Где-то не далее 3-го класса советской средней образовательной школы моя подруга влюбилась. Влюбилась серьезно, всеми силами своей большой детской души. Предметом ее восхищений стал долговязый девятиклассник: нескладный, местами прыщавый, но в ее глазах такой прекрасный!
Сидя вместе с подружкой после уроков в неубранной комнате и сочиняя письмо ее принцу, я искренне не понимала, что вообще происходит. Справившись с пространным текстом о высоких чувствах на русском языке, мы переходили к основной части — переводу письма на французский.
Да-да, именно на французский, при чем в нашей школе, кроме русского и украинского, преподавались на выбор только английский и немецкий. Она считала, что французский исключительно подходит для любовного эпистолярного жанра.
Обложившись словарями мы составляли предложения, не сильно заморачиваясь с грамматикой. После шедевр переписывался красиво на красивый лист бумаги. В конверт вкладывалось какое-нибудь сухое растение. И ах, да, конверт запечатывался сургучём. Кстати, иногда скучаю по его запаху на почте :) Она просто забрасывала своего принца письмами. По содержанию послания были наивными романтическими сочинениями девчонки, однако, во-первых, до этого надо было додуматься, а во-вторых, каждый раз тема письма была разной. Порой подруга вызывала восхищение своим упорством и изобретательностью.
В мою задачу входила передача письма закадычному другу принца, которую я не без стеснения и некоторого стыда выполняла: встретившись на лестнице между третьим и четвертым этажом школы, молча протягивала конверт мальчишке, краснела, и мчалась в класс.
Мои интересы в виде чтения «Головы профессора Доуэля», бесконечных поездок по всему городу на великах с пацанами меркли перед такой «взрослой» жизнью подруги. Она серьезно заявляла, что обязательно выйдет за него замуж. Чего бы это ей ни стоило.
Только для него был вплетен в прическу алый бант, только для него одевались белые накрахмаленные фартуки, распускались смоляные волосы, ломались ноги на выпрошенных у мамы туфлях-лодочках, красились губы бесцветной помадой, выше всех прыгалось через резиночку, натянутую чуть ли не до ушей, и много еще чего. Только для него.
Много раз я пыталась выспросить у подруги, что она будет делать, когда он выпустится из школы — ведь ей еще учится, а он поступить в бурсу и найдет там (скорее всего) себе девушку. А может, вообще уедет из нашего городка. Судя по ответам, никакие преграды к замужеству с ним в виде училища, девушек и прочей ерунды ее не смущали. На мои вопросы о том, как же он прочитает письмо, подруга отвечала, что сила любви заставит его не полениться и перевести с помощью словаря. И друга. Ведь она же не ленится писать!
Как сама жертва этой беспощадной любви относился к такому чувственному натиску было не ясно, но судя по его безразличному поведению можно было сделать вывод, что не очень благосклонно.
Так получилось, что через год родители получили квартиру в соседнем городе и я сменила место жительства и школу. Поэтому дальнейшее развитие истории знаю лишь из редких рассказов одноклассников.
Моя подруга в итоге вышла замуж. Но не за своего принца, а за его друга, которому я передавала письма. Но не по любви, а для того, чтобы быть рядом со своей мечтой, дружить семьями и приглядывать за своим принцем.
Я бы так не смогла. Моя подруга — одна из немногих людей, которые оставили о себе неизгладимое впечатление.