Заканчивался отпуск. Ещё последний денёк можно любоваться радушным приемом Сочи. Раннее утро после дождя. Скользко. Чистые отполированные небесной водой листья деревьев бликовали на солнце, которое начало пробиваться сквозь ветки. Изумрудный мох на мокрых серых камнях казался неестественно ярким, как будто его нарисовал художник-пейзажист. Небольшая говорливая речушка будила окрестности и весело бежала вниз, к морю.
Любовь Алексеевна и Игорь Степанович стояли возле огромного Волконского дольмена. Древнее сооружение поражало своим масштабами, потому что на нем не было никаких плит – его вырубили в скале. На минуту можно представить, что гномы жили в этом каменном доме. Возможно, они скрывались от глаз простых людей. Или это древняя гробница? А может быть это особое место для языческих ритуалов?
Женщина положила руку на холодный камень и задумалась. Мысли текли медленно, с расстановкой, рассказывая каменному великану тайные желания. Вниз уходила долина, покрытая мощными корнями - артериями.
Мужчина присел на большой валун и прислушался к переливам птиц, к еле слышному шороху листьев, к пению воды. Он прикрыл глаза и пропускал через себя звуки летней природы. Любовь Алексеевна оторвала руку от скалы и подошла к Игорю Степановичу. Они сидели и слушали тишину, пока не услышали крики детей за спиной – это туристы пожаловали вслед за ними.
- Как не хочется уезжать, - вздохнула Люба, вспомнив, что совсем скоро она вернётся к пациентам с их букетом нервных болезней.
- Оставайся, - услышала она в ответ. – Продадим в Москве свои квартиры и переедем в Сочи. А?
- Ты серьёзно?
- Конечно. На пенсию ты выйти успела. Что тебя останавливает? Дети с внуками не сдерживают, муж тем более.
- Знаешь, я подумаю. Честно. Пойдем, мне еще чемодан собирать.
*************************************************************************
Утром следующего дня они спокойно распрощались, без слёз и волнений, ведь телефонные номера уже были записаны и крепко сидели в памяти сим-карты. Поездка прошла без эксцессов и волнений. В купе не воняли носки. Никто не воевал за нижнюю полку.
Уже на подъезде к Москве Любовь Алексеевна почувствовала себя неважно. Подозрительная боль отдавала в левое плечо и лопатку, холодный пот окатывал с ног до головы, сердце колотилось и стучало в унисон с поездом: «Тук-тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук». С чего вдруг? «Неужели дольмен нашаманил? Бред. Я даже не помню, о чём конкретно просила. Аааа, вспомнила: за мир во всём мире и чтобы не было войны на Украине. А то к старенькой сестре невозможно приехать. Нет, больше похоже на предынфарктное состояние». На вокзале никто не встречал.
- Света, привет. На работе? Слушай, что-то плохо мне. Подозреваю, что сердце. Сейчас возьму такси и домой. Вызови бригаду, пожалуйста.
Больше Любовь ничего не помнила. Она очнулась в чужой кровати на безжизненной серой простыне. На краю сидела Светлана, уговорившая Антона Константиновича пропустить её в палату.
Люба захотела крепко обнять, но левая рука висела как плеть и отказывалась повиноваться. Хотела сказать, что рада видеть, но изо рта вылетели гортанные чужие звуки. Женщина испугалась собственной беспомощности и заплакала.
Подруга села ближе, погладила Любу по коротким седым волосам, которые колючим ежиком торчали во все стороны, и еле сдерживалась, чтобы не составить компанию по бесполезным слезам. Сейчас нужна стойкость. Плакать можно будет дома.
- Я позвонила сыну. Он скоро приедет, - сказала Света, обнадёживая больную.
Автор: Ольга Айзенберг.