто видеть не мог. А мама… а мама добрая была, иногда ходила к свекрови, пару раз в месяц, чтоб прибраться после очередной пьянки, да и поесть ей иногда носила. Папа, конечно, ворчал, но мама всегда поступала так, как ей совесть подсказывала…
В начале июля шестьдесят восьмого года мама пришла домой с работы, с вечерней смены. Нас с сестрой в это время уже уложили спать, а бабка наварила картошки свежей, с укропчиком – на ужин. И тут маме так захотелось огурчиков свежих, хоть убейся!
Побежала в огород, прямо во всём рабочем – в халате и фартуке. На улице ещё достаточно светло, одиннадцатый час вечера, ещё можно огурцы на грядке разглядеть. Выскочила во двор, а тут собачка наша из-под крыльца выскочила, к маме ластится… Я ещё помню эту Жучку: маленькая, чёрно-белая, кусачая! На улицу лучше не выпускать, всем пятки пооткусывает…
Позвала мама Жучку с собой, в огород, собачка с радостью побежала за хозяйкой. Но как только мама дверь в огород открыла, Жучка зарычала, попятилась назад. Уж мама её уговаривала, уговаривала, но собака так и не пошла с ней к грядкам, возле двери в огород рычала да скалилась.
Пошла мама на грядки одна, стала огурчики молоденькие рвать, в фартук складывать. Рвёт, рвёт, повернула голову в сторону, и видит: стоит под яблоней свекровь, на клюшечку опёрлась, платочек на голове светленький. Мама даже опешила слегка, спрашивает:
- Мам, ты чего тут стоишь?
Надо сказать, что папа бабушку Катерину в дом не пускал. И она иногда приходила в отсутствие сына, что со мной и сестрой немного понянчиться. Но в дом не заходила, боялась встретиться с папой, всегда ждала приглашения. Поэтому мама даже не испугалась, подумала, что свекровь перепутала дни, когда сын работает в вечернюю смену. Ну, или поесть у неё ничего нет…
Стоит свекровь, молчит, а маме не по себе! Опять спрашивает:
- Мам, ты чего? Иди сюда, я тебе огурчиков свеженьких дам!
А свекровь стоит себе, ничего не отвечает…
И тут на маму такая жуть напала! Кинула она все огурцы, что собрала, на землю, и домой бегом!
Прибежала в дом, трясётся вся. Позвала с собой папу:
- Пойдём в огород, там мать твоя стоит!
Папа заворчал:
- Щас я её ремнём отжварю, чтоб по ночам не шаталась!
Но в огород пошёл, и бабка с ними. И Жучка в огород пошла, без всяких проблем…
Смотрят – а под яблоней пусто!
Папа, конечно, на маму рассердился:
- Что тебе вечно вержится что-то? Не можешь спокойно жить! Жрать пошли скорей, только тебя и ждали!
Бабка тоже поворчала, но, помня прежний случай, не сильно, а так, для порядка.
Ушли папа с бабкой домой, мама стала огурцы брошенные в фартук собирать. И Жучка рядом вертится, хвостиком виляет.
Собрала мама всё, что обронила, в фартук, решила ещё огурчиков нарвать. Один сорвала, второй, третий… А тут Жучка как зарычит, и выскочила из огорода!
Мама сразу всё поняла. Посмотрела в сторону яблони – а там опять стоит свекровь, с клюшечкой, в светлом платочке…
Маме, конечно, жутко стала, но она не убежала. Лишь сказала:
- Прости меня за всё, мам, и я тебя прощаю…
И домой пошла спокойно, хоть ей вприпрыжку бежать хотелось.
Пришла домой, там папа её пытать стал:
- Ну, что, видела мать-то?
Мама говорит:
- Видела, стоит под яблоней.
- А ты чего? – спрашивает папа.
- Попрощалась с ней, - говорит мама. – Прощения у неё попросила, и сама её за всё простила…
Папа сразу замолчал, а бабка перекрестилась…
После этого мама стала ждать плохих вестей.
Плохие вести не заставили себя долго ждать. На следующий вечер к маме на работу прибежала соседка бабушки Кати, и рассказала, что у старушки вторую ночь свет в кухне горит, и саму её нигде не видно. Мама отпросилась с работы, пошла на ватных ногах к дому свекрови. А там уж папа бродит, его тоже кто-то позвал.
Сунулись в дом – дверь закрыта изнутри. Постучались – тишина. Папа по окнам полазил, одно оказалось открыто. Влез в дом, а бабушка там мёртвая лежит, на кровати…
Мама сразу же сбегала за золовкой Федосьей Васильевной, за другой золовкой племянницу послала, кто-то медичку привёл, участковый сам пришёл – нюх у него на такие дела был.
Медичка осмотрела тело, и сказала, что, вероятнее всего, у старушки произошёл инсульт. Ну, инсульт, так инсульт… А когда мама завела разговор о похоронах, обе золовки в один голос сказали: похороны – дело сына, это он обязан о матери до последнего заботиться! После этих слов папа схватил обеих сестёр за шиворот и выкинул из дома…
Мама с папой, конечно, схоронили бабушку Катю, всё, как положено, сделали. А через неделю к нам пришли москвичи, дачники, попросили продать бабы Катин дом. А дом хороший был, большой, пятистенный. Сразу же и по цене сговорились – восемьсот рублей. Пошли в сельсовет, сделку оформили, тогда это просто было.
В это время тётя Феня в отпуске была, про продажу дома ничего не знала. Узнала лишь через три дня, прибежала к нам, вместе с тётей Паней, начала требовать свою долю. Я помню, как они обе кричали, что это общее наследство, и подлежит разделу! Мама хотела отдать им две трети – пятьсот рублей, но папа выхватил у мамы деньги, спрятал в карман, а обеих сестёр вытолкал за дверь пинками.
Папины сёстры не успокоились, опять подали иск в суд. А судья, внимательно изучив документы, вынесла решение в пользу отца. Раз он сам содержал мать, сам хоронил, то и наследство принадлежит ему…
А мама так до конца жизни и ухаживала за могилкой свекрови. Говорила, что раз она к ней прощаться приходила, значит, просила позаботиться.
Всем добра и здоровья!