Трёхтомное медлительное повествование с огромным количеством действующих лиц и мест действия, создающих фон для сюжета, растянутого на столетия. Планета Геликония находится в системе с двумя солнцами, поэтому на ней циклически сменяются два года – один короткий (примерно равный земному) и другой длинный (две с половиной тысячи коротких лет или что-то около того). Соответственно, планета помимо обычной смены сезонов переживает периоды длительной зимы, переходящей в столь же длительное лето. Как результат - на Геликонии сформировались две параллельные биосферы, одна приспособлена к жаркому климату, другая – к холодному, и обе этих биосферы породили разумных существ, которые, естественно, находятся в состоянии перманентного конфликта – гуманоидов и фагоров.
Когда на Геликонии наступает весна – гуманоиды размножаются, усиливаются и отбиваются от наседающих на них фагоров. Летом они отстраивают цивилизацию (примерно до уровня технического развития, аналогичного Европе XV-XVI века), ведут междоусобные войны и параллельно загоняют жалкие остатки фагоров в отдалённые северные районы. После невыносимо жаркого лета приходит осень, и тут людей начинает косить особый местный вирус (благодаря которому тела людей перестраиваются на генетическом уровне в более приспособленную для выживания в зимнее время форму… при этом выживают примерно половина заболевших), снега медленно наступают, поглощая пригодные для сельского хозяйства почвы. А за снегом идут жаждущие мести фагоры и устраивают экстерминатус. Люди бросают города и отступают на юг, в более тёплые края, по дороге устраивая кровавые разборки за последние остающиеся ресурсы. Затем наступают мрак и ужас, немногие выжившие кое-как переживают зиму, тщетно пытаясь сохранить хоть что-то из технологий предков, по крайней мере в местах поближе к югу, но на севере неизбежно скатываются до уровня каменного века и становятся лакомой добычей для фагоров. А потом снова наступает длинная весна… и цикл повторяется снова.
Вот как раз об одном таком длинном погодном цикле и рассказывает трилогия – от примитивных племён, с трудом выживающих в ледяной пустыне через благодатное время развития до людей, отчаянно сражающихся с подступающими морозами и пытающихся сохранить хоть какую-то часть былого технического могущества. Получается очень эпично (хотя местами и нудновато), почти всегда мрачно (кроме эпизодов, связанных с великой Весной и принесёнными ею надеждами), со множеством объяснений того, как «работает» экология планеты. Объяснения выходят длинными и тоскливыми, но звучат достаточно убедительно (хотя, подозреваю, у профессиональных биологов и экологов они вызовут усмешку, а далёким от науки людям вроде меня заходит нормально).
Есть ещё отдельная сюжетная линия с висящей на орбите планеты исследовательской станцией землян, которая постоянно наблюдает за всем, что происходит на Геликонии, а особо интересные моменты ещё и транслирует на Землю. Что характерно, жизнь чужой планеты пользуется огромной популярностью: новости с Геликонии транслируют на специальных гигантских экранах в режиме нон-стоп (впрочем, это не так уж и удивительно, планета всё-таки населена гуманоидами, очень похожими на людей). Только вот за время длинного геликонского года на станции тоже происходит смена поколений, нарастает внутренняя напряжённость, которая выливается в революцию, плавно перетекшую в массовый разврат и закончившуюся полным вымиранием станции. Кое-кто из землян пытается сбежать с орбиты на планету, но там их встречает тот самый специальный вирус... финал, как говорится, немного предсказуем.
Тем временем и на Земле тоже происходит изменение человеческого вида, отмирает техническая цивилизация и начинается переход к иной форме существования (там в тексте очень странное нечто описывается, я даже и пересказывать не берусь). Впечатляет то, с какой небрежностью автор перелетел от Геликонии к Земле, рассказал в нескольких главах историю человечества и так же легко вернулся обратно на Геликонию, а про Землю забыл, как будто её и не было. Вообще, с литературной точки зрения к «Геликонии» можно предъявить немало претензий. Да, тема взлёта и падения цивилизации заявлена большая и серьёзная, сам мир Геликонии с его двумя параллельными биосферами придуман занимательно, очень хороши некоторые отдельные эпизоды, особенно в первой книге. Но вот с достоверностью в тексте как-то не очень, и с описанием двойной экологии, сосуществующей на одной планете, и с тем, как во время «долгой» весны, длящейся всего-то несколько столетий, люди успевают столько всего наизобретать – от письменности и колеса до феминизма. Не радует и то, что и повествование, и стиль изложения мечется из стороны в сторону – то внезапно длинный-предлинный наукообразный очерк экологии Геликонии, то какая-то мистика вдруг неожиданно возникает (во вроде бы строго научно-фантастическом тексте), то действие переносится на Землю (зачем-то). Иногда даже появляется ощущение, что читаешь не один большой роман, а несколько новелл, механически слепленных друг с другом.
С другой стороны, в этом-то, пожалуй, и состоит фирменный стиль Олдисса: ему тесно в рамках одного жанра, творческая сила его куда-то влечёт и, кажется, он сам не понимает куда именно и толком не может управлять этой силой, скорее, она его ведёт. Вот этот-то причудливый полёт фантазии в Олдиссе и ценен… хотя именно этим он же порой и раздражает, и изумляет. «Геликония» - замечательный пример фантастики «новой волны», которая всё время стремится сломать рамки жанра, стать истинной литературой, а не приключенческо-футурологическим научпопом, каковым её видели в эпоху 40-50-х годов. А затем неизбежно возвращалась к своим истокам, потому что, как ни крути, а фантастика это действительно приключения, перемежающиеся пространными объяснениями о том, как оно всё устроено, здесь фундамент фантастики, здесь её отчизна, и как бы далеко отдельные фантасты ни уходили, они рано или поздно возвращаются сюда. И по «Геликонии» хорошо видно, как Олдисс пускается в литературное экспериментирование, увлекается им, а потом в какой-то момент прямо посреди сюжета не выдерживает и такой: «нет, ну давайте я всё-таки вам прочту лекцию об экологии этой планеты!».
Экранизация:
Отсутствует. И вряд ли когда-либо появится, слишком уж масштабный и сложный текст. А даже если кто-то попытается за него взяться, то переделает исходный материал до неузнаваемости. Но тут есть один забавный нюанс: идею о «длинном годе» и существах иного вида, что притаились в снегах на севере и ждут наступления Долгой Зимы, когда они обрушатся на человечество со всей злобой, у Олдисса очевидно позаимствовал Джордж Мартин. И весь этот сюжет целиком и полностью вошёл потом в сериал «Игра престолов», так что, можно сказать, «Геликония» всё-таки добралась до экрана и обрела успех, хотя и таким косвенным образом.
