Из книги "Девять кругов рая"
У нас в телекомпании работала девушка по имени Тамара Пыжикова. Она была председателем Профсоюза телекомпании. Это была очень солидная в то время должность. И вид у Тамары был столь же внушительный - необъятная грудь и столь же величественных размеров зад.
Я Тамару побаивался. Она, когда меня видела, всё время так строго спрашивала: ты взносы сдал? Я в ответ испуганно кивал и думал, провожая её глазами: как же с ней мужики управляются? Она же как кит, её вокруг на байдарке не оплывёшь. И ещё я думал: ведь такую же, чтобы пронять, это надо силу иметь! Но мне то что, у меня такой силы нет.
И вот однажды нам в телекомпании сказали: мы едем в круиз по Средиземному морю и будем снимать там три телепередачи. В списке тех, кто едет, я увидел фамилию Тамары. Кто знает, может, её взяли в эту поездку, как поощрение за хорошую работу по профсоюзной линии.
В первый же день в круизе мы напились. На нас наверно оказали пагубное влияние морской воздух, вода до горизонта, кричащие чайки и ощущение бесконечной свободы. Не знаю, как другие, но у меня от вида всего этого сорвало какую -то пружину внутри и, перебрав, я уснул на палубе.
Утром я проснулся с ощущением, что совершил преступление. Доказательствами этого были пустой бокал и бутылка из под вина, катающиеся рядом со мной по палубе.
Вспомнив, что сегодня съёмки, я взялся за голову. Как автору сценария мне необходимо было на ней присутствовать. О том, чтобы прийти на съёмку в таком виде, не могло быть и речи. Вот если немного выпить и пару часиков поспать, как человеку на кровати, тогда наверно другое дело.
Итак, мне нужно было срочно похмелиться, чтобы войти в норму. Но где взять выпивку? В баре покупать было баснословно дорого. Я решил положиться на русский авось- где- нибудь да нальют!
Спустившись по трапу в коридор, я стал думать, к кому можно зайти. В то время все мы были очень бедными и о том, чтобы просто зайти к кому-нибудь чтобы выпить, нечего было и помышлять. К тому же, существовала этика. С какой стати ты просишь?
Понурый брёл я в чреве корабля, прислушиваясь к шумам внутри кают. Вдруг кто -нибудь гуляет? Тогда можно было зайти и сказать: о, как удачно!
Вообще-то, спиртное большинство из нас взяло с собой из Москвы. Просто у меня оно кончилось. Те пару сотен долларов, которые у меня были, я берёг до Италии, чтобы купить себе ботинки.
Ни за одной дверью, как на зло, не было слышно никаких звуков, будто все там вымерли. Со всё возрастающим отчаянием я ходил от одной каюты к другой.
Возле одной из кают, я остановился, потому что услышал слабый шум. Дверь в каюту была приоткрыта. Интересно, кто бы там мог быть? В принципе, я знал, что в этой части корабля живут только наши, поэтому тихонько зашёл внутрь.
Это была явно женская каюта, потому что здесь пахло духами. В душевой, судя по звуку падающей воды, кто -то мылся, мурлыча при этом песенку. На столике у кровати - о, какое счастье! - стояла бутылка коньяка, пустая рюмка и открытая плитка шоколада с парой отломанных от неё квадратиков. В стекло иллюминатора летели брызги от разошедшихся не на шутку волн Гибралтара. Я почувствовал, как к похмелью теперь прибавляется ещё и морская болезнь. Надо было решительно исправить положение, чтобы избавиться от того и другого.
Из душа по –прежнему доносились шум воды и тихое пение. «Выпью по -быстрому и уйду», подумал я. «Она и не заметит». Открыв бутылку, я налил себе полную рюмку. Но когда я уже подносил ее ко рту, из душа вдруг кто то вышел с наброшенным на голову полотенцем. Обернувшись, я увидел нашего профсоюзного лидера Тамару, которая была совершенно голая.
Не видя меня, Тамара, остановившись посреди каюты, подпевая себе, увлеченно вытирала голову. Проскользнуть мимо неё к выходу было совершенно невозможно.
Подняв к небу глаза и, ругаясь на чём свет стоит, я стал думать, как выпутаться из этой истории. Раньше я никогда не имел дела с женщинами столь могучего телосложения. Я покосился на Тамарин зад, больше похожий на бампер малолитражной машины. Ноги её были настолько внушительными, что по сравнению с ними столпы коммунизма, выглядели детскими стульчиками. Груди её, похожие на мешки с морским грунтом, не смог бы обхватить даже вызванный со дна моря и оборудованный манипуляторами советский батискаф.
Вытерев волосы, Тамара откинув назад края махрового тюрбана и, вдруг увидев меня, замерла с выпученными глазами:
- Ты чего здесь? – Спросила она.
- Я? - Прикинулся я дуриком.
- Ну, да.
- Да я просто шёл мимо и… - заморгал я, лихорадочно соображая, как можно из этой ситуации выкрутиться.
И вдруг, повинуясь мужской интуиции, я подхватил её на руки, чуть не переломав себе при этом позвоночник, и, кряхтя, потащил эту нагрузку к коньяку на кровать, бормоча при этом:
- Томочка, я так давно мечтал об этом, только не обижайся, ладно?
И, бухнув мою стокилограммовую дюймовочку на кровать, я начал быстро раздеваться.
Странно, но она не сопротивлялась. Это было хорошо, потому что драться с ней было бы себе дороже.
Я потом, кстати, долго думал, почему –то это она не сопротивлялась. Есть три версии. Во –первых, возможно, я ей немного нравился. Во –вторых, она, может быть, просто не знала, как себя вести в такой ситуации вести - когда тебя берут и тащат. В третьих, может, она специально оставила дверь открытой, думая, что ее кто-нибудь придёт и изнасилует. А, может, было ещё и четвертое. Кто знает. Душа женщины потёмки!
Сделав своё мужское дело, я опять принялся умолять её не обижаться. Но, Тамара, легко поднявшись с кровати, будто ничего не весила, накинув на себя взятый со спинки кровати белый халат, проворчала только:
- Возмутительно! Только помылась и опять надо идти. Кошмар! Так внезапно взять и каковладеть женщиной. Взять её, как какую -то...даже не знаю, кого.
Она не договорила. Но я то знал, кого она имела в виду. И вдруг, вопреки всякой логике Тамара добавила:
- Иди, пей свой коньяк и катись отсюда. Потом с тобой разберусь!
Выпив с благодарностью коньяк, который я, между прочим, честно отработал и ещё раз извинившись перед Тамарой, я поплёлся в свой номер, с ужасом думая: боже, что я натворил?! Она ведь председатель Профкома телеканала! Член комитета комсомола! У неё муж коммунист…
Мне, кстати, говорил уже кто -то, что тамарин муж, который стал импотентом от воздействия радиационного излучения после съёмок на Чернобыльской АЭС, всегда строго следил за тем, чтобы у Томы было не больше одного любовника. Все знали, что последнее время эту должность занимал некий Серёжа, худой и невзрачный тип с голубыми глазами, который работал у нас в телекомпании звукотехником. Все об этом знали. Кроме меня. Мне об этом лишь после круиза рассказали.
«Блин, что теперь будет?», чувствуя, как меня бросает то в жар, то в холод, думал я. «Чёрт меня дёрнул открыть эту дверь! А если она пожалуется начальству? В этот момент мимо меня прошла корабельная горничная – прекрасная, как сказка Шахерезады. Я остановился, провожая её глазами. Вдруг следом прошла ещё одна, ещё лучшей первой. Я понял, что сильно поторопился с Тамарой.
Нет, вдруг она правда пойдёт и расскажет, в полном унынии думал я, заворачивая к себе в каюту. Дорого мне может обойтись рюмочка коньяка! Не переставая журить себя за свою невезучесть, я упал на кровать и тут же заснул.
Через пару часов меня разбудили и сказали, чтоб я шёл в кают компанию, где должна была проходить съёмка. Вспомнив, что произошло накануне, я снова впал в уныние. Чтобы вы поняли, как я себя чувствовал, я скажу, что серьёзно рассматривал вариант спрыгнуть за борт, лишь бы избежать огласки и позора. Но, взяв себя в руки, я всё -таки пошёл на съёмку.
Тут уже собралось много людей. Сидели на возвышении герои, которые должны были участвовать в передаче. Их гримировали. Мирный вид подготовки к съёмке меня взбодрил. Я даже подошёл к героям и дал пару дельных советов, как вести себя в кадре.
Тут я увидел Тамару. Она сидела рядом со звукорежиссёром на стульчике и изучала мой сценарий. Подумав, что это хороший знак, я подошёл к ней и сказал:
- Как дела?
- Иди отсюда, не мешай, - взглянув на меня, сказала она. - Ещё поговорим.
Я подумал: это плохой знак. Снова упав духом, на этот раз окончательно, я отошёл в сторонку. Её слова могли означать лишь то -Тамара хочет устроить разбирательство в присутствии начальства и тогда в ближайшем порту меня непременно ссадят и отправят домой. А там скорей всего и уволят.
Запись передачи прошла очень хорошо. Герои, которых я нашёл оказались на высоте. Ведущий меня похвалил.
После окончания записи, я почувствовал такую усталость, что, ни с кем не попрощавшись, пошёл к себе в каюту, разделся и лёг спать. Будь, что будет, подумал я. Пусть отправляют домой, но прежде мне надо выспаться.
Не успел я задремать, как раздался стук в дверь. Как был раздетый, я подскочил, чтобы послать любого, кто мне помешал. Но открыв дверь, я отскочил назад. В каюту всем своим огромным весом завалилась Тамара. Хорошо, что выглядела она совсем не сердито, а, наоборот, даже немного улыбалась.
- Спишь? -Спросила она.
- Да. -Кивнул я.
- Можно я с тобой?