Ловцы человеков. Как РПЦ себя дискредитирует
Давайте рассмотрим еще один пример. Чтобы далеко не ходить, остановимся на той же самой передаче «До самой сути», в которой нам пытались доказать, что с Головиным нельзя было поступить иначе. На этот раз рассмотрим слова главного борца за чистоту РПЦ от сект — Александра Леонидовича Дворкина.
Дворкин: Если священник прекращает служить, у него начинаются серьезные духовные проблемы. И я знаю одного священника, который в 90-е годы перестал служить, в Думе проводил все время. Долгое время я его там встречал и обращался к нему как к «отцу». Он говорил: «Нет, нет, обращайтесь ко мне по имени-отчеству, я тут в Думе при исполнении». Ну и в конце концов он просто стал мусульманином.
Ведущая: Вячеслав Али Полосин?
Дворкин: Да, Вячеслав Али Полосин, именно он. То есть в начале он перестал служить, и в конце концов у него начались вот такие проблемы, и он стал мусульманином.
Ссылка на видео: https://www.youtube.com/watch?v=cru07YvVYPY (06:58 –07:30)
Если я правильно услышал, Дворкин утверждает, что если священник оставил свое служение, то у него начинаются серьезные духовные проблемы, вплоть до ухода в ислам. Надеюсь, мои подписчики-мусульмане не оскорбятся в своих чувствах, а посчитают, что у человека, наоборот, наступило духовное прозрение, как только он свалил из РПЦ.
Но шутки в сторону. После того, как я написал свое прошение о выходе за штат с запрещением в служении, меня пытались вразумить в том числе именно этим аргументом — как только закончишь служить, начнутся серьезные духовные проблемы. Поэтому лично для меня это вопрос непраздный.
Мне хотелось бы узнать у Александра Леонидовича, а есть ли какая-нибудь статистика? На основании чего он делает такие утверждения? Как мне кажется, в своем утверждении: «Если священник прекращает служить, у него начинаются серьезные духовные проблемы», — господин Дворкин подменил понятия. Получается, что духовные проблемы начинаются в результате оставления служения, а не наоборот. А может, оставление служения явилось следствием начавшихся задолго до этого духовных проблем, которые потом становятся видны и в других проявлениях?
Еще меня интересует вопрос — а если священник оставил служение не потому, что у него были духовные проблемы, а по какой-то другой причине? Например, он хочет служить Богу, а не системе, а вариантов у него не осталось? Начнутся ли после этого у него духовные проблемы?
Также из утверждения господина Дворкина вытекает другое: если священник не оставил свое служение, то он гораздо более защищен от возникновения духовных проблем, нежели тот, который оставил. Все правильно? А не попахивает ли это магизмом? Не следует ли из этого, что чем выше христианин находится на иерархической лестнице — от мирянина до патриарха — тем он более застрахован от духовных проблем? И не напоминает ли вам это уже упомянутый папизм с его непогрешимостью?
И наконец, Александр Леонидович, правильно ли я понимаю, что нет ни одной секты, в которой бы не пугали адептов тем, что в случае выхода у них начнутся серьезные духовные проблемы? Вопрос: чем Ваше утверждение принципиально отличается от утверждений сектантов? Прошу не воспринимать это как наезд, я просто хочу понять.
Ну и заодно последний вопрос к Александру Леонидовичу, чтоб уж больше его не тревожить. В своих трудах и многочисленных выступлениях Вы подчеркивали, что в тоталитарных сектах пресекается всякая внутренняя критика, у адептов критическое мышление целенаправленно подавляется, а в случае проявления такового адепт подвергается преследованиям — вплоть до изгнания из секты. Это в сектах. На Ваш взгляд, как должно относиться к внутренней критике руководство здоровой религиозной организации? Вот я сейчас подвергаю критике свое священноначалие, причем не выливаю ушаты грязи, как сделал тот же Головин, а критикую конструктивно. Верно ли я понимаю, что сейчас мы увидим именно правильное, здоровое отношение?
— Головин, конечно, во многом неправ — развернул сомнительную деятельность, а когда благословили прекратить, не стал этого делать. За это и сана лишен. Однако он вызывает больше симпатий, нежели тот же епископ Пармен, к которому Головин отнесся с подлинным христианским милосердием. Даже как-то по-отечески. Например, не стал сильно кричать, что тот его сам благословлял, одобрял дела, оказавшиеся впоследствии вдруг неправильными.
— По-христиански, говоришь? Сомневаюсь в этом. Во-первых, ты не знаешь, как было на самом деле. Ты можешь судить только по тому, что находится в публичном доступе. А во-вторых, даже если все так, то почему Головин взялся защищать и прикрывать своего епископа? Что им двигало — широта души или тайное самомнение? Почему он берет на себя ответственность выше меры? Вдруг он просто кайфует, в глубине души мнит себя отцом-благодетелем своего архиерея? Он шел на ту Голгофу, на которую его призвал Христос, а по дороге свернул на другую, которая повыше. Тонкая подмена, которая произошла в душе подвижника незаметно для него самого и очень давно. Задолго до всех неприятностей, которые с ним случились.
— Любопытно, а все это могло бы быть обнаружено, если бы не те жесточайшие условия, в которые Головин был поставлен священноначалием? Золото очищается в огне, в огне куется металл и избавляется от шлака и примесей. Если бы не было этого горнила искушений, не выявилась бы вся эта тонкая духовная прелесть, которая сейчас показала себя в полной мере. Может быть, так и было задумано? Может быть, так было всегда и это все правильно?
— Эк тебя занесло. Скоро дойдешь до утверждения, что Иуда, предавший Христа, ценой собственного спасения решил вопрос спасения всего мира. Что он и является подлинной жертвой. Откуда этот «стокгольмский синдром» и любовь к своим истязателям? То, что Господь любой ужас обращает во благо, вовсе не означает, что мы должны этот ужас творить, чтобы получить это самое благо. Какая-то извращенная логика. Нельзя ли получить благо без того, чтоб Отец наш Небесный напрягался за нами все исправлять?
Вот и вся информационная война.
Есть известное выражение: «Дух творит себе форму». Это ярко проявляется в творчестве: художник или композитор, писатель или архитектор выражает в своих произведениях именно тот дух, которым наполнен, которым пропитан. А Церковь Христова должна быть пропитана Духом Святым.
Должна быть. Однако Христос как-то сказал Своим ученикам: «…берегитесь закваски фарисейской и саддукейской»(Мф. 16:6). Они Его сразу не поняли, подумав, что речь идет о хлебе, но когда Он их поправил, догадались, что речь идет о духовной закваске. И очень медленно, мало-помалу эта закваска не только проникла в нашу Церковь, но и всквасила все тесто, причем так, что мы этого даже не заметили.
За красивой оберткой, парадными речами и благочестивыми словесами очень часто скрывается фарисейский дух — жестокий, холодный, циничный. И внутри самой РПЦ это трудно заметить. Подобно тому, как трудно лягушке, которую бросили в холодную воду и поставили вариться на медленный огонь, заметить, что она скоро сварится окончательно. А снаружи все видно гораздо лучше. И именно поэтому общество в целом либо весьма осторожно относится к церковной проповеди, либо отвергает ее совершенно.
Пропиталась РПЦ закваской фарисейской. И любой церковный проект хоть в интернете, хоть в реале будет нести и несет в себе этот дух, и именно по этой причине он не будет успешным. Нам не нужны никакие враги, не нужна никакая информационная война — РПЦ сама себя дискредитирует. И дискредитирует гораздо больше, чем могли бы это сделать внешние недоброжелатели, которые на самом деле нашими недоброжелателями вовсе не являются. Наоборот, они первые наши помощники, потому что указывают нам на наши недостатки. Да, они делают это очень экспрессивно, вызывающе, порой весьма болезненно для наших религиозных чувств. Но не потому ли, что иначе мы их уже не слышим?
Вот это изображение Николая Чудотворца, на мой взгляд, как нельзя лучше символизирует и характеризует современную РПЦ — в левой руке у нее храм, а в правой… меч. Правой рукой она не благословляет, не милует, а жестоко карает. Какое уродливое сочетание архиерейского облачения и меча.