Оглавление
На улице тревожная тишина, я вошел в переулок, где нашли заболевших. Воздух пахнет гарью и чем-то мерзко-сладковатым. Покрытые сажей стены возвышаются с боков, под ногами шуршит и похрустывает мусор.
Я остановился, достал из инвентаря мешочек, полный золотистого песка. Зачерпнул горсть и тщательно рассыпал вокруг. От песка идет мягкое тепло, а ноздри щекочет тень запаха Великих Озёр, что раскинулись над залежами магической руды.
Песчинки, словно мелкий снег, опустились на брусчатку, задвигались. Словно металлическая стружка в магнитном поле.
Раньше зачарованный песок использовали на фронтире, чтобы узнать, какой магией пользовались монстры. Полезная штука, особенно сейчас. Зная тип волшбы, можно легко определить класс, плюс рисунок магического узора уникален для каждого заклинания...
Песчинки собрались у моих ног в двойную спираль и сменили цвет с яркого золота, на снежно-белый.
Я застыл, переваривая информацию, на всякий случай осмотрел рисунок и подбросил песка. Результат прежний.
— Вот же ж...
Девчонка врала нам! Здесь нет ни крупицы маны тёмной магии, только... Я глупо приоткрыл рот, смачно выругался.
— Маленькая тварь!
Вспомнилось, как Селина прятала лицо, шмыгала носом и издавала странные звуки, что я принял за сдерживаемые рыдания. Она давилась смехом! Смеялась над двумя идиотами, придумывая складную сказочку про злого мага!
— Убью. — Процедил я, открыл список контактов. — Кир! Ты меня слышишь?!
— Да, что случилось? На тебя напали?!
— Нет, я знаю кто вызывает рак, это Селина!
— Ч-что? Ты уверен?
— Полностью! Вышли стражу к Дому Гильдий, я иду за ней!
— Гин мы сами. Гин?
Я сбросил звонок.
***
Через площадь пронесся ураганом, расталкивая людей и ловя спиной ругань вперемешку с проклятиями. Дом Гильдий — широкое здание в форме башни, отгороженное от площади высоким кованным забором. За преградой пышный сад с цветущими деревьями.
Стража нагнала меня у ворот, десяток крепких мужчин в латах во главе с Киром и... Кристиной. Воительница одарила меня недовольным взглядом, но промолчала.
Дорогу нам преградил привратник, двухметровый громила в позолоченных доспехах с алебардой наперевес.
— Стоять! Вход только для членов избранных гильдий! Безгильдийному мусору вход запрещен!
Лицо вратника брезгливо скривилось, словно перед ним действительно кучка вонючего мусора. Кир вышел вперёд, встал перед ним и прорычал, ткнув пальцем в грудь:
— Слушай сюда, падаль. У нас дело чрезвычайной важности! Я, мать твою, мэр! Если ты нас не пропустишь, я отправлю тебя убирать свинарники голышом! Ты. Меня. Понял?!
Лицо Кира налило кровью, я удивленно покосился на друга — впервые вижу в такой ярости. На нагруднике вратника осталась отчетливая вмятина от пальца. Громила попятился, растерянно бормоча:
— Но ведь... нельзя... только членам гильдий...
— Свинарники! — Рявкнул Кир, наступая.
Вратник стал как-то ниже ростом, сгорбился и юркнул в сторону, выронив алебарду. Я распахнул ворота и побежал ко входу. Внутри Дома пахнет цветами, воздух прохладный. Грохот шагов гасит толстый ковёр, на стенах висят деревянные панели и гобелены с запечатленными подвигами разместившихся здесь гильдий.
Распугивая неписей-горничных, мы пробежали по кольцевому коридору и остановились у искомой двери. Я потянул за ручку, дверь не шелохнулась. Потянул сильнее, толкнул — ноль результата. Заколотил кулаком, крикнул:
— Марвин! Открывай!
Тишина. Я застучал сильнее, пнул дверь, огляделся и ткнул пальцем в перепуганную горничную:
— Ты, открой дверь!
— Но...
— Открывай! — Приказал Кристина, нависнув над девушкой.
Горничная пискнула и, стараясь не смотреть в голубые глаза паладинши, посеменила к двери. Замок щелкнул, в лица дохнуло сладковатой гнилью.
Я едва сдержал рвотные позывы, двое стражников не смогли, убежали дальше по коридору. В зале на полу лежат три изуродованных куска мяса, лишь отдаленно напоминающие игроков. Двое поползли к нам, булькая и оставляя за собой зелено-бурый след.
Из приоткрытой двери смежной комнаты доносится тихий смех и чвакающие звуки. Я выхватил меч и прошел мимо больных, пнул дверь. Комната маленькая, украшена со вкусом, в центре у опрокинутого столика сидит Селина. Сидит верхом на куске плоти, бывшим ягуаром Марвином. Целительница сжимает ладонями безобразно раздутую голову, меж пальцев струится свет.
Копейщик вяло сучит конечностями, пытается сбросить её. Плоть под пальцами девушки вздувается, пульсирует и сочится сукровицей. Из чудом уцелевших глаз копейщика бегут слезы вперемешку с кровью.
