Поехал как-то раз один Мужик в город.
Урожай у него в том году выдался отменный, вот он и решил излишки на рынке продать. Запряг лошадку, загрузил воз всякой огородной дребеденью, Бабу свою взял (а куды ж без неё?!), и поехал.
Вот едут они полем, едут лесом, едут лугом. А тут дорога в гору пошла. И видит Мужик, что лошадёнке тяжеловато воз в гору переть – пыхтит она, шею тянет, хвост топырит, того и гляди, встанет.
Толкнул Мужик свою Бабу локтем в бок - мол, подмогни. Обычно-то Баба так и делала – соскочит с воза, плечом в него упрётся и толкает до нужного места. А тут ни гу-гу.
Глянул мужик на свою Бабу, а она спит! Голову так уютненько на грудь положила, и посапывает. Только башка на ходу мотается.
Умаялась Баба за утро, вот и сморило её. Соскочила с постели ещё до свету, и бегом во двор: коров подоила, телят напоила, свиней-гусей-курей накормила, навоз вилами попыряла… И шеметом в дом: печь затопила, тесто замесила, щи да кашу в печь пометала, пирогов напекла, посуду перемыла, полы подмела… И в огород поскакала: картошки накопала, моркошки-луку-репы надёргала, огурцов да помидоров нарвала, всё в мешки сложила, на воз погрузила…
Вы спросите, а что же её Мужик в это время делал? А Мужик занимался суръёзным мужским делом – чинил хомут. Оно, конечно, можно было и раньше его починить. Баба-то так и говорила: почини хомут-то, не доводи до последнего! Ага, а вдруг бы он опять сломался? И чё тогда, вдругорядь один и тот же хомут чинить?!...
Толкал-толкал Мужик свою Бабу, тормошил-тормошил, а она всё спит себе, да ещё и посапывает - умаялась, видать, сильно. Рассердился он, да как толкнёт Бабу что есть мочи! Та кубарем с воза покатилась, закатилась в придорожные кусты, но так и не проснулась. Лишь руку под голову положила, да потянулась сладко. Лежачи-то спать удобнее.
Лошадёнка, конечно, шибче в гору пошла, когда Баба с возу свалилась. А Мужик и думает: «Ну и пусть себе спит, соня этакая! Что я, без Бабы, что ль, не управлюсь?! На обратном пути и подберу её. Кому она, окромя меня, нужна? Толстая, мордатая, пузатая. И грудь обвисла…».
С тем и поехал дальше.
А сзади ещё один Мужик ехал, и всё это дело видел. Подъехал он к кустам, где Баба лежала, и думает: «Баба-то какая хорошая: толстая, мордатая, пузатая, сисястая! Возьму-ка я её к себе. Что мне, весь век, что ли, бобылём ходить? Раз она своему Мужику не нужна, то мне в самый раз будет!».
Завалил Мужик Бабу на воз, и повёз к себе. Возле дома кое-как растормошил-растолкал.
Баба как соскочит, да спросонья:
- Ой, Мужик-то не мой! Ой, и дом-то не мой!!!
Мужик говорит: так, мол, и так, скинул тебя твой Мужик с воза, и уехал. Пойдём ко мне жить!
Баба сначала осерчала, да поплакала маленько, а потом слёзы вытерла да осмотрелась: дом у Мужика справный, забор новый, в сарае мычат-хрюкают-кудахчут, да и сам он приглядный…
- А пойдём! – говорит.
Зашла Баба в дом, а там всё чистенько-прибрано, всё на своих местах лежит. Ну, как чистенько… на бабий взгляд-то не совсем: пыль протёрта лишь на видных местах, занавески от пыли посерели, стёкла в окнах мутные, пол не блестит, кое-где в углах тенёта висят, да и печку подмазать давно пора…
Закатала Баба рукава и принялась хозяйничать: стёкла протёрла, занавески постирала, пыль смахнула, тенёта обмела, полы отдраила, печку побелила. А потом тесто замесила, пирогов напекла, кипятку в самоваре накипятила и уселась с другим Мужиком чаёвничать. В общем, стали они жить-поживать, да добра наживать.
А Мужик-то ейный, который первый, распродал урожай на рынке, и домой поехал. Подъехал к кустам, а Бабы-то там и нету! «Ну, - думает, - будет мне дома баня! Если не сковородкой, так ухватом отмутузит!».
Приехал домой, и там Бабы нет. Пометался он туда-сюда, а потом обрадовался даже. «Ну, и фиг с ней! – думает. – Что я, без Бабы, что ль, не проживу? Деньги у меня таперя есть, дом справный, скотинка в хозяйстве имеется. Проживу как-нито и без Бабы!».
Распряг Мужик лошадёнку, поставил в стойло, и хотел уж домой идти, на диване поваляться, да лошадь принялась копытом бить – пить захотела. Схватил Мужик бадейку, побежал на колодец, принёс воды, а коняшка это ведро в полминуты выхлебала! Побежал ещё, и ещё, и ещё…
В общем, всех напоил: и лошадь, и коров, и свиней, и всех остальных, что в сарае проживали. Аж руки дрожмя задрожали, после того, как вёдер тридцать с колодца во двор перетаскал.
Только домой хотел идти, а лошадёнка опять копытом буздает, овса требует. А следом и другая живность оголодавшая заблажила. Пришлось на сушила лезть, за сеном. И в амбар идти, за зерном… И в погреб лезть, за брюквой… Потом коров доить… Потом навоз отгребать… Так до полуночи и провозился.
Пришёл домой, уставший до некуда, хотел на диванчик рухнуть. Только как уснёшь, ежели в избе не топлено? Пришлось печку топить, да скотинке запарку на завтрашний день готовить. Ещё квашню пришлось замесить, чтоб без каравая не остаться. И ещё кучу дел переделать, которые раньше вроде как сами собой делались. До того намаялся, бедняга, что, прямо не евши, и заснул…
Вот и началась у Мужика весёлая жизнь! С утра, до свету, встанет, и понеслось: то во дворе с вилами да вёдрами топчется, то в печке ухватом орудует, то в огороде с лопатой мается. Исхудал весь от натуги, почернел, озлобился. «Э, нет! – думает. – Эдак и помереть можно! Надо Бабу искать, помощницу. Только не ту, старую, а помоложе да покрасивше…».
Подыскал себе Мужик молодайку, красивую, стройную. Домой привёл, думал, помощницей будет. Да не тут-то было! Молодёжь-то нынешняя к работе не приучена, всё норовит на чужом горбу проехаться. Вот и жёнка молодая уселась Мужику на шею, и ножки свесила: скотину она боится, готовить не умеет, с веником не дружит, в огород вообще не идёт – вдруг маникюр попортит. Сидит весь день перед телевизором, красится-мажется, с подружками по телефону треплется. Только и прибытку с неё, что тело молодое…
В общем, помощница из молодайки никакая, а любви каждую ночь требует. Измаялся Мужик, измучился: днём на хозяйстве, ночью на жене. Еле ноги передвигать стал. «Нет, - думает, - так не пойдёт! Надолго ли меня хватит при таком раскладе?!».
Прогнал Мужик молодайку, другую Бабу привёл. Постарше, конечно, и потолще, но приглядную, да аккуратную. Та сразу в избе порядок навела, в огороде будылья повыдёргивала, скотинку обиходила, щей наварила… В общем, не Баба, а золото!
А уж в постели-то какая ласковая!!! Только требовательная очень: то ей сарафан новый приглянется, то шубка, то бусики; то кровать ей жёсткая, то сапожки прохудились, то шапку моль проела. А Мужик и рад своей дроле угодить. Как же такую Бабу не порадовать?!
Тянет Мужик жилы, на трёх работах вкалывает, новую Бабу подарками радует. Всю скотину на презенты распродал, в кредиты влез да в долги. Накупил жене обновок, всю обстановку в доме поменял, повозку красивую купил, чтоб новой Бабе перед соседями не стыдно было. В общем, зажил Мужик весело, в любви и согласии купался.
Но недолго он радовался: пришёл как-то с ночной смены, а в доме пусто: ни мебели, ни ковров, ни жены. И повозка новая пропала…
Погоревал-погоревал Мужик, но жить-то дальше надо?! Подыскал ещё одну Бабу, не старую ещё, в меру упитанную. Привёл домой, она огляделась, и говорит:
- Чё-то у тебя пустовато в доме, да и во дворе не густо…
А Мужик:
- Да наживём ещё!
- Конечно, наживём, - говорит Баба. – Только ты уж будь добр, отпиши мне половину дома, чтоб я не за так горбатилась!
Мужик аж поперхнулся:
- Да ты ещё и не горбатилась, а уж плату требуешь?! Вон отсюда!!!...
Не срослось и с этой. Загоревал мужик, затосковал, стал тоску лечить известным способом. Долго лечился, счёт дням потерял. А однажды проснулся, огляделся и в ужас пришёл: дома грязно, во дворе пусто, на лице густо, в голове звонко, в кармане ветрено…
«Вот дурак я, дурак! – думает Мужик. – Жил себе, не тужил, да сам всё и разрушил! Ведь лучше-то моей Бабы и нету никого! Поди, мается одна, бродит по белу свету, горюет, страдает, как я… Поеду-ка я её искать!».
Запряг Мужик старую кобылёнку в старый воз и поехал. Долго ездил, у всех встречных-поперечных спрашивал:
- Не видали Бабу, толстую такую, мордатую, грудатую, губки бантиком?
- Не, - отвечают, - не видали!
Но слухом белый свет полнится, однажды напал Мужик на след своей Бабы. И где живёт, узнал; и с кем живёт, узнал. Поехал по указанному адресу. А пока ехал, думы невесёлые думал: «Я-то горюю, что одна она по белу свету скитается, а она! да с другим!! да сразу!!!».
В общем, пока доехал до нужного адреса, накрутил себя по полной. В дом-то зашёл, а там его Баба в новом сарафане сидит, с новым Мужиком чаи гоняет. Ещё толще стала, ещё румяней, ещё краше!
Затрясло Мужика от обиды, кричать стал:
- Да ты, такая-сякая! Да как ты могла! Да как смела! А я-то! А ты-то!!!
Баба говорит:
- Чё орёшь, как заполошный? Ты ж сам меня с воза столкнул!
А новый Мужик масла в огонь подливает:
- Да-да, столкнул, я сам видел! Ещё и сказал – Баба с возу, кобыле легче!
Старый Мужик на нового накинулся:
- А ты-то чё лезешь? Баба не твоя!
А новый Мужик:
- Нет, таперича моя!
Конечно, Мужики подрались! Как же без этого? Но новый Мужик сильнее оказался, вытолкал старого взашей, и не велел больше приходить. Да ещё раз прямо около ворот отмутузил.
Уселся Мужик на воз, вожжи дёрнул, поехал домой. Злой, как чёрт, орёт сам с собой, кровь да сопли рукавом обтирает, судьбинушку злую клянёт. Да Бабу свою бывшую почём зря кроет:
- Ух, она такая-сякая-разсякая!
Доехал до середины пути, злость прошла, вот Мужик и думает: «И чё я, дурак, наделал?! Сам же виноват, а Бабу виноватить стал! Слов лишних наговорил… Эх, ворочусь-ка я взад, кинусь ей в ноженьки! Пропаду ведь без неё ни за грош…».
Завернул Мужик оглобли, поехал опять к Бабе, виниться. Зашёл в дом, буздыкнулся на колени, плачет, прощения просит:
- Возвертайся, матушка, мне и жизнь без тебя не жизнь!
Какая же Баба слёзы-то мужские выдержит? Захолонуло у неё всё внутри, сердце забилося. И всё бы ничего – перетерпела бы, поплакала в подушку, да и ладно - сам же виноват! Да тут новый Мужик вмешался не по делу. Подлетел к старому Мужику, и давай ногами пинать!
- Я тебя предупреждал, - кричит, - чтоб ты здесь больше не появлялся?! Нечего к моей Бабе лезть! Я ей ни в чём не отказываю: кормлю, пою, обновками балую! Она у меня, как царица, живёт, ни в чём отказа не знает!
И тут закипело всё внутри у Бабы и от обиды, и от жалости, и от несправедливости. Взяла она табуретку, да как шарахнет нового Мужика по спине! Потом растащила драчунов по углам, тумаков обоим надавала.
Новый Мужик глазами лупает, ничего понять не может:
- Да я тебя кормил! Да я тебя поил!! Да одевал!!! А ты меня табуреткой!!!!!!!...
Баба говорит:
- Да замолкни уж! Кормил он меня, поил, видите ли! Да я сама себя кормлю и пою! Из сарая да из огорода не вылезаю, весь день ургучу без передыху. А от тебя и милости никакой не вижу. У тебя ж лишнюю ложку сахару к чаю не дождёсси! Всё по счёту: и соль, и сахар, даже перец по горошинам выдаёшь! Живу, как приживалка…
И так далее, по списку…
Мужик новый осердился:
- Да я тебе сарафан новый купил! И сапоги… резиновые!!!
Баба говорит:
- Да забери ты все свои подарки – им в базарный день грош цена!
А новый Мужик:
- Ну, и уходи!
А Баба:
- Ну, и уйду!!!
Взяла Баба в охапку старого Мужика, завалила на воз, и к своему дому оглобли развернула.
Едут домой, Баба правит и думает: «Ну, и пусть старый Мужик ленивый! Зато там дом мой, и я в нём хозяйка, а не приживалка. Всё моё. Да и осознал поди муженёк, как без Бабы-то жить. Поди, исправился…».
А Мужик ейный на охапке сена лежит, от счастья млеет. Думает: «Поди, нагулялася уж, таперя никуда от меня не денется. Да и мне с ней полегче жить будет. Пусть толстая да пузатая, зато своя!».
Приехали к дому.
Баба-то как зашла в дом, так аж присела: пусто, грязно, не топлено! И в сарае тишина…
Засучила Баба рукава и за дело принялась: хлам из избы повыкинула, полы отскребла, окошки отмыла, занавески повесила, тенёта обмела, половиков наткала, печь побелила… А Мужик вокруг неё вертится, радуется, чем ещё угодить, не знает!
В общем, зажили опять вдвоём. Со временем и меблишку новую прикупили, и телевизор с холодильником справили, и скотину развели…
А другой-то Мужик, как Баба от него ушла, поначалу сердился сильно. Станет вечером деньги пересчитывать, так сразу и вспоминает:
- Вот ведь дура неблагодарная! Уж как я её только не баловал: сарафан купил красивый - вон, в углу висит! И сапоги резиновые, блестящие! Вон, под лавкой стоят… И гребень черепаховый, перламутровый… А где ж гребень-то? Неужто с собой взяла, зараза?!... А-а-а, нет, на комоде лежит…
А потом подостыл маленько, да затосковал. Сядет деньги считать, да одному не считается; сядет чай пить, да одному не пьётся; позовут его в гости, да одному не идётся. Чахнуть стал, худеть, румянец со щёк спал, подбородок щетиной зарос.
Да и по хозяйству одному управляться тяжело. Привык уж, что Баба половину работы по хозяйству выполняла. А, может, и больше…
Вот и думает он: «Зачем я, дурак, такую Бабу этому лентяю отдал? Зачем мне одному и хозяйство, и деньги, и дом?! На тот свет ничего с собой не возьмёшь… Эх, надо ехать за Бабой, назад её возвертать. Одному-то не сладко…».
Запряг Мужик коня в тарантайку и поехал.
Приехал на место, в дом вошёл, и оробел - не знает, что сказать…
А Баба сидит за столом, чай с пирогами пьёт. Сарафан на ней новый, вокруг шеи бусы намотаны, в ушах серьги сверкают, на руках перстни переливаются.
- Чё приперся? – спрашивает. – Я, вроде, тебе ничё не должна. Все подарки твои чахлые тебе же и оставила. Даже гребень перламутровый.
Мужик сел, голову опустил.
- Прости ты меня, дурака жадного, - говорит, - не нужно мне ничего без тебя! И дом пустой без тебя, и на душе пусто. Возвращайся, а? Зачем тебе этот лентяй-слюнтяй? А я уж тебя таперя ни в чём ограничивать не буду! Всё для тебя!
Сидит Баба, молчит, думу думает. Не сладко ей в последнее время живется. Поначалу-то старый Мужик помогал во всём, крутился волчком, подарки дарил. А потом опять улёгся на диван, и всё. Обленился до крайности, с дивана-то встаёт лишь по нужде, да пожрать. Бородой зарос до пупа. А Баба ургучит одна, да ещё Мужика обслуживает: варит, стирает, гладит…
И всё бы ничего, привыкла уж она одна управляться, да стал Мужик попрекать её, что с другим Мужиком жила. Лежит и гундит… Лежит и гундит… Гундит и гундит… Надоел до смерти!
Да ещё и ревновать начал, придираться по мелочам: зачем сарафан новый купила, зачем бусы нацепила, зачем серьги в уши вставила, где так долго шлялась… Тьфу!!!
А Мужик-то старый глаза открыл и говорит:
- Зря ты сюда припёрся, зря. Моя она таперича, никуды от меня не денется!
Тут у Бабы гонор взыграл:
- А чё это ты за меня решаешь? Я чё, к тебе привязанная?!
А Мужик:
- Нужна ты мне больно, чтоб привязывать тебя! Куда хошь, туда и иди. Я себе другую найду, получше!
Баба:
- Ах, так! Ну, и оставайся один! Ищи себе, кого хошь. Только учти: всё своё я заберу с собой. Я сама всё наживала, от тебя помощи никакой не видела. Бутюг ты, как есть, бутюг!
И стала Баба свою мебель на воз грузить. Мужик-то новый обрадовался, суетится, столы-диваны таскает. Рад, что Баба к нему возвращается. Да не с пустыми руками!
Погрузили Мужик с Бабой весь скарб на воз, потом за скотину принялись: курей да гусей по корзинкам пораспихали, овец по ногам связали, коров к возу привязали, а поросёнки – они умные, вслед за хозяйкой сами пойдут.
А старый Мужик до того обленился, что даже с дивана не встал, чтоб Бабу проводить. Только дверь велел прикрыть, чтоб изба не выстыла. Сказал только Бабе своей напоследок:
- Давай, давай, уезжай, держать не буду. Только ведь сама скоро от этого жадюги сбежишь. А я ведь могу и не принять!
- Ой, нужен ты мне! – сказала Баба, махнула ручкой и так хлопнула дверью, что Мужик с дивана свалился и под полати закатился. Да так там и остался, потому что обленился до крайности.
Села Баба к новому Мужику в тарантайку, и поехали они.
Едут. Впереди тарантайка, сзади мерин сивый (Баба его сама покупала, для хозяйственных нужд) воз со скарбом везёт; за возом коровы поспешают, хвостами мотают; за коровами свиньи семенят, похрюкивают.
Ехали, ехали, до середины пути доехали, и начали нового Мужика сомнения терзать. «Вот везу я Бабу к себе домой, - думает он, - а не зазря ли? А вдруг опять к старому Мужику сбежит? Приедет он, поплачется, а она меня опять табуреткой?! И чё - опять всё напрасно? Да и зачем она вообще к нему возверталась? Ведь ясно же, что он никогда не исправится! А она меня за это… табуреткой…».
Вот думал так Мужик, думал, и сам не заметил, как сам с собой вслух стал говорить. А, может, и заметил… А Баба-то сидит, слушает и думает: «Ни фига себе! Мы ещё до дома не доехали, а уж он меня корит да отчитывает!... Да и какой там дом? Нет у меня там дома. Ни там, ни там…»…
Вздохнула Баба, потом потихоньку с тарантайки слезла, своего мерина отвязала, взобралась на воз, и поехала, куда глаза глядят…
Долго ехала. Пока уставшие коровы мычать не стали, а оголодавшие поросята визг не подняли. Остановила Баба мерина, огляделась. Видит - стоит домишко старый, бесхозный, покосился весь. «Вот и дом мне будет, - думает Баба. – Пусть старый, да скособоченный. Да ведь руки-то мои при мне остались! Шебуршатся ещё маленько. Как-нито управлюсь!).
Поселилась Баба в стареньком домике, и принялась за дела: домик подправила, крышу перекрыла, полы перестелила, на стены обои наклеила. И стала одна жить да поживать, добра наживать.
Всё у Бабы наладилось: в доме – чистота да порядок, пирогами пахнет; во дворе – хрюкают-мычат-кудахчут; в огороде - зеленеет да краснеет; в саду от урожая ветки ломятся. Сама Баба похудела, принарядилась, кудри завила, маникюр навела. В общем, зажила достойно…
А Мужик-то новый приехал к дому своему, оглянулся - а Бабы-то нет! Кричать начал:
- Так и знал, что зазря эту дуру вернуть хотел! Опять к этому лентяю сбежала!
Осерчал, обозлился, завернул коня назад. Поехал с разборками к Бабе – уехала опять, дура, да всё с собой взад увезла!
Приехал к её дому, влетел в избу – а там никого, лишь старый Мужик под полатями лежит, шубейкой старой укрылся – встать ему лень.
- Где она? – кричит новый Мужик. – Куды подевалася?
А старый Мужик из-под полатей:
- Я ж говорил, зря ты приехал! Где бы она не была, всё равно ко мне возвернётся! Рано или поздно…
И опять задремал.
Новый Мужик домой поехал. Едет, чертыхается:
- Вот ведь дура! А я-то её хотел… А она-то неблагодарная… Сколько времени потерял! Сколько бы денег мог заработать!!!
Всю дорогу ворчал. А как приехал домой, так и затосковал: опять один остался, опять тоска, да думы невесёлые одолевают…
Помучился, помучился, поехал опять к Бабе – может, возвернулась?... Нет, не возвернулась. В доме всё так же пусто, только старый Мужик с пола на полати переместился – захолодал.
- Не вернулась? – спрашивает новый Мужик.
- Не, бродит где-то, - говорит старый Мужик, и так жалобно: – Слушай… А у тебя, случайно, пожевать ничё не найдётся?
Не только захолодал, но и оголодал.
Новый Мужик отдал старому краюху хлеба, что с собой в дорогу брал, и домой поехал.
Вот и стали оба Мужика друг к другу в гости ездить, Бабу свою искать. Подружились даже. Ездили, ездили, а её всё нет и нет. Вот и решили они вдвоём Бабу искать. Мол, кого выберет сама, тот с ней и останется. Без обид.
Искали, искали, нашли. Подъехали к дому, видят – домик у Бабы справный, забор крашеный, крылечко резное, тропинка у калитки песочком посыпана. Оробели слегка, но постучались.
Баба в окошко выглянула:
- Чаво надо?
- Да, вот, - говорят, - приехали тебя возвертать. Выбирай, кто тебе больше по душе! Не обидимся за твой выбор…
Баба говорит:
- Да на кой вы мне оба сдались? Знаю уж я вас обоих, как облупленных. Езжайте восвояси, мне и одной хорошо!
Как не упрашивали её Мужики вернуться, как не клялись, что изменились да исправились, Баба им не поверила, даже в дом не пустила. Так ни с чем и уехали…
Так вот и живут с тех пор, поодиночке.
Старый Мужик ещё пару новых Баб в дом приводил, да они от него сбежали. Да и какая же Баба в пустой дом пойдёт? Да к лежебоке?! Это уж совсем дурой надо быть…
А новый Мужик всё деньги считает. Наложил под матрас пачек, и каждый вечер пересчитывает. Да Бабу клянёт, что не оценила, обманула, бросила…
А Баба-то что? А что Баба… Живёт себе одна, ни в чём нужды не знает. Дом у неё – полная чаша, хозяйство справное, да и здоровьем Бог не обидел. Только вот всё реже и реже она пироги печёт. И кудри больше не завивает. Не для кого ей готовить, не перед кем форсить…
Какая мораль в этой сказке? Да самая простая - цени то, что имеешь! В чужих руках-то всё кажется больше, да красивше. Но я, товарищи-господа, ответственно заявляю: это всего лишь обман зрения! Не лучше, и не красивше, а то же самое, что и у вас. Только чужое, непривычное. Тогда зачем же менять, время терять?
Побольше терпения, дамы и господа, судари и сударыни, товарищи и товарки. Досталась вам кость – гложите, терпите; обглодали, надоела – бросайте. Только уж потом не поднимайте эту кость, раз бросили. Оттого, что эта кость в пыли повалялась, она лучше и вкуснее не станет.
И не надейтесь, что человек с возрастом меняется. Нет, не меняется! Говорится же, что горбатого только могила исправит. Или - кто с лысинкой родился, тот с лысинкой и помрёт! Или – сколько волос с ентой штуки не прями… (ну, вы поняли). Терпимее надо быть, и мудрее. А иначе вас ждёт ОДИНОЧЕСТВО!