Великая сказка Гильермо дель Торо есть теперь и в бумажном варианте – и это достойное оригинала предложение. «При работе над книгой я не заглядывала в сценарий, – уверяет Корнелия Функе. – Я смотрела фильм, кадр за кадром, секунду за секундой. Я исследовала саму ткань киноповествования и от этого ещё больше восхищалась мастерством ткача».
«Всё было как во сне, а в снах не бывает времени», – вспомните, как это бывает…
Гильермо с самого начала объяснил, что не хочет получить простой пересказ фильма; он ждал от меня большего. Я же не хотела менять ни единого мгновения, ведь, по-моему, этот фильм — совершенство. {…}
Я была очарована, околдована. Из путешествия по лабиринту гениального рассказчика я принесла с собой неисчислимые сокровища творческого вдохновения.
Корнелия Функе – немецкая детская писательница, довольно в своём кругу известная и весьма уважаемая. Мы не знаем, почему Гильермо дель Торо выбрал именно её для этой миссии – превратить его сценарий и снятый уже по нему фильм в книгу, – но можем догадываться, что он нашёл в её произведениях что-то такое, что близко и его мировосприятию. «Википедия» пишет о том, что Функе как никто другой «осознала ценность историй, помогавших {…} отвлечься от печальной действительности и унестись воображением в волшебные миры»; а ведь «Лабиринт Фавна» (книга снимает былые вопросы: теперь Фавн точно с большой буквы) – именно про это!
Про то, как в разгар испанской гражданской войны девочка Офелия узнаёт, что она – принцесса Моанна, дочь короля подземного мира, рождённая луной, а «не из человеческого чрева», однажды сбежавшая из царства, «где нет ни лжи, ни боли», в манящий её (но обманувший потерей памяти) мир людей – но зато теперь имеющая шанс самым счастливым образом вернуться обратно.
Всего-то и надо – доказать, что её «сущность осталась прежней», по подсказкам Книги судеб выполнив «три задания, прежде чем наступит полнолуние».
Фавн протяжно замурлыкал.
— Ах это... — Он погладил кинжал. — Видите ли... — Он говорил небрежно и в то же время будто извинялся. — Врата откроются, только если получат невинную кровь. Всего одну каплю.
Он произнёс слово «кровь» так, будто в нём не было никакого веса, ещё и руками будто смахнул его прочь.
— Булавочный укольчик, только и всего! — прибавил Фавн, шутливо кольнув себе ладонь острием кинжала. — Это и есть последнее задание.
И он жестом очертил в ночи круг, символизирующий завершённость.
К чести писательницы, она сумела превратить хорошо знакомую нам историю действительно в книгу – в которой много фраз и образов, никак невозможных в фильме.
* Мама Офелии, сама того не зная, тоже верила в сказку. Самую опасную из всех: о том, что явится принц и спасет её.
* Узнать секреты взрослых – значит понять их взрослый мир и научиться выживать в нём.
* Слова, будто хлебные крошки, отмечали путь сквозь ночную тьму.
* Нелегко что-нибудь найти, но ещё труднее не испугаться того, что найдено.
* Мы мечтаем о магии, но истинная магия – это очень страшно.
* Зло редко проявляется сразу. Поначалу это всего только шёпот. Взгляд. Маленькое предательство. Потом оно растёт, пускает корни — всё ещё невидимое, незаметное. Только в сказках зло имеет явное обличье.
А есть здесь и очень меткие уточнения киноизображения:
* Видаль не любил яркий свет. Ему нравилось видеть собственную тьму.
* Он умел одним взглядом заставить человека почувствовать нож у себя под рёбрами.
* Мамины пальцы дрожали, когда она расстегивала пуговки на платье и продолжала улыбаться, притворяясь, будто жизнь и любовь – такие, какими ей хочется их видеть.
* Мерседес была прекрасна. Отвага окутывала её, словно королевская мантия.
* Феррейро уже замечал раньше: новый день дарит силы даже после самой беспросветной ночи. Иногда воодушевления хватает надолго, но чаще оно угасает к закату.
* Изображения на потолке в подробностях показывали, чем занимается Бледный Человек.
На рисунках дети, протягивая руки, молили о милосердии, а чудовище пронзало их ножами и мечами, разрывало на куски и с жадностью пожирало. Эти сцены были написаны настолько живо, что казалось — можно услышать крики жертв. Это было слишком! Офелия опустила глаза, спасаясь от кошмарных картин, и наткнулась взглядом на сотни детских сандаликов и ботиночек, сваленных грудами у стены.
Некуда было деваться от ужасной правды. Бледный Человек был пожирателем детей.
Вот так.
А ещё тут есть то, чего не было в фильме: десять сказок, дополняющих магическую составляющую этой истории («Гильермо назвал их интерлюдиями»).
Например, про скульптора, который вырезал из дерева статую Фавна – чтобы та непременно отыскала принцессу («Я обещаю, она не остановится и не умрёт, пока не выполнит приказ»).
Про мельницу, которая осталась без мельничного пруда после того, как солдаты одного знатного дворянина утопили в нём ведьму («Каждый год в день смерти ведьмы вся смолотая на мельнице мука становилась чёрной. Даже кошки, охраняющие зерно от мышей, не решались к ней подойти»).
Про короля, так увлечённого всевозможными часами, что могло показаться, что «он боится смерти и надеется её отсрочить, с точностью измеряя время» («По его приказу солдаты приковали шута к шестерёнкам огромных часов, и король без всякого сострадания смотрел, как зубчатые колеса переломали все кости его бывшему любимцу. Слуги так и не смогли до конца отмыть механизм от крови»).
Но самая примечательная – про Бледного человека, который уже в тринадцать лет убил первого ребёнка – «своего младшего брата, которого любил и в то же время завидовал ему».
Вскоре после этого он стал работать у священника, состоявшего в испанской инквизиции. Инквизиция — страшное орудие Католической церкви, созданное, чтобы преследовать и убивать всех, кто сомневается в церковных догмах. От священника он узнал много интересного о пытках и разных способах убивать. Через три года Палидо превзошёл мастерством своего учителя и опробовал на нём всё, что успел изучить. Он сожрал сердце священника, пока оно ещё билось, потому что читал где-то, что жестокость можно приумножить, поглощая её.
И в самом деле, после трапезы Палидо ощутил в себе ещё более изощрённую тьму. Однажды ночью, после особо рьяных измывательств над очередной жертвой, глаза Палидо не могли больше смотреть на то, что он творил, и выпали из глазниц, словно перезрелые плоды. Тогда Бледный Человек вырезал у себя на руках ямки, чтобы носить глаза на ладонях. Иногда это сильно мешало ему во время охоты.
Как видите, это вовсе не «детская сказочка». Это книга про то, что «самые страшные звери ходят на двух ногах», про то, что «бывают хорошие фавны, а бывают и не очень», про то, «самые страшные чудовища всегда подстерегают внизу, от них сотрясается земля, когда так хочется, чтобы она была прочной и надёжной». Ну и про то, что «всё по-настоящему важное поначалу скрыто», а «если тебе нужно выбрать одно из трёх, выбирай то, что поскромнее и не бросается в глаза».
Так что просто помните, что «книжные страницы могут стать открытыми окнами и дверями, на бумажных крыльях можно улететь прочь»...
Офелия сунула ноги в туфли и вышла из дома следом за феей. Страшно по-прежнему не было. Как будто все это уже случалось когда-то, и вообще, кто не поверит фее, даже если она появляется среди ночи? Наверное, феи всегда прилетают ночью. И надо за ними идти. Так говорится в сказках, а они ведь намного правдивей, чем рассказы взрослых? Книги рассказывают обо всём, о чём взрослые не разрешают спрашивать. О жизни. О смерти. О добре и зле. О том, что по-настоящему важно.
«Все остальное – магия», – как предупреждает Корнелия Функе.