Последние пару дней то и дело натыкаюсь на рекомендации из серии "чем заняться во время карантина" или " где лучше пересидеть"?
Честно? Будь у меня выбор, я бы рванула в 80-е.
Вот буквально недавно заглянули с сыном в металлоремонт, куда хожу с тех пор, как, встав на цыпочки, впервые дотянулась до окошка приема заказов.
Если я когда-нибудь захочу водить авторские экскурсии по Москве, то погружение в 80-е начну именно отсюда.
Для меня загадка, как этот временной портал не растворился в девяностые и двухтысячные. Одно из трех: либо про него все забыли, либо разбитую витрину со старыми магнитофононами и приемниками видят только настоящие гольяновцы, либо работник мастерской, которого я помню ещё стройным и волосатым (а, может, это был его отец), в засаленной фланелевой рубашке, спортивных трениках и привычкой не брать деньги за мелкую работу на самом деле древний волшебник и владелец всего дома.
И если однажды я, облокотившись о треснувшую стойку, закрою глаза и загадаю желание, и оно обязательно сбудется.
За черной дверью старый линолеум и три окошка. Направо паренек чинит безнадежно изношенные ботинки. Коридор заставлен сейфами. На стене визитница - внутри бумажки с телефонами, написанными от руки. Рядом - режим работы с перерывом на обед. Старичок, который чинит примусы и кассетные магнитофоны, уже закрылся.
Гриша, широко раскрыв глаза и рот, оглядывается.
- Мама, что это?!!
- Где, где?
- Да вот же, вот, - завороженно глядя на мастера, говорит Гриша.
Присматриваюсь. Вроде ничего особенного. А потом меня, как лопатой по лбу. Он же по проводному телефону разговаривает. Перед тем как пуститься в долгий рассказ об истории изобретения телефона, облокачиваюсь о стойку и быстро загадываю желание.
Я переношусь в 1989 год.
Мне лет девять или десять. Июнь. Едем мы за грибами, а натыкаемся на огромное гороховое поле. Взрослые уходят в лес, а нас - меня, брата и двоюродную сестру - оставляют возле машины наедине с чудесным, волнующим, бесконечным зелёным море спелого, восхитительно-жирного гороха.
Мы запихиваем его в рот прямо со стручками, рассовываем по карманам и панамкам. Объелись так, что обратно едем лежа.
Очень довольные едем. Впереди еще целый август, бабушка сварила компот, а дедушка, не отрываясь от дороги, рассказывает очередной скользкий анекдот про поручика Ржевского. И живем мы в детстве.
И не волнует нас ни пенсионный возраст, ни рост валюты, ни то, "что нельзя называть".