Московская филармония начала новый сезон ударно - целой серией нетривиальных концертных программ. Одна из первых прозвучала в Концертном зале имени Чайковского 6 сентября: Симфонический оркестр Белградской филармонии под управлением Даниила Райскина исполнил сочинения Римского-Корсакова, Хачатуряна и Дворжака
Основанный почти сто лет назад коллектив – пожалуй, самый известный в бывшей Югославии, – переживший трудные времена на рубеже веков (связанные с трагическими страницами современной истории Балкан), вновь «на коне»: после вынужденного простоя конца 1990-х – начала 2000-х оркестр сумел вернуть себе впечатляющую профессиональную форму и восстановить свое реноме одного из сильнейших европейских музыкальных коллективов. «Золотой эрой» в истории Белградского филармонического оркестра считаются 1960–1970-е годы. Международная критика выдвигала тогда коллектив на пятую позицию в рейтинге лучших оркестров Европы, он много гастролировал (в том числе, конечно же, в Советском Союзе), принимал участие в крупнейших международных фестивалях, с ним сотрудничали знаменитые дирижеры и солисты. По мнению многих, «золотые времена» возвращаются: сегодня оркестр вновь заставил европейскую музыкальную общественность заговорить о себе. В новом веке существенно расширился репертуар коллектива, как за счет редко исполняемых вещей, так и произведений современных авторов, неуклонно растет исполнительский уровень оркестрантов, умелое составление программ привлекают к нему внимание всё большего числа меломанов.
Последнее особенно ярко было продемонстрировано на московском концерте. Программа сочетала в себе сверхпопулярное (Симфония № 9 «Из Нового Света» Дворжака) и звучащее не столь часто («Сербская фантазия» Римского-Корсакова и Скрипичный концерт Хачатуряна). В ней естественным образом педалировалась славянская тема, в то же время уместным реверансом в сторону российской публики было включение одного из ярчайших инструментальных шедевров советской эпохи. Славянская перекличка Римского и Дворжака контрапунктировала с перекличкой ориентальной: восточный тематизм явственен у классика армянской музыки, но его же можно расслышать и в томных балканских «запевах» фантазии (особенно в первой теме, в которой еще современники Римского-Корсакова усматривали не узко сербские интонации, но более широко – европейского Востока): мелос южных горских народов (сербов и армян), действительно, по нашему мнению, созвучен и родственен.
Великолепная профессиональная форма оркестра была ощутима в нескольких моментах. В идеальном балансе между группами инструментов, в отсутствии технического брака, каких бы то ни было помарок, в интеллигентном, мягком звуке, при этом звучание оказывалось ярким, эмоциональным, экспрессивным, одинаково убедительном как в тихих неспешных фрагментах, так и в бурных вихревых, туттийных. За пультом стоял главный приглашенный дирижер коллектива Даниил Райскин, чья интеллигентная, но волевая манера гарантировала точность и выразительность исполнения – ясный, несуетливый, одновременно визуально значимый жест, железная выдержка необходимых темпов, благодаря чему, в том числе, достигались выпуклая контрастность исполнения, отличное взаимодействие с солистом в сложнейшем Скрипичном концерте.
Изюминкой, если не сенсацией программы стало участие молодого сербского скрипача Немани Радуловича, солировавшего в произведении Хачатуряна. Эпатажный вид музыканта, мало рифмующийся со строгим академическим концертом (буйная копна черных кудрей, обтягивающие лосины и высокие шнурованные сапоги, оголенная грудь под узким пиджачком), никого не должны смущать – музыкант интересный, стоящий внимания. Сегодня каноны шоу-бизнеса всё ощутимее проникают на академическую сцену, поэтому неординарная визуальная составляющая – уже не так редко встречающееся явление в концертах классической музыки. Но если не заострять на этом внимания, не зацикливаться, то невозможно не услышать главного: Радулович – не просто виртуоз (каких по нынешним высокотехнологичным временам не так уж и мало), но музыкант тонкий, с собственным индивидуальным почерком. Легкий (не легковесный, а именно легкий), не слишком сочный и чувственный, а скорее интеллигентный и изящный звук, феноменальная техника, свободное жонглирование тембровыми красками, ювелирное «выписывание» мельчайших штрихов делают игру Радуловича запоминающимся явлением. Артист легко добивается гипнотического воздействия на публику, его тонкое, филигранное музицирование полно жаркой, знойной экспрессии, иногда мощного, если не оглушительного звучания, бешеной энергетики. В сложнейшем опусе Хачатуряна сербский музыкант умело подмечает импровизационную сущность, и у публики создается полное ощущение, что скрипач рождает звуки «здесь и сейчас», фантазирует на заданную тему, свободно ведет диалог с предложенным композитором терпким ориентальным материалом, что, конечно, свидетельствует о неординарном таланте.
Московская публика устроила музыкантам оглушительный прием: искренним овациям не было конца, никто не хотел расходиться. Маэстро Райскину даже пришлось публично признаться, что припасенные бисы иссякли (в качестве таковых оркестр сыграл два сочинения сербских композиторов – танец «Голубка» Стевана Христича из балета «Охридская легенда» и военный марш Станислава Биницкого «На Дрину»), и только после этого меломаны «отпустили» оркестрантов, взяв с них обещание (озвученное дирижером) непременно вернуться в Москву вновь – в самом ближайшем будущем.
"Музыкальная жизнь", № 9, 2016