Казалось бы, не вызывает сомнений, что слово «моррис», под которым широко известны старинные английские народные танцы, происходит от названия красочного представления, снискавшего популярность по всей Европе в эпоху Реконкисты — морески. Расхожее мнение и элементарная логика, проистекающая из родства названий, представляет современный английский моррис прямым потомком яркой средневековой пантомимы. Но так ли все очевидно на самом деле? Попробуем разобраться.
Горячие южные корни
Когда говорят о мореске, подразумевают одно из двух: причудливый средневековый танец, в XV веке захвативший всю Европу, либо же близкородственное ему представление по мотивам известных исторических событий. Испанское слово morisca (она же флам. mooriske danse, нем. Moriskentanz, фр. morisques, ит. moresco и, наконец, англ. morris dance) означает «мавританский танец», и история его восходит ко временам, когда выходцы из Северной Африки — мавры — заправляли немалой частью Европы, а христианские правители вели с ними непримиримую войну за земли, политическое, культурное и религиозное господство. Речь об испанской Реконкисте — долгом и кропотливом процессе отвоевывания Испании у мавров христианами.
Маврами в средневековых источниках в широком смысле называли всех темнокожих выходцев из Африки, исповедовавших ислам, а в более узком — арабов и берберов, что завладели Испанией накануне Реконкисты. К середине VIII века они установили власть практически над всем Пиренейским полуостровом, и почти сразу же начался длительный и затяжной процесс возвращения захваченных земель христианам, продлившийся в итоге добрых семь столетий. Многовековая война с маврами сыграла фундаментальную роль в истории Испании и всей средневековой Европы. В борьбе против мусульман принимали участие не только местные жители, но и крупнейшие христианские державы и монархи всей Европы. Испанские земли становились целью крестовых походов, в последние века Реконкисты борьба за господство на Пиренейском полуострове приобрела характер священной войны за христианский мир. Между тем глобальные масштабы борьбы способствовали распространению и взаимопроникновению христианской и мусульманской культур. Богатое мавританское наследие оставило глубочайший след в истории завоеванных земель. По сей день лучшие образчики арабского искусства сосредоточены на территории Испании, напоминая об истории многовекового противостояния двух великих миров Средневековья.
На протяжении столетий процесс изъятия испанских земель у мусульман шел с переменным успехом. Феодальные распри приводили к постоянным междоусобным войнам, заставляя христианских правителей заключать временные союзы с одними врагами, чтобы одолеть других — в том числе, собственных единоверцев. Мавры, в свою очередь, неохотно покидали проигранные христианам города и земли. Одни отрекались от ислама в пользу христианской веры, другие, вместо бегства в Африку, отправлялись искать счастья в Европе, повсеместно распространяя за собою свои порядки и привычки. Культурный обмен породил моду на все мавританское, экзотическая культура привлекала и очаровывала, проникая в самые разные сферы жизни и искусства. Так зародилась мореска — чрезвычайно популярная в XIV-XV вв. разновидность средневековых танцев, не то созданных в подражание экзотической иноземной культуре, не то сохранивших подлинный отсвет берберских плясок, принесенных носителями культуры из далекой Африки. «Мавританские танцы» XV века чрезвычайно разнились по форме и содержанию. Но все же у них был ряд характерных признаков. Морески объединяет их выдающаяся нарочитость, гротескность (морескьеров на старинных изображениях легко узнать по характерным кривляньям и ужимкам), экзотический («мавританский») колорит в сопутствующем танцу антураже — разумеется, в соответствии с расхожими представлениями и разумением самого исполнителя. Изображая «мавров», танцоры украшают себя перьями, чернят лица сажей, сражаются на бутафорских мечах, истово и страстно отплясывая под звуки пайп-энд-тэйбора.
В 1492 году Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский изгоняют с испанской земли последнего мавританского правителя, эмира Гранады Боабдиля, и объединяют Испанию под своей властью. Изабелла и Фердинанд провозглашают себя католическими королями, всем евреям и мусульманам на испанской земле предписывается принять католичество, а в противном случае — навек покинуть испанские земли. Слава о победе христиан в Испании разносится по всей Европе от Пиренеев до Британских островов. Бродячие артисты подхватывают волнующий сюжет и кладут в основу яркой пантомимы. В центре танцевального представления — масштабное сражение двух групп артистов на бутафорских мечах, символизирующее битву христиан с мусульманами. Это впечатляющее зрелище так же входит в источники под именем морески. Примечательно, что оно дожило до наших дней — ту самую средневековую мореску и поныне можно наблюдать на хорватском острове Корчула, жители которого по праву гордятся тем, что в неизменности сохранили стародавнюю традицию до наших дней и сегодня превратили в оригинальный аттракцион для туристов.
Корчуланская мареска в наши дни.
Однако если сравнить аутентичную корчуланскую пантомиму или же описания средневековых моресок с современным английским моррисом, очевидно, что даже несмотря на разделяющую эти предположительно родственные виды искусства бездну времени, общего между ними очень немного. Это, впрочем, не удивительно — ведь если средневековые морески в какой бы то ни было степени и легли в основу морриса, в свое время в Британию они явились на собственную богатую и плодородную почву.
Шутовские пляски
Вопросом о происхождении английского морриса одним из первых всерьёз занялся писатель и исследователь начала XIX века Джозеф Стратт. В 1801 году, незадолго до своей смерти, он опубликовал свое самое известное произведение The Sports and Pastimes of the People of England. Одним из первых Стратт привлек внимание образованной английской общественности к развлечениям и забавам простого народа. И одним из первых он оспорил расхожую гипотезу о происхождении морриса от морески (как видно, уже к XIX веку истоки морриса затерялись в веках). Стратт толком не объясняет, как два столь несхожих на его взгляд явления могут иметь общее название, однако вместо испанской истории предлагает обратиться к стародавним обычаям и традициям, в Средние века бытовавшим на территории самой Англии.
В библиотеке Оксфордского университета, одного из старейших и крупнейших собраний рукописей в мире, хранится старинный манускрипт, датированный 1344 годом. Одна из иллюстраций изображает так называемую шутовскую пляску (fool’s dance). Пятеро мужчин в костюмах шутов, в шутовских колпаках с хвостами, увенчанными бубенчиками, танцуют в линию под аккомпанемент музыкантов, так же разряженных как шуты. Своими корнями шутовская пляска уходит в древние традиции «фестивалей дураков», некогда популярных в средневековой Европе; Стратт описывает их как сакральное действо с элементами ритуального ряжения, обыкновенно проводившееся в середине зимы и включавшее всевозможные церемонии и увеселения. Возможно, именно от шутовской пляски и происходит на самом деле моррис, размышляет Стратт и подкрепляет это рассуждениями о происхождении повязок с бубенцами, ключевого элемента в наряде танцора морриса (впрочем, нет правил без исключений: известны танцы моррис, в которых не используются бубенцы!). Согласно ряду источников, пишет Стратт, мореска традиционно исполнялась не с бубенцами, а с кастаньетами или трещотками, в то время как бубенцы с незапамятных времен украшали наряды средневековых шутов. Впрочем, служили они отнюдь не для красы — разного размера и калибра, отлитые из различного металла, они сопровождали шутовскую пляску многоголосым мелодичным звоном. Современные танцоры котсуолда ритмично встряхивают ногами во время танца, чтобы извлечь звук из повязок с бубенцами, что неизменно дополняют их наряд. Как и у средневековых шутов, описанных Страттом, бубенцы используются разного размера и состава, чтобы сделать звон в танце более выразительным.
Танцы с бубенцами
Помимо описанной выше шутовской пляски до наших дней доходит ряд характерных изображений специфического танца, которые современные исследователи так же связывают с ранним моррисом. В итальянской рукописи Opera Astrologica, датированной 1438 годом, одну из страниц украшает интересная шапка. Восемь фигур в ряд изображают музыканта, деву с развевающимися платками в руках, двух кривляющихся шутов (один из которых ползет на четвереньках в позе «обезьяны», а одежда второго богато украшена ленточками) и четверых танцоров, яростно скачущих вокруг дамы. Примечательны одеяния плясунов — остроконечные шапки, длинные платки в руках и повязки с бубенцами на ногах, очень похожие на те, что носят сегодня танцоры котсуолда. Неизвестно, что именно изображает иллюстрация, называется ли это действо моррисом, мореской или как-то иначе, однако несомненно оно вызывает большое любопытство. В 1957 году британская исследовательница Барбара Лове окрестила данный сюжет «моррисом с кольцом» (англ. Ring Morris; речь тут не о фигурах танца, а о кольце в руке дамы), и сегодня это название относят к целой группе аналогичных изображений. В этот период они встречаются по всей Европе. Так, на гравюре немецкого мастера Израэля ван Мекенема (XV век) четверо мужчин в шутовских нарядах самозабвенно кривляются вокруг дамы с кольцом в руке на потеху публике под аккомпанемент всенародного пайп-энд-тэйбора. Стоит, кстати, отметить, что в вышеупомянутой театрализованной мореске дама тоже фигурирует: часто сюжет с противостоянием завязывается вокруг похищения избранницы одного из королей другим, что и провоцирует дальнейшее сражение двух армий.
До наших дней дошло немало подобных изображений того же периода из разных стран Европы, что говорит о широчайшей распространенности морески. Повсеместно обнаруживаются танцоры, выделывающие причудливые па вокруг дамы, шут и музыкант. Но, пожалуй, в наибольшей степени известен и показателен знаменитый витраж из Бетли — вероятно, старейшее изображение танцоров морриса, найденное уже на территории Британии (ориентировочно начало XVI века). Танцоры морриса (которых мы однозначно опознаем по длинным платкам под руками и характерным повязкам с бубенчиками), неизменный музыкант с пайп-энд-тэйбором, шут с бычьим пузырем, «потешная лошадка» и Дева Мариан, расположенные вокруг майского шеста, уже совершенно однозначно похожи на то, что мы наблюдаем в Британии в наши дни.
Игры ряженых
Если эффектная пантомима о битве христиан с маврами служила излюбленным развлечением знати (в 1494 году танцоры морески выступали при дворе самого Генриха VII и, согласно учетной книге, получили за это 40 шиллингов из королевской казны), то потешная лошадка и Дева Мариан, неизменные спутники танцоров морриса на старинных изображениях, развлекали простой люд на деревенских праздниках. В народе чрезвычайной популярностью пользовались импровизированные представления о Робине Гуде со товарищи, а также его возлюбленной Девице Мариан. Образ последней не так прост: в нем слышится и отсылка к Деве Марии, и еще более древний отголосок традиционных майских празднеств. May (maid) Marian — это юная девственница, майская королева, увенчанная нежной зеленью, олицетворение весны и женского начала в первый день мая.
Другие популярные сюжеты народных представлений — Святой Георг и Дракон (а по большому счету, борьба благородного рыцаря с чудовищем, или, еще шире, добра со злом), битва двух королей — Белого и Черного (что отсылает нас к противостоянию христиан и сарацинов, а в самом широком смысле опять-таки олицетворяет борьбу добра со злом, победу жизни над смертью, весны над зимой). В разное время в разных уголках Англии в одних и тех же незамысловатых ролях предстают самые разные персонажи, как исторические, так и мифические либо фольклорные. Часто простонародные представления на извечные сюжеты являются важным элементом сезонных крестьянских праздников, приобретая почти обрядовый характер. Вернее сказать, все наоборот, ведь корнями своими народные пьесы — сиречь игры ряженых — уходят в исконные, стародавние обычаи колядования и традиционного ряжения наравне с исполнением колядок-кэролов или обрядовыми танцами. На это указывает тот факт, что отдельные типы народных представлений прочно привязаны к строго определенным календарным вехам — например, игрища пахотного понедельника или же пасхальные пьесы. Но в конечном итоге ставились эти любительские спектакли на потеху и забаву простонародной публике, с целью подзаработать деньжат, и для того задействовали все доступные средства. Простые постановки впитывали любимые народом сюжеты и героев, сочетали в себе различные виды народного искусства. И едва ли мы сможем когда-нибудь сказать, что случилось прежде — группа одаренных предприимчивых крестьян выбралась на шумный сезонный фестиваль, чтобы подзаработать самопальной пьесой на расхожий сюжет, или же древнее ритуальное действо растеряло в веках сакральную составляющую и обратилось в традиционную народную забаву, истоков которой уже никто не упомнит. Народное искусство — это кипучий котел, в котором высокие сюжеты придворных трубадуров, песни, сказки и танцы, новости из дальних краев, принесенные странниками (от солдат, засланных на чужую войну, до паломников и простых бродяг), смешиваются с местными, традиционными привычками, поверьями и обрядами. И где-то здесь, в этом самом котле-то и зарождается британский моррис.
Не просто танцы
Возможно, в момент, когда от испанской и итальянской морески и плясок шутов мы обратились к английским уличным спектаклям, в которых и вовсе нет никаких танцев, вы утратили нить рассуждения и теперь резонно спросите: «А причем же тут моррис?»
Под влиянием популярной итальянской культуры, на стыке итальянского возрождения и традиционного британского ряжения зародился и расцвел английский уличный театр, вершиной которого стал знаменитый «Глобус» Уильяма Шекспира. Моррис испокон веков был неотъемлемой частью уличных представлений, и не случайно один из известнейших соратников Шекспира, комедиант Уилл Кемп прославил английские народные танцы в своей знаменитой эскападе под названием «Чудо девяти дней» (Nine Daies VVonder), за девять дней пройдя от Лондона до Нориджа, танцуя моррис. Эффектная самопрезентация стала не только важной вехой в карьере предприимчивого актера, но и сыграла роль в распространении морриса, а одноименная книжка, в которой Кемп описал свои похождения, сегодня является одним из старейших и самых известных источников о раннем моррисе.
Но что важнее, сам моррис, как следует из всего вышесказанного — это не просто танцы. Это отзвук простонародного, простодушного, примитивного уличного искусства в том виде, каким оно было в стародавние времена, задолго до разделения на жанры, появления стандартов сценического искусства, специализации артистов. Традиции морриса зиждутся на принципах синкретизма, основополагающих для раннесредневекового уличного искусства, не ограничиваясь ни одним из его видов, включая и исполнение народных песен, и постановку простеньких пьес, и, конечно, чрезвычайно разнообразные танцы. Традиционные персонажи вроде шута, Девы Мариан или потешной лошадки поныне остаются неотъемлемой частью многих выступлений с моррисом и странным образом сами иногда называются «танцорами морриса» при том, что даже не танцуют. Наконец, стили самих танцев моррис в пределах небольшой территории Британских островов невероятно различны. Уже этого, казалось бы, достаточно, чтобы дать ответ на наш изначальный вопрос о том, является ли моррис прямым потомком средневековой испанской и итальянской морески, но, прежде чем сделать выводы, мы копнем еще глубже.
В своей книге History and the Morris Dance Джон Каттинг ссылается на работу Родни Гэллопа от 1934 года под названием The Origins of Morris Dance. Рассуждая о мореске и ее широчайшем распространении от нынешней Португалии до Хорватии, Гэллоп приводит интересный факт. В эпоху Реконкисты мавры — это бывшие жители Пиренейского полуострова, изгнанные новыми католическими властителями за отказ принять христианство. В португальском языке словом mouro («мавр») называют некрещеных младенцев; словосочетание antas de mouros («пещеры мавров») обозначает древние мегалитические курганы, а словом mouras («мавританки») именуют фей или духов природы. Вероятно, размышляет Гэллоп, «мавританский» по сути можно перевести как «языческий», «дохристианский». Джон Каттинг идет дальше, он предлагает отойти от религии напрямую, обобщить значение слова и предполагает, что словом moor («мавританский») называли нечто, дошедшее от предков, из глубины веков, из времен и жизни давно позабытой, а может быть, и нездешней. Загляните в глаза новорожденного в первые дни жизни, говорит Каттинг, до того, как малыш начнет увлеченно изучать окружающий мир. В этом рассеянном, блуждающем взоре маленьких глаз сквозит нечто странное, недоступное пониманию, потустороннее — что-то, что порождает извечный страх перед непостижимым, дает почву рассказам о волшебных младенцах и подменышах и требует от любого добропорядочного христианина провести крещение так быстро, как только возможно.
Сладчайшая тайна
Так что же за действо в конечном счете назвали моррисом? Может статься, это не иноземный танец явился с юга вместе с бродячими артистами и мавританскими переселенцами и осел на английской земле; возможно, заимствовано было лишь снискавшее популярность иностранное словцо, обозначавшее нечто традиционное, издревле присущее данной местности, зародившееся там в незапамятные времена. Это, кстати, объясняет, почему столь разные явления и танцевальные стили в Англии носят одно название. Если эта гипотеза верна, возможно, придется признать, что до корней морриса не докопаться и вовек, и нынешним исследователям остается лишь спекулировать, орудуя скудным списком отсылок и упоминаний о «традиционных танцах» в средневековой литературе. Однако именно сладчайший ореол непостижимой тайны, которым овеян моррис — это то, что дает ему силы жить сегодня, очаровывая, возбуждая исследовательский интерес, привлекая в сообщество живые любознательные умы и не давая моррису кануть в забвение вместе с его истоками, давно потерянными в пропасти времен.
Библиография
1) History and the Morris Dance. John Cutting, Dance Books Ltd., Alton, 2005.
2) Классический танец. История и современность. Л.Д.Блок, издательство «Искусство», 1987.
3) Nine Daies VVonder. William Kempe, 1600.
4) The Sports and Pastimes of the People of England. Joseph Strutt, 1801.
5) The History of Morris Dancing, 1458-1750. John Forrest, University of Toronto Press Inc., Toronto, 1999.
6) История Реконкисты. Статья на Википедии.
Статья подготовлена Миладой Леоновой под редакцией Андрея Елагина специально для Happy Kelpie.