В комментариях к статьям или заметкам про авиацию в локальных войнах 1960-70 годов, и особенно в арабо-израильских войнах, я постоянно наблюдаю среди подписчиков одну и ту же ситуацию — перманентное проецирование их опыта на советскую авиацию и заключение, как мне кажется, ошибочных выводов. Логика примерно следующая — если израильтяне с разгромным счётом били арабов, летавших на истребителях советского производства, а в 70-м году нанесли крайне болезненное поражение советским лётчикам, то стало быть вся советская авиация никчемна и в реальных боевых действиях ни на что не была способна.
Реже вспоминают о том, что американские ВВС, на начальном этапе войны во Вьетнаме тоже оказались, мягко говоря не на высоте. И из этого тоже делают ошибочные выводы, только уже относительно американских ВВС.
Попробуем постараться вкратце разобраться, почему же ВВС США и ВВС СССР при всей своей мощи оказывались неготовы к воздушной войне в локальных войнах, с противником, чей военный потенциал в разы, а то и в десятки раз меньше в абсолютном выражении. И если они оказывались неготовы к схватке с таким противником, то к чему же и к какой войне готовились советские и американские ВВС?
Итак, после Второй Мировой мир поменялся кардинально, и в первую очередь в военном отношении. Появление ядерного оружия полностью изменило представление о войне, как таковой и теперь две страны, ставшие по итогам Второй Мировой сверхдержавами, готовились к бескомпромиссной ядерной войне.
До начала 1960-х единственным средством доставки ядерного оружия на территорию противника, расположенного на другом континенте были стратегические бомбардировщики. К середине 1950-х и СССР, и США (а также Великобритания) успешно создали и начали массовое производство сразу нескольких типов стратегических (дальних) бомбардировщиков, за короткое время наделав их в поистине огромных количествах. К примеру, американцы за 8 лет с 1949 года построили более 2 тысяч (!) бомбардировщиков В-47, а в течении 7 лет с 1955 года — почти 750 бомбардировщиков В-52. Военное руководство СССР, считало одновременный удар тысячи бомбардировщиков по различным объектам на советской территории — «типовым» сценарием в случае начала войны. При этом на момент появления реактивных стратегов, противопоставить им было особо нечего — они могли лететь к целям со скоростью 800+ километров в час и на высоте более 10 километров, оставаясь малоуязвимыми для имевшихся дозвуковых истребителей первого поколения с пушечным вооружением. Зенитные же орудия к тому моменту уже давно утратили актуальность.
Едва ли не главной головной болью для тогдашнего военно-политического руководства СССР и США был вопрос — как же защитится от этих жутких ядерных бомбовозов, один массированный удар которых может превратить в труху большую часть городов страны? В результате и СССР, и США активно создают средства защиты от них, тратя на это колоссальные средства, которые собственно превосходят затраты на создание ядерного оружия (которые сами по себе были астрономические по тем временам).
Для этого сверхдержавы массово наращивают радиолокационное поле над своей территорией, создают и начинают массовое развёртывание новых системы ПВО на основе зенитно-ракетных комплексов и, самое главное — создают истребители нового поколения. В истребительной авиации основные усилия направляются на создание специализированных истребителей-перехватчиков. На их плечи ложится основная нагрузка по борьбе со стратегическими бомбардировщиками — зенитно-ракетные комплексы должны были преимущественно добивать оставшиеся после встречи с перехватчиками стратеги, непосредственно перед прикрываемым объектом. При этом истребитель-перехватчик становится не просто самолётом — он всего лишь элемент целого комплекса перехвата. В тоже время сам перехватчик становится крайне сложным самолётом — он должен был быть сверхзвуковым, летать на высотах вплоть до 20 и более километров, иметь мощную РЛС с дальностью обнаружения целей до нескольких десятков километров и мощное ракетное вооружение.
К началу 60-х в СССР и США массово появляются сверхзвуковые истребители-перехватчики. В США это F-101 «Вуду», F-102 «Дельта Даггер» и F-106 «Дельта Дарт». В СССР запускают в массовое производство истребитель Су-9.
Развёртывание Су-9 происходит поистине лихорадочно, Су-9 встаёт ещё до окончания испытаний, «наполнение» полков происходит быстрее освоения новых самолётов личным составом и т.д. Что характерно, СССР принимает план по выпуску аж 3 тысяч (!) этих самолётов. Реально, конечно их произвели почти в 3 раза меньше (во многом из-за их быстрой замены более совершенными перехватчиками), но сам факт оценки их требуемого количества показателен. В СССР была и своя специфика, в плане создания перехватчиков. Так, например, Советскому Союзу требовалось, ко всему прочему, прикрывать огромные безжизненные пространства Севера — это направление было наиболее удобным для подлёта вражеских стратегов. Для этого СССР вёл работы по специальным перехватчикам огромного (по тем временам) радиуса действия, способным действовать автономно. Создавался перехватчик Ла-250, но работы по нему так и не были завершены, но в итоге в 1964 на вооружение ПВО СССР стал поступать перехватчик Ту-128 — уникальный самолёт, бомбардировщик, переделанный в перехватчик.
Впоследствии, в СССР был создан знаменитый МиГ-25, способный развивать скорость близкую к 3М, и предназначенный уже для перехвата появившихся к тому моменту сверхзвуковых стратегов.
Да, к слову, если кто не в курсе, в СССР помимо ВВС, были отдельные войска ПВО, у которых была своя авиация (т.е. советская боевая авиация находилась в подчинении двух разных видов ВС), в чьи задачи входила исключительно оборона территории страны и численный состав у ВВС и войск ПВО был сопоставимый, как и собственно численность авиапарка. При этом, на конец 50-х в советской авиации ПВО было почти 5 тысяч (!) истребителей, что было в 2 раза больше, чем истребителей в военно-воздушных силах. Ну это так, на заметку.
На фоне столь бурного развития истребителей-перехватчиков, развитию истребителей фронтовой(тактической авиации) уделяется существенно меньше внимания, и по сути, она отходит на второй план.
Как уже говорилось, истребитель-перехватчик был не просто самолётом, он был лишь частью целого комплекса перехвата. Помимо собственно самолёта и ракет в него входили автоматизированные системы наведения авиации, которые по данным от РЛС вычисляли район перехвата и передавали команды на борт самолёта.
В этом отношении, к слову, американцы создали поистине эпичную и уникальную для своего времени систему SAGE (»Сэйдж») – Semi-Automatic Ground Environment. Дословно это можно перевести как «Полу-автоматическая система наземного наведения». Представляла она собой целую сеть из 24 огромных ламповых супер-компьютеров FSQ-7, размером с многоэтажный дом, размещённых в различных частях США. Каждый такой компьютер был сердцем регионального центра управления.
Каждый компьютер системы «SAGE» в своей «зоне ответственности» «собирал» данные, передаваемые по кабельным линиям от сети обзорных РЛС , размещённых по «периметру» страны (в том числе и на огромных морских платформах), обрабатывал их, высчитывал точки перехвата, автоматически формировал команды управления и через сеть радиоузлов (массово размещённых на американской территории) передавал их на борт конкретных перехватчиков. Данные с компьютеров региональных центров стекались в единый командный центр, который в свою очередь координировал их действия. Т.е. данная система функционировала в масштабах всей страны.
Более того, ВВС США был создан также уникальный ЗРК CIM-10 “Бомарк” (»классические» зенитно ракетные комплексы в США находились и находятся в подчинении армии), который состоял из сверхзвуковых беспилотных самолётов-снарядов, которые имели в первой модификации дальность полёта до 400 км, а в последней — до 800. Они выводились в в точку перехвата по командам системы «Сэйдж» и затем своей головкой самонаведения пытались найти цель и в случае успеха поразить её. По своим затратам создание системы SAGE далеко превзошло даже стоимость американского ядерного проекта. Правда уже к середине 60-х, когда «Сэйдж» была полностью введена в строй, она уже утратила актуальность и быстро сошла на нет. Это если вкратце - «Сэйдж» и «Бомарк» это тема отдельной статьи.
В СССР и Великобритании питались создать нечто подобное, но не осилили с экономической точки зрения. Тем не менее, эффективные системы наведения перехватчиков они также создали, пусть они и не имели такого глобального масштаба, как американская «Сэйдж». К примеру, вместе с истребителем-перехватчиком Су-9 была принята на вооружение автоматизированная система наведения «Воздух-1”, которая и была ключевым элементом комплекса перехвата. Состояла она из сети обзорных РЛС (эту сеть даже называли «Паутиной”), информация с которых передавалась в центр наведения, где их обрабатывала аналоговая ЭВМ, распределяя цели и сверяя их положение с положением перехватчиков, формировала нужные команды наведения, которые передавались по радиолинии на борт конкретного самолёта. Лётчик получал полную информацию – с каким курсом нужно двигаться, когда включать форсаж, как оптимально заходить на цель и т.д.
Главной задачей истребителя-перехватчика было взлететь по тревоге, по командам системы наведения быстро прибыть в точку перехвата, обнаружить своей РЛС или визуально вражеский бомбардировщик, зайти ему в хвост и поразить ракетами. Поэтому «классический» воздушный бой на тот момент был временно забыт. Во-первых, для борьбы с неповоротливыми бомбардировщиками это попросту не нужно. Да и сам по себе специализированный истребитель-перехватчик манёвренностью не отличается, мягко говоря. В конце-концов, если вы посмотрите на их габариты, то они были попросту большие, существенно крупнее своих «тактических» собратьев. Но в любом случае он быстрее и манёвреннее ядерного бомбовоза. Во-вторых, лётчик стал своеобразной «прослойкой» между самолётом и автоматизированной системой управления. И его задача была в первую очередь правильно «отработать» команды наведения с земли, найти и поразить цель. Соответственно, у него в кабине огромное количество всевозможных приборов и оборудования, с которым нужно быстро и умело работать, да ещё и одновременно управлять весьма сложным в пилотировании самолётом. Тут уж не до изысков пилотажа. В третьих, риск встречи с истребителями противника был минимальный. Советские и американские стратеги над территорией противника, особенно в её глубине рассчитывать на какое-то истребительное прикрытие практически не могли чисто физически.
Первые образцы управляемых ракет «воздух-воздух» были крайне несовершенны — они были слабоманёвренные и не позволяли перехватывать цель маневрирующую с перегрузкой более чем 2-3 единицы, имели крайне ненадёжные головки самонаведения, работающие через раз, и тысячу и одно ограничение по условиям пуска. К примеру, первая американская УРВВ AIM-4 «Фолкон» в варианте с тепловой ГСН охлаждалась жидким азотом, перед пуском её нужно было активировать и произвести пуск не более чем через 2 минуты, иначе ГСН просто перегреется. Надёжность этой ракеты с полуактивной радиолокационной ГСН была также отвратительной.
Первые советские УРВВ семейства К-5 (наиболее совершенная модификация этой ракеты называлась РС-2УС, ей оснащались перехватчики Су-9 и МиГ-21ПФМ) имели систему наведения по лучу. При таком способе наведения, РЛС совершает коническое вращение вокруг продольной оси, модулируя сигнал по фазе и амплитуде, приёмник ракеты принимает сигнал, а автопилот, исходя из параметров сигнала, определяет положение ракеты относительно центра создаваемого РЛС луча и вырабатывает команды на смещение в его центр. Несмотря на высокую помехозащищённость такой системы, лётчику требовалось непрерывно удерживать цель в «перекрестии» прицельной марки до попадания ракет в цель.
Но нескольких ракет, имевшихся у перехватчика для того, что бы завалить неповоротливый «стратег» вполне хватало. Он ведь не может мчаться со сверхзвуковой скоростью над землей и не может заложить манёвр с перегрузкой от которой в прямом смысле вылезают глаза из орбит. Но даже в таких условиях стрельбы относительно по простой цели, требовался залп как минимум из двух ракет, а перехватчики штатно оснащались двумя вариантами ракет — с тепловым или радиолокационным наведением, что бы иметь адекватные шансы поразить вражеский бомбардировщик.
Американцы ко всему прочему намеревались компенсировать имеющиеся недостатки своих ракет активным применением ядерного оружия. В те годы, массированное применение тактического ядерного оружия и вовсе было чем-то самим собой разумеющимся, в том числе и для решения задач ПВО. Например, в конце 50-х в составе вооружения американских перехватчиков F-101 и F-106 появилась, в дополнение к существующим «конвенциональным» УРВВ, неуправляемая ракета AIR-2 «Джинни» с ядерной БЧ в 1.25 килотонны.
К слову, с ЗРК у американцев была ситуация схожая. ЗРК системы «Найк» — «Найк-Аякс» и быстро заменивший его «Найк-Геркулес» на борьбу с чем-то кроме стратегических бомбардировщиков рассчитаны не были. При этом у «Найк-Геркулеса» дальность поражения довели до 180 км (до появления С-200 он был рекордсменом по данному показателю). Но т.к. радиокомандная система наведения, которую он использовал, принципиально не позволяет поразить цель на такой дальности обычной БЧ, то американцы ВСЕ (!) ракеты батарей этого комплекса оснащали исключительно ядерными БЧ.
В общем, в условиях 50-60 годов для СССР и США лётчик должен был в первую очередь быть исполнительным и хладнокровным, а не способным на экстремальный пилотаж мастером «догфайтинга». Излишняя инициатива лётчика в той ситуации – это определённо минус, а не что-то хорошее.
При этом, такие методы воздушного боя невольно передавались и на самолёты тактической авиации. Тем более, что разница между перехватчиками и истребителями тактической авиации и подходы к их применению зачастую «размывалась». Яркий пример — американский «Фантом», который должен был выполнять роль и тактического истребителя и перехватчика для ВВС (для задач ПВО США) и флота и эффективно работать по земле при необходимости.
Другой важный фактор, приведший в советских и американских ВВС к деградации «классического» воздушного боя был в тотальной «ракетомании», охватившей военно-политическое руководство сверхдержав того времени. К слову, первой и наиболее массово поддавшейся этому «явлению» страной стала... Великобритания. Британцы в этом отношении переплюнули и русских и американцев.
Военные и конструкторы видели в ракетах супер-оружие, которым можно решить любые проблемы, и строили, зачастую, совершенно ошибочные концепции его применения, которые в пух и прах разбивались в столкновении с реальностью. Так, в частности, и советские и американские самолёты начала 60-х начисто лишились пушек, которые были признаны «анахронизмом». Зачем это вообще нужно, да и какой вообще «догфайтинг”? Пустил ракету и дело с концом.
В результате во второй половине 60-х советские и американские ВВС сталкиваются с серьёзными проблемами. И первыми с ними столкнулись американцы — у них случился Вьетнам. СССР убедится в аналогичном по опыту арабо-израильских войн, причём в 1970 на собственной шкуре.
И советские, и американские военные вдруг выясняют, что в условиях войны с «обычным» противником имеющиеся подходы не работают. Что ракеты не абсолютное оружие, а в лучшем случае попадают в цель одна из десяти. Что против заложившего крутой вираж МиГа-17 или «Миража», который маневрирует интенсивнее, чем ракета, и не собирается ждать, когда вражеский лётчик погасит скорость, выпрямит самолёт и выполнит все ограничения по условиям пуска, а головка наведения ракеты соизволит захватить цель, их эффективность и вовсе стремится к нулю.
Выясняется, что ближний манёвренный воздушный бой никуда не делся (более того, он совершенно не утратил актуальности и сегодня), и ему надо заново учится — ведь и в СССР и в США выросло по сути новое поколение лётчиков, смутно представлявших что это вообще такое. В США появляется знаменитый «Топ Ган», в СССР также начинают совершенствовать всю систему подготовки лётчиков.
Появление самолётов нового поколения, появление новых, действительно эффективных образцов авиационного ракетного вооружения меняет и само представление о воздушной войне.
Были ли американские и советские лётчики в том, что они подучали весьма болезненные оплеухи от вьетнамцев и израильтян соответственно? Определённо нет. Они жили в совсем иной «парадигме» и готовились к тотальной бескомпромиссной войне, где применение ядерного оружия — это рядовой боевой эпизод, где надо любой ценой защищать города своей страны от ядерного испепеления и где сам лётчик — один из элементов невероятно сложной и астрономически сложной системы, без которой авиация в тех условиях не могла работать эффективно.
Современная армия механизм крайне неуниверсальный. Она затачивается под конкретного противника, с учётом конкретных геополитических реалий и не может быть готовой ко всему просто по умолчанию. Это как минимум стоит принимать во внимание.
Автор - Павел Румянцев.
Коллективный исторический паблик авторов - https://vk.com/catx2