Первое заседание суда проходило 30 июля. Большую часть времени речь шла о Ленине и моем отношении к нему. Я недоумевал — на церковном суде священника судят за его отношение не ко Христу, а к Ленину. Как такое может быть?
Я пытался говорить, что Церковь должна быть вне политики, что политические предпочтения священника не могут быть предметом разбирательства в церковном суде, что я не проповедовал политические взгляды, не подводил богословское обоснование идеям Ленина. Я просто отвечал на поступивший вопрос о моем личном, частном мнении. Если священника нужно судить за его отношение к Ленину, как быть с теми мирянами, которые тоже к нему хорошо относятся, а то и прямо придерживаются коммунистических взглядов? По логике, нужно ставить вопрос о недопущении их к Причастию.
К слову сказать, я вовсе не коммунист. Я просто с уважением отношусь к коммунистическим идеям и лично к Владимиру Ильичу, не отрицая и всего того ужаса, который происходил. Любая личность, особенно такого масштаба, не может быть однозначно плохой или однозначно хорошей. Всегда есть и то и другое. На мой взгляд, идея коммунизма — земного рая для всех — очень далека от христианства. Но все же она к нему ближе, чем идея построения рая на земле для отдельной группы людей за счет всех остальных, когда религия используется как идеологический инструмент. Поэтому да, идея мне симпатична, но коммунистом я себя не назову. Я политически нейтрален и старался делать так, чтобы человек любых политических взглядов чувствовал себя со мной комфортно. В конце концов, люди обращаются ко мне не для политических бесед, а для решения своих духовных вопросов, которые у всех одинаковые.
Мне указывали, что я своими высказываниями оскорбил чувства верующих. Но у меня не было такой цели. Не я оскорбил, а они оскорбились — это большая разница. Чтобы говорить, что я внес смущение в массы, а тем более судить за это, нужно сначала доказать, что само смущение было. Я предлагал почитать комментарии на моем канале и проанализировать реакцию аудитории — в целом она отнеслась к моим словам достаточно спокойно и рассудительно. А вот кто действительно оскорбился и возмутился, так это аудитория тех сайтов, на которых господин Сивиркин опубликовал свое письмо. Там аудитория настроена монархически, да и само письмо было провокационно. Сивиркин сделал это специально и целенаправленно, так может, это его нужно судить?
Меня не покидала мысль, что на суде мы говорим о вещах второстепенных. Что Ленин и оскорбление чувств верующих — это всего лишь завеса, за которой стоят иные цели, и мои судьи являются лишь инструментом в чьих-то руках. Я высказал свое мнение на этот счет, сказал, что мне нужна защита и помощь моего архиерея, что я прошу проанализировать мой контент и вынести справедливый вердикт моей деятельности в интернете — вдруг я действительно где-то заигрался, потерял берега и чувство реальности. Я сказал, что даже рад, что моей деятельностью наконец-то заинтересовались и есть прекрасный повод провести ревизию, указать на мои ошибки, чтобы я мог их исправить.
По правилам, священник, находящийся под церковным судом, на время судебного разбирательства автоматически запрещается в служении. Поэтому мне выдали указ о запрете в служении. Это и было итогом первого заседания суда.
Забегая вперед, скажу, что никто ни в чем не разбирался и ничего не анализировал. Дошло до того, что позже я сам в частных беседах указывал членам суда на ролики, к которым можно действительно придраться. Меня сильно беспокоило, что в интернете идет шумиха по поводу запрета священника из-за его отношения к Ленину. Если сместить акцент на другую причину, РПЦ понесет меньшие потери репутации. Но, кажется, кроме меня, это никого не волновало.
— Зачем ты это делаешь? Ты защищаешь тех, кто тебя топчет. Это вообще нормально?
— Я защищаю не их. Я не им служу, а Господу Богу и Церкви Христовой. Я защищаю Церковь Христову, а не иерархию РПЦ.
— И от кого ты ее защищаешь?
— От нападок со стороны недоброжелателей. В результате необдуманных и ошибочных, на мой взгляд, действий священноначалия Церковь Христова вновь будет хулиться. Наши иерархи живут в каком-то выдуманном мире и просто не понимают, что происходит. Думаю, они не хотят принести Церкви вред, но невольно приносят.
— А ты, значит, понимаешь, что происходит. Священноначалие — это священноначалие. С них Господь спросит за то, что им вверено, а с тебя — за то, что вверено тебе. Разве Он тебя поставил ангелом-хранителем Своей Церкви? Нет. Ну так угомонись. Может, Господь попустил, чтобы хулилось в людях имя Его. Между прочим, как сказал Господь, всякий грех и хула простятся сынам человеческим. Не нужно считать людей идиотами, которые не могут отличить Церковь Христову от РПЦ. Они могут и уже давно отличают одно от другого, это ты поддавался каким-то своим иллюзиям.
— Может, Господь и попустил. Но это не значит, что я могу сидеть сложа руки и ни о чем не беспокоиться. Раз я могу что-то сделать для Церкви, то должен делать, а не придумывать отмазки про Божье попущение и то, что люди сами разберутся.
Началось томительное ожидание: я ждал результатов разбирательства, которого на самом деле не было, а с той стороны ждали, когда до меня дойдет, что к чему. А до меня все никак не доходило. Мне намекали, что нужно мириться с Сивиркиным, ехать к митрополиту и принести покаяние.
Ох уж это покаяние… Я все эти месяцы только и слышал: «Покайся! Покайся!» , а на вопрос: «В чем?» — ответа не было.
В начале августа вышел очередной номер региональной церковной «Народной Православной газеты», и мне там было отведено очень много места. Одни заголовки чего стоят…
«Язык теперь не поворачивается называть Вас отцом!», «Распропагандированный поп», «Нужно ли Церкви « неправославнутое» политиканство», «Киберпоп» берет кровь Государя на свои руки», «Илиодор Гапонович».
Ну и содержание у статей соответственное.
«Ему наплевать на миллионы убитых, замученных, растерзанных, умерших от голода. Ему наплевать на распятых на Царских вратах священников, на отравленных ипритом крестьян, на Бутовский полигон, на Левашовскую пустошь, на Соловки и ГУЛаг».
«…в день Царского Крестного хода обрушил хулу на Императора Николая II».
«…такие „мнения“ являются святотатством».
«Он оправдывает убийство страстотерпцев».
«Почему мы должны терпеть подобную мерзость от все того же „Киберпопа”?»
«Но „Киберпоп“ не просто безграмотен. Он осмеливается назвать святого Царя „преступником“ и фактически оправдать его убийство и убийство его Семьи „виной“ за 9-е января!» Кстати, я вернул к публикации тот ролик про Николая II, который снял с просмотра по распоряжению секретаря епархиального управления. Можете теперь посмотреть, что я там оправдывал и кого и как называл (https://www.youtube.com/watch?time_continue=1&v=MT9R-UaFm0k&feature=emb_logo).
«Меня удивляет только одно: каким образом этот человек стал священником? Каким образом его рукоположили?» Об этом, кстати, спросите митрополита Сергия (Полеткина). Вдруг он продолжает так же халатно относиться к отбору кандидатов на священный сан.
«Наш герой, прежде чем выйти на просторы политические, уже долгое время критически отзывается о внутрицерковной жизни». А что в этом плохого? Критика запрещена внутри тоталитарных сект, а внутри Церкви Христовой, по словам апостола Павла, «надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11:19).
«…немного смущаешься от диссонанса союза церковной рясы и большевистской кожанки».
«…страшная судьба Гапона, убитого его эсеровскими попутчиками».
«…сознание «Киберпопа эволюционирует или революционирует, что будет более правильно».
«Вот, Илиодор Гапонович, опровержение вашей лжи « Церковь вне политики» !» Кстати, да, признаюсь: когда я утверждал, что Церковь вне политики, я всех обманывал. Неосознанно и не со зла — я и сам до последнего верил, что она вне политики. А теперь вижу, что это совсем не так. Признаю свою ошибку — она ДОЛЖНА БЫТЬ вне политики, но, к сожалению, она очень даже в политике.
«…любопытствующим походом в мавзолей предавать память своих святых, свою трагическую историю».
«…образ Ленина сильно скорректировался в сознании самарского «Киберпопа» до восторженного восприятия».
«…бесполезно было и попытаться обратить внимание нашего героя на то, что мавзолей посещают для выражения почтения». А вы попробуйте, вдруг получится?
«Рассказывает «Киберпоп» , да ждет новых ему ответов, чтобы свои «стримы-экстримы» дальше продолжать. Но не дождется. Не будем мы с «Киберпопом» разговаривать».
Уж оскорбились, так оскорбились. Ничего не скажешь. А давайте вспомним, чем это я их так оскорбил: https://www.youtube.com/watch?v=4R6Dig7QG78 .
Когда читаешь все это, создается ощущение, что погружаешься в эпоху массовых репрессий 1937 года. Как будто читаешь газеты того времени, в которых громили врагов народа, затесавшихся в стройные ряды строителей светлого будущего. И эти люди хотели, чтобы я на своем канале информационно поддерживал организованные ими мероприятия и публиковал их выступления? Чтобы я заворачивал в красивые фантики их горькие пилюли и кормил этой гадостью тех, кто верит лично мне?
Да, я хорошо отозвался о Ленине, но живу я как христианин. А вы ругаете Ленина, но живете и действуете как худшие представители большевиков. Дай вам наган, и вы пойдете либо сами стрелять неугодных вам, либо призывать к этому других, чем вы сейчас и занимаетесь. Дай вам возможность, и вы разведете костер и сожжете меня — во имя спасения моей души, разумеется, и очищения от грехов. Что вы сейчас, по сути, и делаете. Но не только меня вы жжете, но и мою семью, моих родных и близких — каково им было читать все это?
А еще эти люди лоббируют проведение в школах уроков «Основ православной культуры» и имеют самое непосредственное отношение к курсам повышения квалификации учителей. Обратите внимание, главный редактор «Народной Православной газеты» архимандрит Георгий Шестун — доктор педагогических наук.
Он, конечно, может научить, но вопрос — ЧЕМУ? Почему Христос запрещал бесам говорить о Нем? Потому что правда в устах беса — это бесовская правда. Можно как угодно густо посыпать свою речь елейными словесами, цитатами из Священного Писания и ссылками на святых отцов, но если ты сам поражен лукавым духом, то вся твоя речь будет им пропитана. Фарисеи, распинавшие Законодавца, ссылались на закон.