С благословения владыки я не стал перезванивать Сивиркину. Но — увы — через несколько недель, уже после прошедшей конференции (той самой, которую мне предлагалось осветить на «Киберпоп ТВ» и на которой меня не было), позвонил сам господин Сивиркин и сообщил мне, что он глубоко возмущен и оскорблен одним из моих роликов, в котором я хорошо отозвался о Ленине.
В том ролике я отвечал на вопрос одного из подписчиков, который звучал так: «Удивило Ваше отношение к Владимиру Ильичу Ленину. Нахожусь в недоумении — чем он заслуживает положительной оценки своей личности с Вашей точки зрения?» Я объяснил свою позицию, свой взгляд. Владимира Ильича Ленина я очень уважаю как государственного и политического деятеля и просто как человека, как личность, потому что своей идее он посвятил всю жизнь и верой и правдой этой идее служил. Нам может это не нравится, но он этому служил. Он верил в то, что делает благо, искренне верил. Он был чрезвычайно умным человеком, талантливым, показал себя и как революционер, и как государственный деятель. Кроме того, в своих трудах о капитализме он предсказал путь его развития, и мы сейчас уже можем убедиться, насколько точно он это сделал. В общем, на мой взгляд, деятель был великий. Упомянул я и о том, что, будучи в Москве, посетил Мавзолей.
Посмотреть весь ответ можно, пройдя по ссылке https://www.youtube.com/watch?v=eWSIg2-Vpc0 (00:58).
Говорил Сивиркин, не давая мне возможности как-то прокомментировать или ответить. Он сообщил, что бросает мне вызов как перчатку и публикует открытое письмо, а я могу делать что угодно.
Это письмо было опубликовано сразу на нескольких ресурсах монархической направленности, затем его подхватили еще три сайта (например, https://rusorel.info/12477-2/). Я воспринял случившееся как продолжение давления на меня с целью поставить под контроль. Не захотел по-хорошему? Давай по-плохому. Может быть, мои слова действительно возмутили Сивиркина, но по большому счету я думал, что это только повод. Зачем сразу публиковать гневное открытое письмо, когда можно просто поговорить, прояснить ситуацию, сверить позиции? На канале много роликов, где я отрицательно отзывался о большевиках и их политике, говорил о подвиге новомучеников и исповедников. Можно было потребовать, чтобы я записал другой ролик, в котором высказался бы более сбалансировано, а заодно извинился за неосторожные слова в предыдущем. Вместо этого Сивиркин вырвал из общего контекста одно мое высказывание и устроил скандал.
Угроза была серьезная, нужно было отвечать и в информационном поле, и в реале. О случившемся я доложил своему правящему архиерею и тут же был приглашен в епархиальное управление для пояснений. В результате мной был написан рапорт.
Можно ли считать, что в конце этого рапорта я выразил сожаление о случившемся и принес покаяние? На мой взгляд, да.
Вечером этого же дня я набросал текст для видеоответа Сивиркину, позвонил епископу Софронию и согласовал с ним этот текст. По совету владыки, я убрал из него упоминание о том, что патриарх Кирилл тоже довольно хорошо отзывался о Ленине. Владыка сказал, что не нужно прикрываться патриархом, ему и так тяжело. Ответ был снят и опубликован, после чего я отправил господину Сивиркину sms -сообщение.
Можно ли назвать это попыткой примирения? На мой взгляд, да.
Господин Сивиркин мне не ответил. Не стал он общаться со мной и в информационном поле, хотя сам же инициировал это общение. Кто-нибудь видел, чтобы Сивиркин еще где-то что-то публиковал в мой адрес? Ответил на мое обвинение в том, что он поступил не как мужчина? Если да, то поделитесь ссылками, пожалуйста, мне они неизвестны. Зато мне известно, что после моего ответа и sms Сивиркин стал жаловаться моему архиерею и, наверное, не только ему. Потом пришел запрет на интернет-деятельность — мне просто заткнули рот.
— Ну, овечку твою все-таки у тебя отняли. Так ты ее защитил, да? Ни себе ни людям, еще и сам пострадал.
— Нет, не отняли. Вот если бы я им ее отдал, вот тогда да. А сейчас еще неизвестно, чем дело кончится. Может, через день-два или неделю-две разберутся.
— Разберутся, говоришь… Разве у тебя на канале нет ничего, к чему можно придраться? Вдруг твои проблемы, наоборот, раздуют до ужасающих размеров? Знаешь, кого ты напоминаешь? Алешу Поповича из мультфильма про Тугарина Змея: «А ну, вставайте, басурмане, на бой честный, отведайте силушки богатырской!» Ты — священник и пастырь. Кто твоя паства? Твои прихожане или твоя интернет-аудитория?
— Мои прихожане. Но и интернет-аудитория тоже — они для меня как миссия, с ними я миссионер. Я не могу их бросить. Христос говорил, что пастырь добрый свою душу полагает за овцы. Кажется, для меня наступил как раз этот самый момент.
— Не обманывай себя. Твои подписчики — паства других священников. Ты сам к ним так относился, вот и пусть о них заботятся другие пастыри. Кем ты себя возомнил? Апостолом? Думаешь, ты лучше других? Хотел сидеть сразу в двух лодках, а сейчас лодки разъезжаются, и нужно определяться, в какой лодке остаться. А то будешь выкинут из обеих.
— Всегда миссионеры сталкивались с искушениями и препятствиями. Никогда миссионерство не было легким. Может, мысль оставить свою интернет-аудиторию как раз и есть искушение, и ты струсил? С твоими прихожанами справится любой другой священник, а вот в интернете мало кто справляется. Может, это как раз и есть призыв Божий?
— Призыв к чему? Нарушить запрет на интернет-деятельность? Даже если на «Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи»(Мф. 23:2), их все равно нужно слушаться — так заповедал Господь, и Он не станет призывать тебя к иному.
Я считал, что мои слова о Ленине и посещение Мавзолея — всего лишь удобный повод. Не было бы этого повода, нашелся бы другой. Тем более что в день столетнего поминовения гибели царской семьи я выпустил ролик о Николае Втором, в котором, как мне кажется, довольно трезво оценил ситуацию с его прославлением в лике святых. Нет, я не отрицаю того, что Николай Второй и его семья наследовали Царство Небесное, но поводов придраться к моим словам в этом ролике было достаточно.
Целью открытого письма Сивиркина, на мой взгляд, была не полемика, не дискуссия, не прояснение позиций, поэтому и продолжения полемики не последовало. Целью был просто скандальчик, который можно преподнести митрополиту как катастрофу. И, видимо, предполагалось, что я, испугавшись, приползу смиренно на коленях и продемонстрирую покорность. А я дал сдачи. Что делаем дальше? Правильно: продолжаем гнобить и давить, пока я не одумаюсь. А если не одумаюсь, сломаем до конца. Так видел я ситуацию тогда, так я ее вижу и сейчас.
Но забудем про Сивиркина — я считаю, что он поступил как патентованный подлец и негодяй, и говорить о нем я вообще не хотел, да обойти не получается.
Вернемся к запрету на интернет-деятельность, о котором меня уведомили предписанием от 27 июля 2018 года.
Что за ряд высказываний, из каких конкретно моих высказываний этот ряд состоит, в чем эти высказывания не соответствуют позиции Церкви и какова ее позиция по этим вопросам — все это для меня остается загадкой по сей день. И если бы я стал задавать вопросы, то, наверное, мне бы ответили, что это просто формулировка, в Самарской митрополии всем так запрещают заниматься интернетом. Примерно так же, как было с запретом в служении за непослушание, о чем вы читали в статье «Ловцы человеков. У истоков «Киберпоп ТВ». И про срок в предписании сказано как-то слишком уж туманно. С таким же успехом можно было бы написать «до морковкина заговения» или «до китайской пасхи». Одним словом, серьезным этот документ назвать трудно. Но предписание есть предписание, и я подчинился незамедлительно.
Сразу после запрета на ведение интернет-деятельности, когда казалось, что это просто временное маленькое недоразумение, я позвонил епископу Софронию и спросил у него разрешения публиковать что-нибудь из старого контента в соцсетях.
YouTube-канал достаточно устойчив к прекращению публикаций — его алгоритмы так устроены, что при прекращении публикаций канал может очень долго не выпадать из поиска, контент продолжает отображаться в похожих видео. Остановка публикаций не так сильно влияет на функционирование канала, как в сообществах в социальных сетях. В них даже краткосрочное прекращение обновления контента приводит к выпадению сообществ из соответствующих алгоритмов. Чтобы этого не произошло, я попросил разрешения на ротацию контента. Тогда еще жива была надежда, что скоро тучи рассеются и все встанет на свои места. Владыка дал разрешение поднимать вверх на стену старые посты, опубликованные несколько лет назад, просто чтобы сообщества хоть как-то жили.
Но тучи начали сгущаться, и уже через два дня меня вызвали в епархиальное управление на заседание церковного суда.
— Интернет тебе запретили, теперь уже суд. Ты понимаешь, чем он может для тебя закончиться?
— Максимум — лишением сана. Но это бред. За что? Я не сделал ничего, за что меня можно было бы лишить сана.
— Именно так. Но ты так же не сделал ничего, за что тебя можно было бы вообще судить, а тебя судят. Значит, нужно исходить из максимума. Готов ли ты лишиться сана?
— Звучит ужасно. Сюрреализм какой-то. Но… смотря во имя чего. Я не стану пичкать свою аудиторию тем, что сам не ем. Люди мне верят, я не могу их предать. Христос говорил, что добрый пастырь душу свою полагает за овец, а тут речь всего лишь о сане. Поэтому да, если будет нужно, я пойду на это, но канал не отдам. Уж лучше его вообще закрыть — ролики разошлись по интернету, они будут продолжать работать. Я сделал все, что мог, что успел. Этого достаточно.