- Ну ты видел? Видел?! - Бобик был крайне возмущен очередным постом в Интернете, - «В семье самое главное – дети!», потом, - «Если у ребёнка есть оба родителя, то он не может быть несчастен», о, а комментарии: «Если ваш сын чем-то недоволен, сдайте его в детдом на недельку, глядишь, образумится»!
На последней фразе Толик поперхнулся чаем:
- Они это серьёзно пишут?
- Да, но самое страшное: есть люди, которые поддерживают такое отношение к родственникам и родным людям
- Слушай, а ведь это неплохой аргумент к сочинению….
- Какому сочинению?
- О семейных ценностях
Бобик ещё секунд тридцать буравил взглядом Толика, увлеченно жующего вафлю
- А вообще, - Толик почти подавился, - ты подумай, сколько Головлёвых-то в нашей стране! Ай да провидец, Салтыков-Щедрин!
- Ну не провидец, а скорее внимательный наблюдатель, - Бобик усмехнулся, - а я-то думаю, что мне эти фразы напоминают….
- «Щенки!» - Толик засмеялся и всё-таки подавился.
Бобик решил, что стоит перейти из кухни в гостиную. Вызывать скорую как в прошлый раз ему не хотелось.
- А я тебе говорю: не может человек себя перевоспитать. Не может. И Иудушка не мог. И Павел Владимирович. Никто из них, - Толик видимо говорил о детях Арины Петровны и Владимира Михайловича. Бобик не слушал своего друга, усердно роясь в книжном шкафу
- Я понял, понял. Но всё-таки, Иудушка в конце романа раскаялся, даже к матери на могилу собрался
- Но до этого её со свету сжил
- И то правда, - Бобик достал шестисотстраничный томик Салтыкова-Щедрина, - однако не забывай, что недаром Порфирия Владимировича называли «Иудушкой»
Толстенная книга плюхнулась на стол с жутким грохотом. Толик даже закрыл уши
- Что ж, впереди у нас целые выходные – вперёд!
Прошло два дня. Толик сидел с таким лицом, словно познал тайны мироздания
- Хочешь сказать, что Иудушка – продукт воспитания?
- Да, не человек даже. Грубо говоря, человек в нём просыпается только в момент раскаяния, когда уже стариком он собирается на могилку к матери. До этого в романе мы видим лишь внешнюю оболочку, защиту, ложь, маску – называй как угодно.
- А что насчёт семейных ценностях-то?
- А вот что. У господ Головлёвых их нет. Жена ненавидела своего мужа, считала его дураком. Братья друг друга тоже не особо любили. Мать держала своих детей за «постылых», внучек, кстати, одно время тоже. Ни тебе любви, ни заботы, ни поддержки, ни согласия. Одна сплошная ненависть и злоба.
- Мрачновато как-то
- В жизни всё ещё мрачней. Иногда дети не брезгуют замарать руки кровью своих родителей, ведь последние всегда говорили, что не хотели такого ребёнка, что он им не нужен, что они его не-на-ви-дят. Головлёвы же хотя бы использовали только ум и власть без физической силы
- Насчёт последнего я бы не был так уверен. Всё же многое осталось за кадром
- Пожалуй
Из открытого настежь окна веяло весной. Едва уловимый ветер превращал шторы гостиной в паруса.
- А знаешь, всё-таки без умения прощать, уступать, понимать друг друга, без заботы ни одна семья долго не продержится
- Да, Толик. Думаю, Иудушка тоже это понял, но слишком поздно.
Возможно, умирая, он думал о том, как бы повернулся жизнь его семьи, если бы в ней все любили друг друга, или видел лица тех, с кем был связан кровью, и чью гибель ускорил косвенно или прямо. Кто знает, кто знает….
