Риторика Эрдогана свидетельствует: очередное «перемирие» в Идлибе будет недолгим
2 марта подразделения российской военной полиции вошли в сирийский город Саракиб для обеспечения безопасности.
«Учитывая важное значение для обеспечения безопасности и беспрепятственного перемещения автотранспорта и гражданского населения по трассам М4 – М5, с 17.00 2 марта в город Саракеб введены подразделения российской военной полиции».
– сообщили РИА Новости в российском Центре по примирению враждующих сторон. В теории, подобный шаг должен пресечь вылазки противника, пытающегося цепляться за западные окраины развалин этого стратегически важного поселения на пересечении дорог М4 и М5. Однако всю неделю террористы продолжали атаковать Саракеб с целью прорыва обороны сирийцев и дестабилизации обстановки. Ранее взятая под контроль трасса Дамаск – Алеппо по-прежнему блокирована, в первую очередь из-за работы в воздухе турецких ударных беспилотников. Террористы небольшими группами предпринимают попытки прорваться максимально близко к дороге M5, ведя по машинам огонь из стрелкового оружия. В свою очередь, сирийцы установили блокпосты и не пропускают гражданский транспорт по соображениям безопасности. Крупная атака была отражена 4 марта. Глава российского ЦПВС в САР Олег Журавлёв опроверг утверждения о том, что ответные действия сирийской армии в Идлибе якобы спровоцировали «гуманитарный кризис»:
«Объективные фактические данные Центра примирения враждующих сторон в Сирии опровергают любые попытки заинтересованных стран или организаций использовать вынужденные ответные действия сирийских войск против террористов в идлибской зоне деэскалации в январе-феврале 2020 года для обвинений в якобы «гуманитарном кризисе». Данные заявления тенденциозны и абсолютно не соответствуют действительности».
Террористы пытались взорвать емкости с отравляющими веществами в Саракибе, сообщили 4 марта в ЦПВС:
«В целях срыва продвижения сирийских правительственных войск в западных кварталах населенного пункта Саракиб и последующего выдвижения обвинений в применении ими химического оружия 2 марта сего года в темное время суток группа террористов численностью до 15 человек предприняла попытку взорвать фугасные боеприпасы вместе с емкостями, наполненными отравляющими химическими веществами».
Однако из-за отсутствия опыта и навыков обращения с отравляющими веществами боевики нарушили герметичность одной из емкостей, в результате чего «получили сильные химические отравления, так и не сумев осуществить подрыв боеприпасов и реализовать провокацию». Неопровержимые доказательства неудавшейся провокации с использованием химического оружия были получены 3 марта в ходе ответных действий сирийской армии против террористов на востоке Идлиба: «Российский Центр по примирению враждующих сторон в Сирии располагает неопровержимыми данными, подтверждающими инцидент, которые будут обнародованы в ближайшее время».
Кроме того, данные круглосуточного мониторинга гуманитарной ситуации на северо-западе Сирии опровергают утверждения «западников» и турок «о якобы «миллионных» потоках беженцев и «гуманитарном кризисе» в результате обострения обстановки в зоне деэскалации Идлиб». По оценке О. Журавлева, из районов боевых действий в Турцию переместилось не более 35 тысяч человек, среди которых много членов семей боевиков. Кроме того, на территорию, оккупированную в ходе операции «Оливковая ветвь» (Африн) переместились до 50 тысяч человек, в приграничные с Турцией районы – не более 100 тысяч человек. В то же время, упомянутая операция привела к исходу около 350 тысяч беженцев и изменению этнодемографического состава населения края: на смену изгнанным курдам и христианам были переселены семьи боевиков, туркоманы и иной «спецконтингент», причём не только из Сирии.
1 марта беспилотниками был обстрелян военный аэродром города Хама – далеко за пределами «зоны деэскалации», и в тот же день – позиции ливанской «Хизбаллы» к западу от Алеппо. 3 марта туркам удалось сбить очередной сирийский самолёт, уже третий за последние несколько дней. Ракетные удары наносятся и по позициям проиранских вооружённых формирований, на что последние реагируют (пока) достаточно сдержанно. В то же время, «Тегеран – не Дамаск, мы не станем терпеть и слушать Москву, если даже там об этом попросит», подчёркивается в заявлении консультативного центра Ирана в Сирии, оказывающего поддержку САА. Одновременно огнём сирийских средств ПВО уничтожаются турецкие беспилотники, что пока не особо влияет на общее соотношение сил, которое явно не в пользу Дамаска (даже если не принимать внимание бравурные рапорты турецкой пропаганды о неисчислимых потерях сирийской армии).
Так, в рамках операции с пропагандистски-лживым лейблом «Весенний щит» на территорию соседней страны предполагается завести дополнительные системы противовоздушной обороны. По информации издания Daily Sabah, ссылающегося на главу секретариата оборонной промышленности при администрации президента Исмаила Демира, через неделю в Сирии предполагается разместить системы HİSAR-A – для перехвата целей на низких высотах, и системы HİSAR-O – для перехвата целей на средних высотах. И это – не считая уже нелегально развёрнутых в арабской республике комплексов Korkut.
Между тем, ВКС России продолжают наносить удары по позициям террористических банд в «зоне деэскалации». Таков ответ Москвы на истеричные требования Эрдогана «отойти в сторону», оставив его обуреваемый неоосманским реваншизмом режим «один на один» с «режимом Асада». На оккупированной территории северной Сирии внедряются турецкая валюта, система судопроизводства, образование переводится на турецкий язык (1). Советник Эрдогана некто Месут Хаккы, явно с санкции своего шефа, грозит России развалом по этноконфессиональному признаку, а наиболее откровенные «революционеры» проговариваются о своей сокровенной мечте в виде оккупации турками Дамаска.
Наблюдательные посты вооруженных сил Турции в идлибской «зоне деэскалации» в Сирии располагались в укрепрайонах террористических группировок и фактически срослись с ними, сообщил официальный представитель Минобороны РФ Игорь Конашенков. За последние полтора года террористы запрещённых в России группировок вытеснили предполагаемых «умеренных» боевиков на север, к турецкой границе: «Произошло сращивание укрепленных районов террористов с развернутыми по соглашению турецкими наблюдательными постами». Как сирийские города, так и российская авиабаза Хмеймим подвергались ежедневным атакам и обстрелам (выделено нами – авт.) со стороны боевиков.
В начале февраля 2020 года, в ответ на очередное масштабное наступление террористов, «сочинские соглашения в части создания «демилитаризованной зоны» на глубину 15-20 км были вынуждено реализованы уже сирийскими правительственными войсками»: «Террористы [запрещённых в России] «Хайят Тахрир аш-Шам», «Исламской партии Туркестана» и «Хуррас ад-Дин» вместе с тяжелым вооружением были отброшены вглубь зоны деэскалации Идлиб». Это позволило обеспечить движение мирных жителей по трассе М5 между городами Алеппо – Хама и обезопасить окружающие населенные пункты от артобстрелов. По оценке Конашенкова, Турция перебросила в «зону деэскалации» военную группировку численностью с механизированную дивизию, чего на Западе предпочитают не замечать.
Главный редактор журнала «Арсенал Отечества» Виктор Мураховский объясняет столь вызывающее поведение партнёров бесконечной толерантностью самой России, шедшей навстречу Турции очень далеко (в частности, на северо-востоке Сирии после начала в октябре 2018 года операции «Источник мира»). И вполне естественно, что в Анкаре подобную линию поведения вполне предсказуемо расценили как слабость, переняв американскую тактику «эскалации ради эскалации». И в этом нет ничего удивительного: спецпредставитель США по Сирии Джеймс Джеффри планирует поддержать Анкару боеприпасами в Идлибе (хотя, по-видимому, не встречает понимания в Пентагоне после сделки по приобретению Турцией российских систем С-400). Джеффри и постпред США при ООН Келли Крафт побывали с визитом в Турции, не забыв проинспектировать приграничную с Сирией (и отторгнутую у неё 80 лет назад) провинцию Хатай (Александретта) и проникнуть в контролируемый террористами Идлиб. «Очевидно, что Эрдоган бросил все свои силы, по указке американцев. В этом нет сомнений, потому что после освобождения Идлиба нашей целью будет освобождение восточных районов», – уверен президент Сирии Башар Асад. По его мнению, Анкара препятствует освобождению Идлиба, чтобы сирийские войска не могли двигаться на восток: турки «приложили все силы, чтобы воспрепятствовать его [Идлиба] освобождению, чтобы мы не смогли двигаться на восток».
Основные надежды на разрядку ситуации, балансирующей на грани (а порою за гранью) открытого вооруженного конфликта, связывались с очередными российско-турецкими переговорами на высшем уровне, состоявшимися в Москве 5 марта. Накануне состоялся телефонный разговор президента России с главой Европейского совета Шарлем Мишелем, подчеркнувшим «экстренную необходимость в устойчивом режиме прекращения огня в Идлибе и политическом решении для завершения войны в Сирии». Известно, что одна из линий поведения Эрдогана – давить «миграционной угрозой» на Европу и тем самым через Берлин и Париж – на Москву и Дамаск, при том, что находящаяся под европейскими санкциями Россия не обладает никакими рычагами влияния на поведение Анкары в этом вопросе.
…Казалось бы, компромиссное решение найдено: статус-кво зафиксирован вне контекста ультимативных требований Эрдогана «режиму Асада» отойти за границу «зоны деэскалации» 2018 года и деблокировать турецкие наблюдательные пункты, оставшиеся в тылу сирийской армии. По периметру автотрассы М4 провозглашена «зона безопасности», по которой уже на следующий день проследовал первый российско-турецкий конвой. Постоянное патрулирование должно начаться через неделю, однако многие технические параметры остаются неясными. Наиболее важный вопрос – в способности турецких партнёров выполнять взятые на себя обязательства и всерьёз бороться с теми же террористическими бандами аль-Джулани, которым они до сих пор оказывали (и, надо полагать, продолжают оказывать) всестороннюю помощь. Стоит ли говорить о том, что подписанные в Москве бумаги для террористов – пустой звук? США предсказуемо отказались поддержать договорённости о прекращении огня в Идлибе в Совете Безопасности ООН, а партнёры из НАТО и далее будут использовать вооружённое противостояние в Сирии как инструмент «сдерживания России» (что подтвердил недавний визит в Анкару министра иностранных дел Великобритании). Информационная война не прекращается ни на минуту. Наконец, механизмы контроля за выполнением подписанного министрами обороны двух стран Дополнительного протокола к сочинским соглашениям отсутствуют, так что можно предположить, что скорее рано, чем поздно новые договорённости постигнет печальная судьба тех, которые были заключены ранее. Ведь уже выступая в Москве после окончания переговоров, турецкий лидер оставил за собой право «отвечать на любые нападения со стороны режима [Асада] своими силами». Поклявшись «оказать содействие сирийским беженцам в вопросе возвращения на родину», Эрдоган возложил ответственность «за нарушение соглашений по Идлибу и нестабильность в регионе» на Дамаск, якобы пытающийся «сформировать новые волны беженцев и создать дополнительное давление на Турцию». Вся эта демагогия, мягко говоря, видится бесконечно далёкой от подписанного текста, который, повторимся, ожидает печальная судьба. Думается, к очередному обострению необходимо готовиться уже сегодня, в том числе – принимая во внимания не только необходимость укрепления сирийской армии, но и весь спектр двусторонних российско-турецких отношений. К примеру, что мешает уже сейчас, в преддверии отягощенного коронавирусом «большого» туристического сезона, основываясь на реальных фактах, официально объявить Турцию небезопасной для российских граждан страной?..
Примечание
(1) Как мы писали ранее, этому имеются глубокие исторические предпосылки, которые должны были учитываться при планировании долгосрочного российского присутствия в Сирии. Так, в 1920 году османский парламент принял Национальный пакт (или Национальный Обет), по которому определялись не границы Османской империи, а её преемницы – «новой» Турции, напоминает тюрколог Виктор Надеин-Раевский. В эти границы входит Кипр, Алеппо и вся северная полоса Сирии, а также провинции Мосул и Киркук на севере Ирака. Данная внешнеполитическая доктрина заложена в турецкое мышление со школьной скамьи и последовательно реализуется: в 1939 году аннексирована Александретта (через провозглашение «независимого» «государства Хатай», куда было перевезено 65 тысяч турок). В 1974 году турки захватили более трети территории острова Кипр и уходить оттуда явно не собираются, а после 2011 года открытая экспансия возобновилась в направлении ослабленной вооружённым противостоянием Сирии. «Исламизм» турецкого лидера усиливается национализмом, являющимся одной из шести «стрел» кемалистской идеологии. Наконец, идеологические изыскания бывшего министра иностранных дел Ахмета Давутоглу выводили Турцию на роль лидера «постосманского мира», объединяющего территории раскинувшейся на трёх континентах «Блистательной Порты». Вероятное несогласие сирийцев, египтян или каких-либо иных бывших подданных согласиться с доминированием «старшего брата» с берегов Босфора едва ли укладывается в турецком менталитете.
