Людское гетто, за подъездом - ночь; ласковым светом горят фонари. Слышишь, сердце кричит? Ты не сможешь помочь, потому что это кричат изнутри;
Но ты поймешь, может, всё это потом, когда жизнь обернёшь чистым листом, в поиске нового смысла; когда закаты и рассветы замелькают слишком быстро, высекая из железных дней жгучие искры,
Когда алмазы станут пылью, когда шелка обернутся гнилью, когда каждое утро станет слишком ненавистным, когда всё на петле повиснет, когда на горе рак свистнет, когда быль станет сказками, а сказки - былью, когда по чьей-то указке оторвут твои крылья, лишь тогда, может быть, ты заглянешь в закулисье. А там? Там празднует Алиса, и смеется меж огней, и болтает слишком быстро, высекая из железных дней жгучие искры для таинственных обрядов и напевов, вместе с Чеширским котом, и червонной королевой, и ты будешь с ними рядом, но... тссс... подожди, это потом, не сейчас, всё потом.
Не сейчас, и не тут, под теплым светом фонарей, с улыбкой на губах, с бутылкой пива в руках, с сигаретой во рту, выпуская дым из ноздрей, болтая ни о чем, о всяких разных пустяках,
Не сейчас, среди асфальтовых миров, среди сквериков и парков, и безрадостных дворов; и луна уползает из поля зрения; может, это конец? Мировое затмение?
Не такой уж и плохой вариант, на самом-то деле.
